Королевская кровь - Ирина Котова

Ангелина или Анька, как ее кликали соседки, крошила огромным тесаком капусту на щи, пирожки и тушение, краем уха прислушиваясь к болтовне своей подруги, Валентины. Валька была большеглазой, большеротой и заразительно смеялась над любыми, даже несмешными шутками. Смеялась, несмотря на то, что у нее было трое детей, а муж прошлым летом подхватил грипп, перешедший в воспаление легких, и умер, оставив их на грани нищеты.

— Матушка моя, говорит, сегодня у директора скандал случился с учительницами по языкам и рисованию. Они еще младшие классы вели. Аккурат рядом с кабинетом мыла полы, вот и подслушала. Сначала тихо говорили-то, а потом разошлись на весь этаж

— И в чем причина скандала? — вежливо спросила Ани, слушавшая свежие деревенские сплетни как сводку новостей в исполнении Валентины каждый день

— Да они увольняться решили, в гимнасий какой-то их в столице позвали. А что они не видели в тех столицах? Смог, толпы народу, душегубы всякие, машины каждый день кого-нибудь давят! Аристократишка поедет, а стражники впереди, движение стоит, пробки, народ злой.

— Валь, так что там с директором?

— А! Так эти увольняться, а он кричит — у меня начало года, где я вам на три класса сразу двух учителей найду! А у меня комиссии! А у меня проверки! А детям экзамены сдавать в конце года! И по столу-хрясь! Темпераментный мужик, Авдей Иваныч этот!

— И что, уволились?

— Так да, не удалось сатрапу этому их запугать. Уж он и ругался, и льстил, и повышение жалованья обещал, ни в какую. Молодые еще, столицы манят. А что там в этих столицах? Правильно я говорю?

— Правильно, подруга, — рассмеялась Ангелина.

— Так что, Анька, — голос Вальки вдруг утратил привычную несерьезность, — бросай свою капусту, надевай какую одежку поприличнее и шкандыбай давай в школу, учителем устраиваться.

— Валюш, ты чего? — изумилась Ангелина. — Я учителем никогда не работала. Да и кто меня без документов и дипломов возьмет-то?

— А я тебе скажу, что моих мальцов ты лучше любого учителя научила, когда они втроем одновременно матери нервы мотать вздумали и учиться бросили. Речь у тебя непростая, ровно как учительша балакаешь. Математику, письмо знаешь, географию вон моему Митьке подтянула. Так что давай-давай, — она грудью оттеснила Ангелину от стола. — Переодевайся, кому сказала, и в школу иди. Попытка не пытка, а вам любая копейка нужна.

Переодетая в старенький, но чистый бежевый костюм, отданный ей два года назад сердобольной Валькой, Ангелина шла по городку в сторону школы. Соседки, работающие на сборе урожая у своих небольших домиков, приветливо махали ей руками, звали поговорить, но она отговаривалась спешкою.

Чирикали птицы, мычали в хлевах приведенные с пастбища коровы, мемекали козы, тут и там на пыльной дороге, проходящей между небогатыми изгородями, чинно шествовали или сидели важные куры, обмениваясь своими, куриными сплетнями. В небольших прудиках размером со стол плескались и гоготали гуси. Раньше она всегда поражалась умиротворенности этого городка, по сравнению с насыщенной, полной различных развлечений и событий жизнью столицы.

Орешник был малюсеньким городком, состоявшим из деревенской и "городской" частей и образовавшийся лет тридцать назад рядом с давно и исправно поставляющим натуральные продукты на прилавки столицы и области фермерским хозяйством. Единственная заасфальтированная улица, с неоригинальным названием "Центральная" рассекала его на две половинки. Вокруг улицы королевским указом было когда-то построено штук 10 пятиэтажек, предназначенных для работников ферм и их семей. Потихоньку вокруг многоэтажных домов появились "самозахватные" огородики, а потом и деревенские домики и дачки. Первое время с захватчиками пытались бороться, потом махнули рукой, провели дачную амнистию и легализовали владения, решив, что так выйдет дешевле.

Одноэтажное здание администрации в центре, на пересечении заасфальтированной Центральной и не удостоившейся такой чести Пекарной улицы было украшено гордо реющим флагом, на котором, словно в насмешку, все еще был изображен семейный герб Рудлогов и их фамильная корона. Ее, Ангелины, корона. При взгляде на нее Ани расправила плечи.

И в самом деле, чего бояться? Деньги им нужны, даже очень, и любой работающий член семьи немножко снимет бремя нищенства со всех них. Ради возможной работы можно и попросить директора, и даже поумолять, если понадобится. Хотя за всю свою жизнь Ани никого не умоляла. Да и просить научилась только за последние семь лет.

"Нечего бояться", — твердила она себе. Программа вряд ли изменилась за прошедшие годы, а уж образование она получила лучшее в стране и одно из лучших в мире. Да и мать в рамках сближения с народом настаивала, чтобы дочери участвовали в общественной деятельности. Помимо прочих публичных обязанностей, старшая дочь проводила уроки и занятия в школах и детских садах. "Справишься с детьми — справишься и с дворянским собранием", — как-то пошутила мать, когда принцесса с возмущением спросила, за какие грехи ее опять отправляют в школу, к шумным, нагловатым, невоспитанным детям.

Погруженная в свои мысли, Ангелина дошла до приземистого здания школы, возле которого практичный директор разбил огород, на котором отрабатывали провинности двоечники и прогульщики. Он ничуть не стеснялся из-за несовременной эксплуатации детского труда, объясняя возмущенным родителям, что раз они не могут воспитать детей, пусть это сделает благородный труд. Благодаря усилиям "эксплуататора", в столовой школьников круглый год кормили бесплатно — выращенной руками лоботрясов картошки, капусты и моркови хватало на всю небольшую школу.

Директора в поселке шепотом ругали и величали сатрапом, но воспитательный эффект был наглядным и быстрым. Что неудивительно, дети — практичные создания, и даже самый последний неуч между днем прополки картошки и выполнением домашнего задания выбирал учебу.

Зайдя в школу, она поздоровалась с Валентининой мамой, которая совмещала в себе почетные должности уборщицы, гардеробщицы и повелительницы звонка, и спросила, у себя ли директор. Получив утвердительный ответ и ободряющее "Иди, иди, небось не выгонит, наоралси уже", — постояла немного у кабинета, выдохнула, снова расправила плечи и постучала.

— Кого еще черти принесли? — раздался "добрый" голос педагога и воспитателя. — Ааа, Ангелина Станиславовна. Какими судьбами?

— Здравствуйте, Авдей Иванович, — Ани прошла в чистенький, но потертенький кабинет и села на стул перед массивным директорским столом. — Мне тут сорока на хвосте принесла, что вам учителя ой как срочно нужны…