На другом конце света - Ярослав Четвериков

разрешения у Василия Петровича на то, чтобы Рил ходил на эти свои занятия под моим личным присмотром. Поначалу я услышала от него категорическое НЕТ, но я начала рассказывать ему о том, что для Рила это не просто боязнь отстать от сослуживцев, а гораздо больше! Ведь когда Рил начинает рассказывать про этот свой новый самолёт, он становится таким нетерпеливым и возбужденным, что даже помыслить о том, что ему не дадут возможности заниматься наравне со всем, и не получается, ведь это будет до ужаса бесчеловечно. Когда Василий Петрович выслушал меня до конца, то одобрил все, что я придумала. Так что с тех пор я каждый день провожаю его до аэродрома и обратно, а Рил послушно выполняет все мои указания и принимает все лекарства и витамины, что я ему даю.

— Ай! — неожиданно вскрикиваю я, пропустив то, как Рил незаметно подкрался ко мне и ущипнул за попу, пока я задумчиво стояла перед автоматом с кофе.

Я оборачиваюсь и целую его, не обращая внимания на посторонних людей вокруг.

— Ай! — теперь это уже он. Я застала Рила врасплох во время поцелуя, в отместку ущипнув его за мягкое место.

— Эх, молодёжь! — бормочет, проходящий мимо, Василий Петрович. — Дети! — он ставит нам окончательный диагноз и скрывается из вида.

Мы оба смеёмся над неловкой ситуацией и идём прогуляться на улицу. Пока мы идём по коридору, нам на встречу попадается Алиса и выглядит она опять сногсшибательно! Она не спеша идёт своей походкой а-ля “Заметь меня”. Проходя мимо, она нам очаровательно улыбнулась, кивнула головой и поприветствовала.

— Привет, Алиса! — отвечает ей Рил, на секунду задержав на ней взгляд.

Он что, на неё пялится? Видимо я недооценила силу воздержания. Рил тут уже сколько? Где-то месяц. Плюс пара недель, как мы расстались во Вьетнаме. В итоге полтора месяца без секса. Интересно, это для мужчины много? Надо что-то срочно придумывать, но так, чтобы это не повредило процессу выздоравливания. Придётся подключить всю свою фантазию.

Через пару дней из палаты Рила выписывают последнего пациента, и он остаётся лежать в ней один. По правде говоря, и его пора переводить из стационарного на амбулаторное лечение. Уже давным-давно он идёт на поправку, и держать его тут не имеет смысла. Это Василий Петрович перестраховывается, оставляя его здесь. Но для меня и моих задумок то, что он остался в палате один — только на руку. Теперь я могу приходить к нему когда угодно и разговаривать на любые темы. А сегодня я задумала кое-что действительно интересное. И помогла мне это придумать, как ни странно, Алиса, которая после рабочего дня направилась в бассейн. Тогда-то я и решила узнать, что это за бассейн. И как оказалось, в нашей больнице есть целое крыло со СПА-процедурами, про которое я слышала лишь краем уха, но не знала, что его можно посещать.

На самом деле настоящим бассейном это назвать сложно. Чаша, выложенная плиткой, десять на пятнадцать метров имеет глубину всего полтора метра. Этот бассейн предназначен больше для различного рода процедур, чем для плавания. Там, например, можно включить течение или гидромассаж, или небольшой водопад. Днём тут полно народа, но в ночное время он полностью безлюден. Вот я и договорилась с охраной, чтобы нас туда пустили на часик-другой поплавать. Охранник согласился дать мне ключ, но лишь на трёх условиях. Во-первых, мы пробудем там не дольше, чем до трёх часов ночи, во-вторых, нас будет только двое, и, в-третьих, мы за собой приберемся и не оставим следов своего пребывания в нем. Условия были вполне логичные, и я согласилась, не забыв, его как следует поблагодарить.

В этот день я осталась на ночное дежурство и вечером, как обычно, пошла навестить Рила. Я сообщила ему, что ночью его ждёт сюрприз, так что он должен быть готов.

— Что-то я побаиваюсь сюрпризов, которые меня ждут в больнице, да ещё ночью! — щурится он, ища подвох.

— Не волнуйся! Все будет хорошо, — говорю я. — Тебе только надо взять с собой полотенце.

— А, кажется, я понял! — у него расширяются глаза от наигранного ужаса. — Ты хочешь пустить меня на органы! А полотенце тебе нужно, чтобы кровь вытирать! — озвучивает он свою догадку. — Но хочу тебя предупредить, что я пил очень много алкоголя, и мой организм находится в ужасном состоянии!

— Ты переоцениваешь свою значимость для медицины! — отмахиваюсь от него я. — Зайду за тобой ровно в двенадцать часов ночи. Будь готов, — говорю я и ухожу по делам.

В двенадцать часов я, как и обещала, прихожу в палату Рила. Он борется со сном, читая книжку на телефоне.

— Пациент Машков, вы готовы к операции? — официальным тоном спрашиваю я, помахивая перед собой скальпелем, который прихватила для создания нужного эффекта.

— Эх, тебе бы только людей резать! Ну, пошли, юный Потрошитель! — зевая, говорит он и поднимается с кровати, готовый следовать за мной.

Крыло больницы, где располагались процедурные, можно было назвать СПА с большой натяжкой. Во всяком случае, если иметь в виду те дорогущие СПА-центры, оборудованные по европейскому стилю. Отделанные дешевым и местами потрескавшимся кафелем коридоры, старенькие деревянные двери, которые видели лучшие времена, торчащие прямо на виду трубы с водой и мерцающие лампы дневного света. Все это очень напоминало те здания где-нибудь в глубинке русского городка, оставшиеся с советских времен.

Перед посещением бассейна полагается принять душ. От коридора, ведущего к бассейну, налево и направо уходят двери с моечными отделениями для мужчин и женщин.

— Так, девочки налево, мальчики направо, — распоряжаюсь я. — Встречаемся тут через десять минут.

— Так точно, товарищ самый главный командир! — дурачится Рил, вытягиваясь по стойке смирно, что выглядит очень забавно, ведь он одет только в майку, шорты и больничные тапочки.

— Время пошло! — решаю ему подыграть! — Десять минут! — говорю я, постукивая по левому запястью, изображая часы, разворачиваюсь и захожу в дверь.

И только я снимаю с себя блузку, собираясь дойти до лифчика, как дверь открывается и в неё засовывает голову Рил.

— Ты чего это удумал! — прикрываясь руками, говорю я. От неожиданности сердце забилось чаще.

— Ты же сама сказала, что мальчики направо! — улыбаясь, говорит он, и я понимаю, что ошиблась сторонами, когда “давала команду”.

— Ну, ошиблась я. Что тут непонятного? — заливаясь краской, оправдываюсь я и выталкиваю его из моечного отделения.

Чего это я стесняюсь его? Вполне можно было принять душ вместе. Ведь, собственно говоря, именно для таких шалостей я его и позвала в бассейн. Хотя, не надо торопить события. У нас вся ночь