Искусство взрывать - Антон Дмитриевич Емельянов

— Задумался. Стоит ли мой долг такого риска, — честно ответил я.

— Я рассматривал вариант, что ты начнешь сомневаться, — Скарабей перелистнул слайд, выводя на экран новые личные дела и старые черно-белые фотографии, — Поэтому помимо того, к кому мы хотим заглянуть, я хотел бы рассказать тебе, зачем мы это делаем.

Мне действительно было интересно. Вопрос «зачем» висел в воздухе все эти две недели, и не удивлюсь, если Скарабей так и задумал, чтобы подготовить меня и себя к этому разговору. Пусть! Но я бы выслушал его и без этих игр.

— Если ты рассчитываешь, что это все изменит… — мы со Скарабеем столкнулись взглядами.

Он неожиданно грустно улыбнулся и начал:

— Это было двенадцать лет назад. Отряд прошлого князя Урусова патрулировал восточную окраину Прибалтийского осколка…

Глава 4

— Их было почти полторы тысячи человек. Четыре мотопехотные роты, по одной роте разведки и поддержки. Отдельно противотанковая рота для борьбы с крупными измененными. Задача стояла как обычно: патрулирование тридцатикилометровой полосы безопасности по границе осколка… За месяц похода было три крупных столкновения и около десятка мелких, силовую поддержку в тот раз оказывали команды игигов от корпораций «Скорость» и «Русатом». Они хорошо проявили себя, количество раненых и убитых было минимально. Казалось, что так все и закончится — тихо, мирно, как обычно — когда один из разведывательных отрядов под командованием капрала Абрамова наткнулся на рощу измененных деревьев нового типа. Они появились на закате, в тот самый миг, когда солнце коснулось горизонта: из земли выкопались около десятка стволов, впитали в себя красные лучи, а потом закопались. Рядовой Золотов успел отломить с одного дерева ветку, и… Тогда все и началось.

— Абрамов — это твой отец? — спросил я.

— Да, — Скарабей кивнул. — Всех, кто был связан с черной смолой, так назвали новый ценный ингредиент, уничтожили.

Черная смола. Я прикинул, что за все двести лет после появления осколков тьмы это будет всего лишь седьмая вещь, которой нашли применение. До этого были только сыворотка для лечения, несколько металлов, которые используют техники, и еще несколько засекреченных позиций.

— У Урусова ты хочешь найти данные о том походе? — я вернулся к разговору.

— Снова да.

— Почему ты считаешь, что из-за этого я буду готов связаться с одной из сильнейших семей империи? Возможно, испорчу себе жизнь, как твой отец, — я не сдерживался в словах. Сейчас, когда меня убеждали рискнуть своим будущим, нельзя было спускать что-то на тормозах, просто чтобы никого не обидеть.

— За эти две недели я узнал тебя, Пожарский, — Скарабей поморщился от моих слов, но не больше. — Вначале я бы предложил тебе найти смолу, чтобы продать ее кому-то при дворе и вернуть титул. Потом, после боя с черным сказал бы, что тебя может заинтересовать личная сила. Сейчас же…

Мне стало интересно, что он во мне в итоге увидел.

— Сейчас же я думаю, что тебе просто захочется восстановить справедливость. Ты пытаешься быть черствым, но ты — идеалист, Пожарский. И ты сам придумаешь причину, почему ты решишь пойти с нами до конца.

Такого я точно не ожидал. Я, и идеалист? Да пошел он к черту! Я уже почти сказал это вслух, когда в голову пришла новая мысль. Скарабей рассказал мне о новом ингредиенте из осколков, который можно использовать в обычном мире. Что это может дать?.. Корпорация, которая подомнет под себя его добычу, точно получит космические прибыли, захватив или создав новый рынок. Но что, если за ней будет стоять не обычный делец, а кто-то вроде Морозова, которому важны уже не сами деньги, а власть? Власть, куда по условиям договора никого из торговцев никогда не пустят. Если черная смола сильна, если она нарушит баланс, то может ли она стать причиной той самой войны, о которой со мной говорили в больнице?

Мое ли это дело? Точно нет. Могу ли я остаться дома и ничего не делать? Точно да. Вот только если мир начнет меняться, это затронет всех. Я помню войны и революции из нашего мира — я точно не хочу ничего подобного ни для кого здесь. И если у меня есть возможность остановить падение, хотя бы попытаться, я это сделаю. Ради деда, ради Ксюши, ради себя, как я жил эти шесть лет… И никакой я не идеалист, что бы ни говорил и ни думал Скарабей, и ничего я для себя не придумывал. Просто иногда есть время, когда можно плыть по течению, а иногда — надо принимать решения.

— Ну что? — Гусеница снова заглянула мне в глаза.

— Будем считать, что я придумал себе причину, — я махнул рукой.

— Наш парень! — Муравей хохотнул и хлопнул меня рукой по плечу.

Скарабей просто улыбнулся, а вот Комар продолжил настороженно буравить взглядом. Иногда этот парень меня смущает. Он так смотрит на меня, словно ожидает, что я в любую секунду скину кожу, превращусь в монстра, и вот тогда он торжественно сможет заявить — я же говорил.

Следующие несколько часов мы детально разбирали план Скарабея, накладывая наши тренировки на те или иные его этапы. Где-то вносили корректировки по времени, которое потребуется, но в целом ни у меня, ни у остальных не возникло кардинальных возражений. Скарабей действительно хорошо поработал: если все отработают как надо, мы точно доберемся до архива Урусова.

А там… Если повезет и никакой опасности на самом деле нет, я просто выдохну и вернусь домой.

***

После того, как все было оговорено, мы пошли в бар. Я до последнего думал, что это шутка, но нет. Скарабей и остальные на самом деле собирались погулять хотя бы до середины ночи.

— Вы уверены? Завтра ведь уже на дело, — еще раз спросил я, когда мы остановились у идущей в подвал кованой лестницы.

Именно тут, под скромной вывеской «Грязные танцы», гости города собирались, чтобы выпить и отдохнуть. Сначала я решил, что это частное заведение вроде кофейни деда, но ошибся. В углу в ультрафиолете синели печати корпорации «Счастье». Гигант с милым названием, который подмял под себя все развлекательные заведения восточного полушария и не пускал на эту поляну никого нового.

— Ты прав! — из-за шума орущей из-за двери музыки Скарабею приходилось кричать, чтобы ответить мне. —