Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет! - Геннадий Моисеенко

– Наши войска преодолели все трудности, в особенности действие террористических бандеровских групп на наше пополнение из местного населения. Это пополнение приходило к нам морально подавленным из-за опасения расправы с их семьями. Вот так мы и вышли на Венгерскую равнину. Ну а нам, – рассказывал Отец Леониду Ильичу, – этот период принес большие огорчения. Опять подернулись болью сердца, уставшие от военных потерь.

– В городе произошел крупный террористический акт. Был убит секретарь горкома партии Комаров П.Н. Петр Николаевич, был молодой, но достаточно опытный партийный работник. История его гибели вызвала гнев и возмущение всего города.

– Он решил присутствовать на партийной конференции запасного Уральского полка, который дислоцировался в городе Запорожье и располагался в так называемых Уральских казармах, – вспоминал Отец, – рассказывая подробности дела Леониду Ильичу.

– Ночная дорога, в эти казармы, была темна и проходила по высокой дамбе с крутым подъемом, ведущим на автомобильно-пешеходный мост через железнодорожные пути.

– Это место было выбрано неспроста, рядом располагался вокзал, и отсюда было легко уйти в любом направлении.

Справа налево: Колонии С.Е., Журавлев Е.П., Брежнев Л.И. Командование 18-й армии наблюдает за учебным боем. Коломыя, 1944 г.

– Конференция прошла успешно, настроение было приподнятое. Наши войска успешно продвигались на запад. И под победно звучащий радиоголос Левитана, офицеры предложили отметить эти события. Петр Николаевич согласился и в хорошем расположении духа, после небольшого ужина, сел в машину и отбыл из воинской части. Машина миновала мост и перед крутым и извилистым спуском, в свете фар, появился офицер, жестами просящий подвезти.

Машина, мигнув фарами, под скрип тормозов остановилась. Офицер сел на заднее сидение, а его взволнованный вид, тяжелое дыхание и свирепое выражение лица не вызвали у, благодушно настроенного, Петра Николаевича никаких подозрений.

Офицер устроился на заднем сидении, и не успела машина тронуться, выхватил пистолет и выстрелом в голову убил секретаря горкома партии. Приставив пистолет к шее шофера, убийца резко приказал. – Гони!

Машину дернуло на первой колдобине, прогремел выстрел и шофёр, теряя сознание, бросил управление. Машина врезалась в угол дома и остановилась. Офицер выскочил из машины и бросился бежать, пытаясь уйти к железной дороге. Но рядом находилась военная комендатура.

– На шум и стрельбу выскочили автоматчики. Увидав бегущего человека, очередью по ногам уложили и скрутили преступника. Задержанный пытался разыграть безумного и всё время твердил, что он стрелял в немцев. Рассказывал Отец.

– Мы, конечно, подключили следственные органы и МВД и МГБ, говорил Отец Леониду Ильичу, – следствие затягивалось, но было ясно, что он немецкий агент, имеющий бандеровские корни. Дальнейшее расследование требовало экспертиз, и его положили в психбольницу на обследование.

– А тем временем весь город твердил, – вспоминал Отец.

– Агентура гестапо! – Бандеровцы! – Бандеровцы!

Слушая рассказ, как раз к этому, – Леонид Ильич добавил.

– А мы, в это время, уже завершили Карпатско-Ужгородскую операцию и готовились к переходу на территорию Словакии. Получили мы распоряжения об усилении контроля в тылах армии, в особенности после гибели, от рук всё тех же «бандеровцев», командующего 1-м Украинским фронтом, генерала армии Н.Ф. Ватутина.

Бандеровские отряды усилили давление на наши тылы. В особенности страдало мирное население в зоне наших действий. Нужно было мобилизовать офицерский состав и не только политотдела, а и всех армейских разведслужб на борьбу с этой напастью. И мы провели ряд инструктивных совещаний, с офицерским составом подготовив их, фронтовых офицеров, к деятельности свойственной спецслужбам. И после одного из таких инструктажей приступили к решительной деятельности.

В центре: Брежнев Л.И. с офицерами 18-й армии. Карпаты, 1944 г.

– Опираясь на контакты политотдела с местным населением, мы смогли ликвидировать эту угрозу, – говорил Леонид Ильич, – и приступить к подготовке наступления. Хотя немцы, да и если честно сказать, то и наши союзники, миссии которых в то время прибыли в Словакию, рассчитывали с помощью дестабилизации тыла, опираясь на это же «бандеровское» подполье, задержать наше продвижение в Словакию.

А мы, – продолжал Леонид Ильич, – к осени 1944 года расправились со всем этим бандитским сбродом, в своём тылу, и начали готовиться к переходу границы и вступлению на территорию Словакии.

К слову сказать, я к тому времени уже получил звание генерала, за успешные боевые действия, и начал изучать обстановку в Словакии. В особенности интерес представляло действие партизанских отрядов на её территории. Эти отряды должны были помочь нам преодолеть немецкую оборону. К этой работе подключался весь наш политотдел, который к тому времени представлял сильный и боеспособный коллектив.

В центре: Брежнев Л.И. с офицерами политотдела 18-й армии. Закарпатье, 1944 г.

Но, невзирая на все ухищрения противника, к концу октября мы от Ужгорода начали наступление на Требишев, уже на территории Словакии, а 31-го декабря 1944 года были уже в Михаловцах, – вспоминал Отец рассказы Л.И. Брежнева.

А Отец вторил Леониду Ильичу, ему хотелось показать, что они в тылу то же не «лаптем щи хлебали», а опасность терактов подстерегала и их. И он рассказал Леониду Ильичу историю покушения уже на него самого. Историю, так похожую на покушение на Комарова П.Н., что трудно было не сказать: «Это имеет одни и те же корни».

Леонид Ильич, как раз тогда, приступил к борьбе с преступностью в области, так что эти рассказы его заинтересовали, и он внимательно слушал.

– После похорон Комарова П.Н., продолжал Отец, – которые прошли на площади «Свободы», под звуки траурного марша военного духового оркестра, под сенью склоненных траурных знамен, народное горе выплеснулось наружу, скупой слезой ветеранов и стонами женщин. И на слова оратора.

– Сплотимся же товарищи и дадим отпор врагу! Толпа сжалась и, на едином дыхании воскликнула.

– Дадим отпор врагу!

После похорон Петра Николаевича мне пришлось взять шефство над всё той же воинской частью, в тех же «Уральских казармах». И, в один из вечеров, я поехал проводить беседу, в эту же воинскую часть. Окончив мероприятие, отказался от угощения, несмотря на обиды товарищей, сел в машину и покинул территорию казарм.