Хаос (ЛП) - Файн Сара Ф.

Такеши искоса взглянул на людей Кожевника, которые поразили меня своей непохожестью на ходячих раненых, которых я видела в крепости Кузнеца. Те люди были покрыты шрамами, сгорблены и угнетены. А эти люди стояли прямо, их лица были яркими с розовыми щеками и красными губами. У них было немного шрамов или ран, чтобы замедлить их действия. Каким-то образом Кожевник заботился о них и поддерживал их силу. Даже Такеши по сравнению с ними выглядел хрупким и настороженным.

— Я понятия не имел, что он построил свою собственную систему туннелей, — сказал он. — Или что он собрал такую численность людей. Он планировал это уже долгое время.

— И ты доверяешь ему? — спросила Анна, проводя ладонью по его руке.

— Я никому не доверяю, — просто ответил он.

Он обнял её за шею, когда она помрачнела, притянул к себе и прошептал что-то по-японски.

Малачи прочистил горло.

— Как только мы уничтожим этот портал, есть ли у нас план, как вернуться к вратам города? Нам придётся проделать весь этот путь. По крайней мере, десять миль с севера на юг, если верить Кожевнику.

— Будет хаос, наверное, — сказал Такеши, отпуская Анну, щёки которой пылали.

Что бы он ни сказал, это успокоило её… и, по-видимому, возбудило.

— Наша цель должна состоять в том, чтобы улизнуть и убежать. У меня есть несколько туннелей, по которым мы можем пройти часть пути, и есть безопасное убежище в восточной части города, в котором есть несколько маскировок Мазикинов.

Малачи нахмурил брови.

— А как насчёт всех остальных?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Такеши.

Малачи расправил плечи.

— А как насчёт других людей, попавших в ловушку этого города? Как мы их вытащим отсюда?

— Мы не будем их вытаскивать. Это невозможно. Если ангелы не вмешаются, то нет никакого способа освободить весь город. Рафаэль и Михаил ясно давали это понять, непрестанно. Мы даже не знаем, как долго они будут открывать купол после того, как мы уничтожим портал. Насколько нам известно, он захлопнется ещё до того, как мы доберёмся до врат. Я не доверяю Судье. Она показала, что очень охотно бросает своих Стражей, когда это ей удобно.

— Но мы должны попытаться, — сказал Малачи.

— Ты годами служил Судье, Малачи, — сказала Анна, передвинувшись так, что оказалась на полпути между Малачи и Такеши. — Почему ты всё ещё чувствуешь себя обязанным ей?

— Я не чувствую, — отрезал Малачи с резким акцентом. — Но я в долгу перед людьми, которые заключены здесь, потому что я пребывал в глупом, причудливом крестовом походе, решив освобождать их души!

Я положила ладонь на его грудь. Его голос усилился, став достаточно громким, чтобы привлечь взгляды стражей Кожевника. Хуже того, не далее чем в шести метрах от нас стояла Треса и наблюдала за нами. Она появилась из ниоткуда, и я понятия не имела, как долго она там пробыла.

— Мы разберёмся, — сказала я ему, скользнув рукой вниз по его предплечью и обхватив его пальцы.

Его решимость искупить то, что он счел своей ответственностью за то, что отправил в ловушку этого города бесчисленные измученные души, была тем, что заставило его отстраниться от меня и уйти в себя. Это было частью того, что сделало его уязвимым для Мазикинов, тем фактом, который они использовали, чтобы заманить его в ловушку. И хотя я пришла в город только ради него, я не могла не разделить его желание сделать что-то для других. Малачи был моим главным приоритетом, но он не был моим единственным критерием.

— Мы сделаем всё, что в наших силах. Может быть, Кожевник поможет. Он сказал, что хочет, чтобы его люди покинули это место.

Я посмотрела на Анну, ища поддержки, но она покачала головой.

— Я не понимаю, как можно освободить всех в городе, — сказала она, бросив на Малачи извиняющийся взгляд. — И это не входило в условия, которые поставила Судья. Нам нужно сосредоточиться на миссии, а затем на том, чтобы выбраться отсюда. Я не хочу застрять здесь навсегда.

— Выдвигаемся! — взревел Кожевник.

Мы подняли глаза и увидели, что он вышел из своих покоев, одетый в полный комплект кожаных доспехов, с тяжёлой шипастой булавой и длинным ножом. Его щёки и губы пылали, как будто он стоял у костра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда мы выстроились в линию, чтобы спуститься вглубь туннелей, я подошла поближе к Такеши.

— У тебя есть гранаты? — прошептала я ему на ухо.

Насколько мне известно, он не поджёг ни одной из них на площади, когда мы освобождали Малачи, но я очень надеялась, что он нашёл способ спрятать их до того, как попал в плен.

Он взглянул на меня.

— Пришлось спрятать их на площади, когда напали люди Кожевника. Никто их не найдёт.

Я была в шоке.

— Ты серьёзно хочешь сказать, что мы пойдём туда без нашего лучшего оружия?

Пальцы Анны сомкнулись на моей руке и крепко сжали, предупреждая. Треса прошла мимо, сверкая глазами. Я не отвела взгляда. Если эта тощая сучка хочет со мной сразиться, то пожалуйста. Осознание того, что Такеши потерял наши гранаты, привело меня в очень плохое настроение.

Мои бурные мысли были прерваны, когда нас поглотила клаустрофобная темнота. Мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы не подвернуть лодыжку. Мы шли гуськом, хорошо вооружённые люди Кожевника были впереди и позади нас. Мои ботинки с шумом скользили по рыхлому гравию круто уходящего вниз туннеля, и вскоре Малачи просунул пальцы в пояс моих брюк, чтобы придать мне равновесие. Я была смущена и благодарна одновременно. Впереди я слышала приглушённый разговор, но было так темно и гулко, что я понятия не имела, кто говорит и о чём. Так мы спускались вниз в течение нескольких минут, пока тропа не выровнилась. Я руками вела по грубо обтёсанным стенам коридора, которые становились всё более влажными.

— Должно быть, мы приближаемся к реке, — сказал Малачи.

— Верно, — отозвалась из-за его спины Треса.

Я дёрнулась, не подозревая, что она приблизилась так близко к Малачи, и что ей удалось добраться до наших спин. Я хотела пихнуть Малачи перед собой, чтобы встать между ними. Малачи слегка дёрнул меня за локон волос, словно читая мои мысли.

Постепенно температура в туннеле понизилась, и вскоре я уловила слабый звук бегущей воды, который становился всё громче по мере того, как мы дальше углублялись. Наконец туннель превратился в пещеру. Несколько человек, шедших впереди нас, держали в руках фонари — сальные свечи в грубых стеклянных банках, свисавших с плетёных кожаных ремней.

Мне вдруг пришло в голову, что вся кожа в городе, вероятно, не от коз.

В дальнем конце пещеры был арочный проём, а с другой стороны доносился рёв реки.

— Нам предстоит долгий путь вверх по течению, — прогудел Кожевник, перекрывая гладкий шум воды. — Камни скользкие, так что будьте осторожны. Один неверный шаг — и тебя унесёт прочь. Это не лучший способ провести вечность.

«Раз уж утопившись, ты не умрёшь, — я предположила, — то испытаешь всю боль этого опыта без спасения». Однако мне оставалось только гадать, куда ведёт река и пытался ли кто-нибудь выбраться оттуда.

Кожевник бросил на нас с Малачи проницательный взгляд.

— Если ты думаешь, что это выход, подумай ещё раз. Мазикины тщательно изучили этот вариант. Река течёт через купол, но живые существа — нет.

Тогда и смысла думать об этом нет. Мы последовали за небольшой толпой через арку и вошли в подземный туннель, прорезанный рекой. Путь здесь был гораздо уже, чем тот, по которому мы прошли ранее. Я инстинктивно схватила Малачи за руку. Его голос прозвучал в моём ухе мгновение спустя.

— В чём дело?

— Я не очень хорошо плаваю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А теперь, когда я поняла, что река — не путь к спасению, мне стало ещё страшнее.

— Ты не окажешься в воде, Лила, так что не переживай, — сказал он.

Впереди нас люди Кожевника уже пробирались по каменистым, влажным краям туннеля. Треса протиснулась вперёд и теперь стояла между мной и Такеши. Создавалось такое впечатление, будто она пыталась удержать Стражей от возможности говорить или планировать, без её ведома. Но у меня не было времени беспокоиться об этом, потому что я была слишком занята попытками успокоиться.