Разговор с лошадью. Изучение общения человека и лошади - Генри Блэйк

Примерно в то же время, когда я работал с Роджером, мне привезли серого мерина, на котором его хозяин не мог ездить из-за отчаянной пугливости животного, с которой никто ничего не мог поделать. Он прибыл из Аскота в Аксминстер на поезде. Со станции домой я поехал на нем верхом. К моему удивлению он ни разу не испугался. Я продержал его у себя около двух месяцев, и все время он очень спокойно вел себя под седлом, ни разу не испугался. Я отослал мерина обратно к его хозяину. Тот был в восторге от результата. Но через пару месяцев, хозяин мерина снова позвонил мне и сказал, что лошадь по-прежнему ведет себя очень спокойно, но возникла проблема с ковалем: тот не может поднять ногу лошади, чтобы подковать его. Дело в том, что этот мерин обладал достаточно сильным характером, а его владелец был довольно слабой и нервной личностью. Вот конь и придумывал различные трюки, чтобы показать, кто в доме хозяин. Когда он обнаружил, что если испугаться, то у человека душа уйдет в пятки, ему понравилось. Так развилась дурная привычка. Когда я встретил его на станции, я знал, что прибудет очень пугливая лошадь, поэтому был особенно внимателен к тому, чтобы дать коню возможность все внимательно рассматривать, вот он меня и не беспокоил. А к тому времени, как я отправил его домой, он забыл о том, что надо пугаться. То есть к владельцу он вернулся совершенно излечившимся от вредной привычки. И тут возникли трудности с ковкой. Это случилось потому, что конь понял: если помахать ногой, хозяин испугается. Он был очень похож на гадкого мальчишку, который с криком "бу-у-у" неожиданно выскакивает перед нервным человеком. Просто этому коню было свойственно ребячество.

Поведение Корк Бега — еще один пример способности лошадей мыслить образно. Его можно было запереть в деннике, натянув поперек двери тонкую веревку. Эту веревочку он воспринимал как препятствие, которое заставляло его оставаться в помещении. Однажды Корк Бег стоял в сарае возле ворот, дверь сарая была открыта, но перегорожена веревочкой. Как и все наши лошади, он был очень любопытен. Моя жена с кем-то разговаривала, стоя за воротами, так что Корк не мог ее видеть. Но ему было так любопытно! Сначала он выставил наружу голову. Не помогло. Пришлось немного податься вперед, но так как все равно ничего не было видно, он продолжал все больше и больше тянуться вперед, налегая на веревочку. Если бы он не считал ее препятствием, то просто вышел бы на улицу, потому что дверь была распахнута. Корк все больше тянулся, пытаясь выглянуть как можно дальше, пока не потерял равновесия и не грохнулся на землю, ударившись носом. Мне пришлось поднимать и утешать его. Корк не мог преодолеть барьер, который существовал в его воображении, пока на него не одели недоуздок и не вывели наружу, таким образом снимая воображаемый барьер.

В дикой природе лошади используют телепатические способности для передачи информации о пище и воде, или для того, чтобы встретиться со своим собратом, находящимся на значительном расстоянии. Телепатия также незаменима для согласованного разделения табуна в случае опасности. Это вы можете наблюдать, если загоните в угол двух пони, которых трудно поймать. Они безошибочно, ни разу не столкнувшись, будут огибать вас слева и справа. В одну сторону они побегут только в том случае, если с какой-то из сторон путь к побегу будет перекрыт.

Несколько раз мы имели возможность весьма наглядно получить представление о способностях лошадей передавать мысленные образы. Корк Бег, который пасся на ближайшем к дому поле, обычно видел, как мы шли в сарай, где держали корма. Он начинал ржанием требовать свой "чертов завтрак", после чего и получал положенную порцию. Когда через 15 минут мы спускались к общей леваде, расположенной примерно в четверти мили, остальные лошади, которые не могли видеть или слышать ни нас, ни Корка, уже толпились возле места раздачи корма. Мы не можем с полной уверенностью утверждать, что это была телепатия, но допускаем такую возможность, хотя это могло быть и ЭСВ. Поэтому мы не стали использовать эту ситуацию в качестве демонстрационного эксперимента. Но один из первых экспериментов по ЭСВ мы поставили с двумя мелкими пони, которых было очень сложно поймать. Мы оттесняли их в угол загона и записывали, который из них обойдет ловца слева, а который — справа. Мы полагали весьма вероятным, что один из них всегда бежит вправо, а другой влево, что является своего рода привычкой. Как оказалось, у этих пони не было модели поведения, которую мы называем привычкой. Во время проведения этого эксперимента мы заметили одну интересную особенность: если нам все же удавалось поймать пони, то во время следующей "облавы" они менялись сторонами, т. е. та лошадка, которая до того все время уворачивалась вправо, начинала убегать влево. Мы не стали заострять внимания на этом случае, но весьма возможно, что здесь присутствует телепатия, и в будущем мы обязательно выясним это опытным путем.

До 1964 года мы не делали сильного различия между ЭСВ и телепатией. Разницу между этими двумя явлениями нам продемонстрировал Чарльз Тарлоу Крэйг. Он рассказал, как проснулся среди ночи с чувством стесненности и тревоги, оделся, спустился на первый этаж, взял кусачки, фонарь, влез в болотные сапоги и вышел из дому в черную ненастную ночь. Без колебаний он направился к болоту в полумиле от дома, где, как оказалось, его любимая кобыла запуталась в колючей проволоке. На следующий день он мне рассказывал, что точно знал, где находится кобыла, и что именно с ней случилось, потому что словно видел картинку перед мысленным взором. Я не преминул педантично записать его рассказ слово в слово.

В прошлом году со мной произошло нечто очень схожее. У меня был чистокровный 2-летний мерин по кличке Роял Бой. Он очень любил музыку. Он мог целый день простоять под окном, слушая радиоприемник, если же звук был недостаточно громким, он шел к ограде свинарника, которая была сделана из проволочной сетки. Передней ногой он ударял по сетке и слушал вибрирующий звук, который она издавала. За этим занятием он проводил по часу и больше, совершенно очарованный звучанием. Мы подшучивали, говоря, что он играет на арфе. Конечно же, время от времени его нога проваливалась сквозь ячейки сетки. Бой не мог самостоятельно освободиться и приходилось выручать его. Обычно он спокойно ждал меня, и каждый раз я мысленно видел, что его нога застряла в ограде, брал кусачки и шел его освобождать. Обычно, ожидая меня, он стоял совершенно спокойно, и я уверен, что он тоже мысленно видел, что помощь уже на подходе. (Как правило, лошади, попадая в подобную ситуацию, начинают биться, пытаясь высвободиться, и наносят себе серьезные раны).