движение в Германии одними только полицейскими мерами. Он не был похож на шаблонных бюрократов и понимал, что немецкий социализм имеет слишком глубокие корни, чтобы задавить его одними репрессиями. На выручку пришла школа катедер-социалистов, которые в противоположность манчестерцам доказывали, что государство в своих собственных интересах должно вмешаться в борьбу между трудом и капиталом в защиту первого и законодательным путем гарантировать интересы рабочих. Во главе этой школы стояли крупнейшие политико-экономисты Германии (Шмоллер, Вагнер, Шефле, Брентано, Гельди др.), и Бисмарк оказался их понятливым учеником. В объяснительной записке, которая была приложена к законопроекту страхования от несчастных случаев (1881 г.), говорилось, что цель разумной политики должна заключаться в том, чтобы «внушить неимущим классам… тот взгляд, что государство — учреждение не только необходимое, но и творящее добро» и что положительная задача государства заключается в «укреплении благосостояния всех его членов, и особенно слабых и нуждающихся в помощи». В тронной речи, которую Бисмарк сочинил для Вильгельма в том же 1881 г., было также определенно заявлено, что «исцеления общественных зол следует домогаться не одним подавлением крайностей социал-демократии, но также и путем положительного содействия благосостоянию рабочих». Такие заявления обязывали к очень многому. Но когда дело дошло до практического осуществления заявленных принципов, то обычная энергия покинула Бисмарка и он не пошел дальше нескольких робких и незначительных начинаний. Причина этого заключалась в том, что Бисмарк вступил на путь социальной политики недобровольно, а под давлением обстоятельств, из боязни роста социал-демократического движения. Он больше всего думал о том, как бы ограничиться минимальными уступками, которые вызвали бы у рабочих благодарность по отношению к государству, не избавляя их в то же время от условий приниженного существования, не внушая им преувеличенных понятий об их силе и достоинстве и не поднимая их правового самосознания. Настоящая демократия никогда не могла вызвать в душе Бисмарка искренних симпатий, и если он протягивал им теперь одну руку помощи, то рабочие не могли забыть, что в другой его руке лежал камень в виде исключительных мер против социал-демократов. При таких условиях его политика защиты труда не могла ни вызвать доверия в среде рабочих, ни принести значительных результатов в смысле улучшения их экономического благосостояния. У него и мысли не являлось гарантировать пролетариату отсутствие безработицы, несмотря на то, что в годы кризисов безработица являлась одним из самых тяжелых зол для пролетариата; он упорно не хотел согласиться на обязательное установление праздничного отдыха для рабочих. «Запрещение работы по воскресеньям, — заявлял он, — ив субботу после обеда… на практике натолкнется на столь многие препятствия и повлечет за собою столь существенное вмешательство в свободу каждого отдельного лица, что может a priori считаться невыполнимым». Он противился также установлению десятичасового рабочего дня и запрещению ночных работ для женщин и детей; он не был согласен также и с необходимостью обязательного посещения школы детьми и подростками, занятыми в производстве. Даже и институт обязательной фабричной инспекции вызывал его неодобрение. «Я считаю заблуждением думать, — писал он, — что затруднения между работодателями и рабочими можно разрешить созданием нового класса чиновников, который носит в себе все зародыши бюрократических злоупотреблений». Он, конечно, всеми силами противился превращению рабочего вопроса из вопроса о желудке (Magenfrage) в вопрос о культуре (Kulturfrage). Меры, которые могли бы поднять культурный уровень рабочих, он считал выходящими за пределы рабочего вопроса. «Борьба работодателей и рабочих, — писал он, — вращается, главным образом, вокруг высоты участия каждой стороны в доходе и размере труда, которого можно требовать от рабочего…»
Еще до того, как Бисмарк вступил в новую эру своего социально-политического мировоззрения, в 1877 г. социал-демократы представили в рейхстаг довольно широкий законопроект об улучшении участи рабочих (десятичасовой рабочий день, учреждение примирительных камер и промышленных судов, установление обязательной фабричной инспекции, свободы профессиональных организаций); в следующем году под влиянием этих требований была запрещена truck-system, усилена ответственность за нарушение контракта и принято в принципе обязательное введение фабричной инспекции, что на практике свелось к назначению всего 30 правительственных инспекторов. Бисмарк скрепя сердце соглашался и на это; он предпочитал ограничить дело помощи рабочим введением обязательного страхования на случай болезни, увечья, старости и неспособности к труду[17]. В институте обязательного страхования подчеркивалась забота государства о рабочих и в то же время помощь давалась в таком виде, что от нее никак нельзя было ожидать подъема культурного сознания рабочих. Поэтому мысль об обязательном страховании рабочих вполне удовлетворяла Бисмарка, и на проведении ее в жизнь он сосредоточил все свои усилия. Для облегчения задачи Бисмарк создал в 1880 г. для Пруссии особый народнохозяйственный совет (Volkswirtschaftsrat). Он должен был играть роль советника правительства в хозяйственных делах. В нем было 75 членов, 45 из которых выбирались различными экономическими учреждениями, а 30 назначались министром (из этих 30, как особенно настаивал Бисмарк, 15 должны были обязательно принадлежать к ремесленникам или рабочим). Бисмарк хотел, кроме прусского совета по хозяйственным делам, создать такой же совет для всей империи, но рейхстаг отказался дать на это нужные кредиты, заподозрив Бисмарка в желании создать «побочный парламент» (Nebenpariament). Прусский народно-хозяйственный совет тоже был в скором времени распущен, но ему все-таки удалось выработать законопроект о страховании рабочих, который был затем внесен в рейхстаг (1881 г.). Рейхстаг принял этот законопроект с такими изменениями (была отвергнута идея государственной субсидии при выдаче страховых премий), что Бисмарк предпочел взять весь законопроект обратно. Он был принят по частям в следующих рейхстагах: закон о страховании на случай болезни в 1883 г., на случай увечья в 1884 г., на случай старости и неспособности к труду в 1889 г. Законами от 1885–1887 гг. страхование было распространено на некоторые частные категории рабочих и служащих, которые в первоначальных законах не предусматривались (на служащих на путях сообщения, на земледельческих, лесных и строительных рабочих, на моряков и судоходных рабочих). Принцип государственной субсидии был теперь сохранен; остальные суммы, необходимые для уплаты страховой премии, складывались из взносов от рабочих и предпринимателей. Во время прений с целью прочнее закрепить свой союз с католиками Бисмарк неустанно подчеркивал, что проводимые им меры являются актами христианской благотворительности, «практическим христианством» и даже рекомендовал членам рейхстага «почитать Библию», чтобы оттуда почерпнуть аргументы в пользу социального законодательства. На социал-демократов такие заявления Бисмарка производили, конечно, глубоко отрицательное впечатление, и они встретили проекты Бисмарка жестокой критикой, рассматривая их как своего рода ловушку, в которую канцлер хотел заманить рабочий класс. То, в чем они видели право рабочих, Бисмарк преподносил как благодеяние со стороны государства. С такой точкой зрения они согласиться не могли. Поэтому с изданием новых законов
