Контрразведчик - Денис Козлов

— Ладно, — даже не вникая в слова прапорщика, ответил Максим.

Он думал о том, как в этом людском котле найти нужного человека — Савинова. Среди собравшихся кто-то уже вовсю ругался со старшим временного пункта, кто-то ссорился из-за того, что чья-то колонна перекрыла дорогу.

— Товарищ старший лейтенант, — вдруг услышал Максим голос Продуманного. — Разрешите доложить?

— Да, — растерянно ответил Максим, не понимая, к чему такая официальность.

— Генерал Хоменко отдал распоряжение вам оставаться тут на временном пропускном пункте. Он произведет проверку в наурском отдельном батальоне сорок шестой ОБрОН и прибудет сюда.

— Сейчас?

— Да, товарищ старший лейтенант. Он в очень плохом настроении. Всех за форму одежды дерет и проверяет оружие и матчасть. Но у нас же все нормально!

Максим рассеянно смотрел по сторонам, пытаясь найти логическое объяснение такому поведению прапорщика. Окружающие приняли эту рассеянность за испуг. Буквально через минут пять у временного КПП осталась лишь горстка офицеров, не знавших о крутости коменданта Чечни, да местные жители.

Максим направился к старшему временного поста с надеждой разузнать о колонне ФСБ.

Но его опередили. Майор без шевронов и иных знаков, обозначающих принадлежность к тому или иному роду войск, обрадованный, что толпа рассосалась, быстро подошел к офицеру поста. Он был крупного спортивного телосложения. Огромная шея и мышцы, которые выделялись даже сквозь капусту горки, надетой поверх камуфляжа, говорили о том, что майор не просто дружит со спортом, а, по всей видимости, способен стать призером страны по бодибилдингу.

— Вот мое направление из Моздока. Указание дано из Ханкалы. Дело государственной безопасности, и нам необходимо выехать немедленно.

— Куда я вас пущу? — развел руки худощавый капитан. — Артиллерия и авиация в районе работают. Поедете — попадете под обстрел, это самоубийство!

— Да поймите же, — строгим голосом ответил майор, — я в курсе этого. Как и руководители спецоперации. У нас согласован маршрут и время.

— Простите, товарищ майор, но я не получал на ваш счет особых указаний. Давайте с Ханкалой свяжусь?

— Нельзя. Понимаешь — режим строгой секретности. Мы ловим банду, которая выдает себя за подразделение российских войск. Понимаешь?

— Товарищ майор, я не могу нарушить инструкцию.

— Сейчас я тебе все объясню, — майор взял капитана под локоть, и они зашли в палатку, служащую командным пунктом временного[24] КПП.

Максим мягко, как кошка, последовал за ними. К его счастью, офицеры даже не оглядывались.

— Капитан, завтра ты будешь майором, я тебе обещаю. Хочешь медаль? Будет тебе медаль. Пойми — общее дело же делаем, — услышал Михайленко обрывки разговора.

Он зашел в палатку. Майор стоял спиной к Максиму, что-то объясняя капитану. Рядом с Максимом оказался и зашедший следом прапорщик Продуманный. Майор обернулся, удивленно рассматривая зашедших.

— Старлей, — гаркнул он, — забирай своего прапорщика и на х… отсюда, не видишь, разговор серъезный?!

— Товарищ майор, — начал было Михайленко.

— Или глухой, а, старлей? — почти закричал, покраснев, майор.

Михайленко стал озираться по сторонам. Нужно было срочно действовать, но что делать конкретно — он не мог сообразить. Его глаз остановился на кирпиче, который удерживал брезент палаточного окна, лежащий на расстоянии вытянутой руки. И почти тут же этот кирпич врезался в квадратную челюсть майора. Глаза майора налились кровью и стали красными, как и окровавленный от удара подбородок. Кирпич содрал лишь кожу и не принес ожидаемого результата. Кулаки здоровяка были размером со среднюю дыню. Еще минута — и, собственно, дыней могла стать голова Михайленко.

Майор замахнулся, но рука, не достигнув цели, ушла в пустоту. Максим вовремя отскочил. Сам же майор рухнул к ногам старшего лейтенанта. Повалившееся тело освободило загораживаемое пространство, и Максим увидел прапорщика, стоявшего за спиной майора. В его руках был автомат, к прикладу которого прилипли от вязкой крови волосы упавшего.

Растерявшийся окончательно капитан попытался было вытащить табельный «ПМ», так как свой автомат он оставил в углу у стола, но прапорщик, придерживая его за локоть, покачал головой.

— Товарищ капитан, — сказал, пытаясь взять себя в руки, Михайленко, — я офицер департамента военной контрразведки временной группировки войск. Майор является пособником Масхадова, и его следует немедленно заключить под стражу.

Капитан, внимательно изучив документ, протянутый Максимом, кивнул. Обойдя лежавшее тело, он мутным взглядом осмотрел Михайленко и осипшим голосом сказал:

— У меня на вас тоже ориентировка, старший лейтенант. Я обязан вас задержать.

— А кому вы обязаны доложить?

— Сразу в Ханкалу, полковнику Коновалову, по закрытой связи.

— Так давайте — звоните, — обрадовался Максим.

Капитан, огладываясь то на старлея, то на лежавший в углу собственный «АК», а то на прапорщика, играющего с предохранителем-переводчиком огня, подошел к телефону. Минуты две в палатке слышалось лишь шипение голоса в трубке. Потом капитан выпрямился.

— Так точно, товарищ полковник. Обнаружен, товарищ подполковник. Никак нет… То есть… Да. Находится на временном КПП. Нет. Не задержан. Он хочет поговорить с вами.

Капитан, раскрасневшись от сложившейся сложной ситуации и ничего не понимая, передал трубку Максиму.

— Есть, отправляться под арест, — бодро ответил Михайленко. — Товарищ полковник, разрешите доложить.

По долгому молчанию старлея и по обрывкам матерных слов, прорывавшихся из трубки в палатку, всем присутствующим, кроме лежащего на полу, было понятно, что Коновалов сильно распекает Михайленко.

— Так точно, баран слабоумный, товарищ полковник, — так же бодро продолжал Максим. — Я не издеваюсь, товарищ полковник. Да. Мной пойман офицер из колонны Савинова. Колонна находится в районе временного КПП. Есть. Понял. И сразу под арест, есть.

Закончив разговор, Максим снова передал трубку капитану.

— Есть, — выпрямился капитан. Выслушав еще с минуту речь полковника, он, облегченно вздохнув, положил трубку и, высунув голову из окна палатки, крикнул: — Купцов, ко мне.

Румяный паренек с детской улыбкой, открытым взглядом и сержантскими лычками на погонах вбежал в палатку.

Не дожидаясь его доклада, капитан бросил:

— Эту тушу в наручники и… на всякий пожарный — свяжите и приставьте караул. А товарища старшего лейтенанта, м-м… он через полчаса явится к вам и сдаст оружие. Его тоже под охрану, но без наручников.

— Есть! — молодцевато ответил сержант и выскочил позвать подчиненных.

— А вы, товарищ прапорщик, — развел руками капитан, — о вас никаких распоряжений не было, так что делайте что хотите.

— Понял, товарищ капитан, — улыбнулся Продуманный и вышел следом за Михайленко.

Догнав старлея, он спокойно спросил:

— Чего сказали-то?

— Зачем мне помог? — ответил вопросом Максим.

— А что мне делать оставалось? Зашел — драка. Майора того я первый раз вижу, а тебя — хоть чуть-чуть, но знаю.

— А если бы я бандитом оказался?

— Если бы у бабушки были яйца, то была бы она дедушкой… Потом бы решил. Убил, наверное, если б так вышло. Ну, так куда теперь?

— В наурский отдельный батальон сорок шестой бригады.

— А! Нужное дело, — прапорщик как-то загадочно улыбнулся. — К особистам небось?

— Ну, да, — удивился Михайленко. — А ты откуда знаешь?

— Давно служу.

Остановившись у ворот, ведущих в батальон, Максим назвал старшему наряда по КПП фамилию и куда идет.

— Тебя, — обратился он к прапорщику, — не пустят, подождешь?

— Почему не пустят? — Прапорщик всунул лысую голову в окошко ворот, сказал: — Еще прапорщик Продуманный к подполковнику Котову.

Пока старший КПП звонил в штаб батальона, Михайленко озадаченно смотрел на прапорщика. Или действительно опыт открывал ему все двери, или прапорщик был не так прост, как думал Максим. Он уже хотел спросить прямо об этом, но скрипнул засов ворот, и их впустили. Михайленко направился в сторону плаца, но прапорщик придержал его за руку.

— Нам направо, товарищ старший лейтенант.

— А ты откуда знаешь?

— Я же уже ответил: давно служу.

Продуманный пошел впереди, а изумленный Максим зашагал вслед за ним.

— Разрешите? — крикнул прапорщик, отодвигая полог палатки, и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Максим последовал за ним.

— Кирилл Георгиевич, родной, — человек в погонах подполковника обнял прапорщика и усадил рядом со столом, спиной к печке-буржуйке. — Года два не виделись?

— С начала этой кампании, — улыбался довольный прапорщик.

Подполковник налил кофе и дал Продуманному. Затем, как бы невзначай, посмотрел на Максима.