Dорого & Gлупо. Светский дневник - Лана Капризная

Интересующихся шахматами набилась в «Галерее» целая тьма! И тут я оценила Сашу с новой стороны — при виде его габаритов все вжимались в стены, и мы шли по битком набитому залу как через пустой коридор. Саша объяснил мне, что дети, которые с визгами носятся по залу, — это тоже игроки, правнуки гроссмейстеров и видных шахматных комментаторов. Они пока не приобрели знаменитой усидчивости шахматистов — это придет с годами.

— А если не придет? — с тревогой за их будущее спросила я.

— А если не придет, — ответил Саша, — то шахматные турниры будущего будут выглядеть как игра в стулья: игроки будут бегать вокруг стола и когда прозвучит сигнал, кто успел, тот сел и сделал ход.

О, какой он остроумный! Вдруг из-за колонны вынырнула Оля и с выжиданием посмотрела на меня, типа, давай знакомь! Я представила ее Саше. А он в ответ сообщил Ольге, что знает ее брата с лучшей стороны (это какой же?) и много наслышан о достоинствах «сыночка». Ольга была очень довольна! Осмотрела Сашу с головы до ног, потом так же подробно продемонстрировала ему «сыночка» и подмигнула мне, типа, созвонимся, обсудим. В следующий раз я увидела ее за спиной Эрнеста, Инночка тоже внимательно осматривала Сашу. Ага, значит, на днях будет бабятник.

Бабятник совместили с предновогодней гулянкой. Эрнест увозил Инночку на Барбадос уже во второй половине декабря. И я их просто достала полезными советами: куда идти и что делать. Вот и сейчас Инночка села от меня подальше, а Оля, наоборот, во главе стола, тем более что бабятник было в кафе «Пушкинъ», где официанты уже так к ней привыкли, что принимают за мебель. Димыч, которого тоже решили привлечь к обсуждению Саши, сел рядом со мной.

— Ну и как он? — спросила Олю Алена.

— А чего ты у нее-то спрашиваешь? — удивилась я.

— У тебя предвзятая точка зрения, а Оля расскажет всю правду-матку. — Алена нехорошо улыбнулась.

Я сдвинула брови и грозно посмотрела на Ольгу:

— Только попробуй!

— А если он мне понравился? — Оля лукаво на меня посмотрела.

— Если понравился, то валяй, рассказывай, — согласилась я.

— Мне он тоже понравился! — воскликнула Инночка. — Правда, немного худоват…

— Ни фига себе, худоват! — Оля чуть не подавилась солянкой. — Да вы бы видели этого амбала! Инка, тебе живот Эрнеста весь мир застилает!

— У Эрнеста нет живота, — обиделась Инночка.

— Ага, это трудовая мозоль, — подхватила Аня. — Ну, так как он?

Оля откашлялась:

— На пять с плюсом!

Я торжествующе обвела глазами собрание.

— А подробности? — жадно спросила Аня.

— Представь себе двухметрового амбала с лицом доктора наук по философии, вот и будут тебе подробности, — пожала плечами Оля и вернулась к солянке.

— Оля, ну что ты говоришь! — Инночка сделала страшные глаза. — Девочки, никакой он не амбал. Просто у него хорошо проработаны мышцы торса и…

— И бедер, — снова вклинилась Оля и со значением подвигала бровями.

— Даже так?! — изумилась Наташа.

— Ага, я специально обратила внимание, пока она, — Оля кивнула на меня, — восторженно таращилась в его прекрасные глаза.

Теперь все посмотрели на меня. И Наташа озвучила проявившийся у всех на лбах вопрос:

— Ну и как он в постели?

— Ну, как сказать… — сразу стушевалась я.

— Что, так плохо?! — с ужасом воскликнула Алена.

— Я всегда говорила, что мужчины с большим членом — это только красивая декорация! — торжественно провозгласила Настя.

— А может, он еще научится? — вступился за меня Димыч.

— Ему что, пятнадцать лет? — спросила Наташа. — Если еще не научился, то все — поздняк метаться!

И все снова уставились на меня. Даже официанты. По-моему, весь «Пушкинъ» уже был в курсе анатомических особенностей Саши.

— Я не знаю! — наконец честно призналась я.

— До сих пор? — уточнила Алена.

— Что значит «до сих пор»? — возмутилась я. — Да мы с ним знакомы всего без году неделя!

— Дорогая, как отношения могут наладиться без секса? — строго спросила меня Оля. — Да и вообще, лучше все подробности выяснить сейчас, а не потом. А если он любитель садо-мазо?!

Это был самый страшный Олин кошмар. Ей однажды достался такой поклонник.

— Вы хоть целовались? — с надеждой спросила Аня.

Я помотала головой.

— Но за ужины он платит? — уточнила Инночка.

— Ага, — ухватилась я за ее поддержку. — А после шахмат прислал мне горшок с целым кустом садовых роз! Персикового цвета.

— Персиковые — это неплохо, — согласилась Оля. — Но все равно, тебе нужно узнать его поближе.

— И что ты предлагаешь? Заманить его к себе домой, предварительно натянув черное кружевное белье и зажгя по периметру ароматические свечи? — огрызнулась я.

— Что, совсем не реагирует? — участливо спросила Настя.

Я помотала головой:

— Ведет себя как кастрат, только двери открывает налево и направо.

— Ясно. Он — гей! — Ольга победно обвела нас глазами.

Мы в ответ покосились на Димыча.

— А я откуда знаю? — оскорбился Димыч. — Я по мужским клубам не хожу.

— А надо бы, — с нажимом сказал Алена. — И мы бы сейчас не сидели и не гадали!

— А если тебе напиться и упасть в его объятья? — предложила Инночка.

— Инночка, да он ее и так трезвой видит только по большим праздникам! — в голос закричали Алена, Ольга, Наташа и Настя.

— Ну, раз он такой фарфоровый, то и не надо! — вдруг выступила Аня. — Пусть лучше двери открывает. Будет у тебя один хороший друг!

— У нее уже есть один хороший друг, — вновь обиделся Димыч.

Мы помолчали. А чего тут обсуждать?

— Н-да, сколько усилий мы в свое время прикладывали, чтобы лишиться девственности — и все без толку, — наконец сказала Оля, печально ковыряя солянку.

— А ты что, еще и усилия прикладывала? — удивилась Наташа.

— А ты что, нет? — в ответ удивилась Оля.

— Я только приехала в Нью-Йорк, в свое первое модельное агентство, и прямо на следующий день директор повел меня в ночной клуб, а потом к себе домой.

— Ни фига себе! — вытаращила глаза Ольга, — тебе же было…

— Пятнадцать лет. А как, ты думаешь, я получила обложку Vogue? — Наташа пожала плечами.

— А мне было шестнадцать! Только обложку я не получила — это был мой одноклассник, — вдруг выдала Инночка.

— А я получила. Только не обложку, а картину. Это был художник, которому я позировала, — призналась Алена.

— Круто! — я поаплодировала. — А у меня все было очень скучно: по достижении совершеннолетия и по большой любви. Только он не понял, что я была, ах, невинной девушкой! Пришлось самой разъяснить, на пальцах, хе-хе.

— Ничего себе скучно! — оживилась Инночка. — Как это можно не понять?

— У меня была та же фигня, — поддержала меня Настя. — Только он не просто не понял, а даже не поверил.

— А мне поверил, — засмеялась Аня. — Это был целый цирк: у меня дома, а в соседней комнате спал дедушка!

— Аня рулит! — подняла бокал в ее честь Алена.

— Оля, твоя реплика, — встряла я.

— Та же фигня, — засмеялась Ольга.

— О, сестры по невинности! — мы чокнулись. — Даже не представляю, как раньше мы обходили эту тему?..

— У нас остался Димыч, — напомнила Наташа.

Димыч поджал губки.

— Давай, давай! — раскраснелась Инночка. — Расскажи нам твою самую страшную тайну!

— Димыч, не строй из себя целку, — поддержала ее Алена.

— Ой, а может, он еще не того? — подмигнула Оля.

— Неправда! — Димыч тут же засверкал глазами.

— И это была Ульяна Цейтлина! — У Инночки, по-моему, началась истерика.

— Дим, мы не спрашиваем, КТО это был, скажи хотя бы, КАК это было, — поддержала я своего лучшего друга.

Димыч откашлялся.

— Не врать! — сразу предупредила его Ольга.

Дима с обидой покосился на нее и залпом выдал:

— Мне было тринадцать лет, я гостил с сестрой у бабушки с дедушкой. Были зимние каникулы и лютый мороз: почти минус двадцать. Согласитесь, за сто километров от Москвы эта температура очень и очень ощущается! Мы с сестрой тусовались в местной крутой компашке, там у нее был кавалер, какой-то бандит, а мне сосватали местную деваху. Она была старше меня на два года. Крупная, плечистая, эдакая бой-баба. Парням спуску не давала! Вот мы с ней бежим по заснеженной дорожке зимним вечерком. Бежали к нашим. Они ушли вперед слишком. Бежали, бежали… Не потому, что отстали, а потому что холодно очень было. Я так бежал, что поскользнулся и свалил ее с ног. Она восприняла это как шаг к действию. Мы скатились с ней в снежный овраг. Тут она и уселась на меня верхом и дала волю своим фантазиям. Было очень здорово! На морозе!! Холодно не было. Было жарко. Она все время кричала: «Еще! Еще!» Какие еще?! Когда зуб на зуб не попадает после всего этого. Чуть замедлишься, сразу мороз хватает…