Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев

Несмотря на то что переписка Талейрана с императором Александром велась с соблюдением всех правил конспирации, Наполеону стало известно об этом. В результате 28 января 1809 года произошла знаменитая сцена, многократно приводившаяся во всевозможной мемуарной литературе. Император в тот день набросился на Талейрана со словами:

«Вы вор, мерзавец, бесчестный человек! Вы не верите в Бога, вы всю вашу жизнь нарушали все ваши обязательства, вы всех обманывали, всех предавали, для вас нет ничего святого, вы бы продали вашего родного отца!.. Почему я вас еще не повесил на решетке Карусельской площади? Но есть, есть еще для этого достаточно времени! Вы — грязь в шелковых чулках! Грязь! Грязь!..» [129. С. 112–113].

Однако у разгневанного Наполеона не оказалось конкретных доказательств предательства Талейрана, и гроза прошла стороной…

Помимо стратегической разведки, Барклай-де-Толли уделял большое внимание тактической разведке и контрразведке, которые вели своими силами командующие полевыми армиями и корпусами, дислоцированными на западной границе. «В качестве агентов использовались местные жители пограничных районов, а также люди самых разных слоев общества, временно выезжавшие за границу» [13. С. 56]. Часто это были совершенно случайные лица.

«По приказу Барклая-де-Толли с 1810 года командиры русских частей начали посылать агентов в соседние государства» [73. С. 457].

Один из интереснейших эпизодов деятельности русской разведки связан с так называемым «делом Савана». Отставной ротмистр русской службы Давид Саван, происходивший из прусских дворян, проживал с семьей в Варшаве. Не имея средств к существованию, он пытался получить место учителя, но это у него не вышло. Начальник Генерального штаба и куратор разведслужбы герцогства Варшавского генерал Станислав Фишер «предложил ему помощь в подыскании места работы, но за это попросил прежде выполнить поручение на русской территории. Находясь практически в безвыходном положении, Саван был вынужден принять предложение Фишера. Снабженный инструкцией и деньгами, он в начале 1811 года перешел границу, но, прибыв в Вильно, добровольно явился к командованию русской армии и рассказал о полученном задании. В создавшейся ситуации было решено использовать человека, доказавшего свою преданность России. В обратный путь Саван отправился уже как русский контрразведчик» [13. С. 58–59]. Он доставил интересовавшие генерала Фишера «сведения», специально подготовленные в штабе Барклая-де-Толли.

Более того, находясь в Варшаве, Давид Саван смог получить ряд ценных сведений, которые передал командованию русской армии. В начале 1812 года Саван как агент, успешно справившийся с предыдущим заданием, был направлен в подчинение барона Луи-Пьера Биньона — резидента французской разведки в Варшаве.

Послужной список Давида Савана с марта 1812 года пополнился рядом успешных действий по выявлению французских тайных агентов. В частности, при его содействии была изобличена группа прибалтийских банкиров во главе с неким Меньцельманом, снабжавшая деньгами агентуру Наполеона в России. По его сообщению начались поиски французов Пенетро и Годена, которые под предлогом закупки мачтового леса разъезжали по западным областям России, собирая сведения о русской армии. С помощью Савана попал под негласное наблюдение один из самых активных резидентов французской разведки Антон Беллефруа, официально занимавший должность супрефекта города Тикочина.

С участием Савана было также организовано одно из мероприятий по дезинформации: он передал сотрудникам-французам подложный приказ Барклая-де-Толли о дислокации русских войск на ближайшие месяцы. Из него следовало, что русские войска не будут пытаться сами перейти Неман, но будут активно противодействовать переправе и обязательно дадут генеральное сражение в приграничной полосе. В подтверждение этого в начале июня император Александр вместе с исполняющим обязанности начальника Генерального штаба генералом Беннигсеном демонстративно произвел рекогносцировку местности в районе города Вильно. Именно на основе полученной от Савана информации Наполеон разработал план разгрома русских войск в приграничном сражении, о котором на самом деле не было и речи.

В начале 1812 года император Александр I подписал три секретных документа — «Уложение для управления Большой действующей армией», «Инструкция начальнику Главного штаба по управлению Высшей воинской полицией» и «Инструкция директору Высшей воинской полиции». «Эти документы вобрали в себя представления Барклая-де-Толли и его окружения о подходах к организации и ведению военной разведки и контрразведки накануне и во время боевых действий» [69. С. 9].

В инструкциях указывались обязанности различных чинов контрразведки, приводились правила, способы и методы работы с агентурой, сбора и передачи сведений. В дополнении к «Инструкции начальнику Главного штаба по управлению Высшей воинской полицией» было, например, такое положение: «В случае совершенной невозможности иметь известие о неприятеле в важных и решительных обстоятельствах должно иметь прибежище к принужденному шпионству. Оно состоит в склонении обещанием наград и даже угрозами местных жителей к проходу через места, неприятелем занимаемые» [69. С. 10].

Это положение появилось не случайно. Объяснение ему можно найти в письме французского эмигранта на русской службе Мориса де Лезера, занимавшегося организацией агентурной разведки на западной границе, Барклаю-де-Толли от 6 декабря 1811 года. Маркиз писал:

«Крайняя осмотрительность, которая проявляется жителями Герцогства [Варшавского княжества] по отношению к путешественникам, создает для нас большие трудности по заведению агентов и шпионов, способных принести пользу» [69. С. 10].

В марте 1812 года вышеназванные инструкции были разосланы в войска. В мае они были дополнены предписанием Барклая-де-Толли, «в котором еще раз уточнялся круг обязанностей контрразведки, была расширена власть директора и произошло увеличение полицейских функций в деятельности высшей полиции. На основе этого предписания вся местная полиция будущего театра военных действий была постепенно подчинена контрразведке» [13. С. 61].

Во 2-й Западной армии пост директора военной полиции долго оставался вакантным, что не способствовало организации контрразведки. Лишь 24 мая на эту должность получил назначение подполковник Морис де Лезер, но после неудачных действий русских войск в районе Смоленска он, как и многие другие иностранцы, был заподозрен в тайных контактах с французами и сослан в Пермь.