Это было в Одессе - Александр Владимирович Козачинский

коротко остриженными волосами, с упрямой складкой у бровей и с этими стальными глазами, которые ее так притягивали…

– Прошлое… – сказал Казарин глухо, так показалось леди Эдит.

Затем, слегка пожав плечами, он добавил:

– Разве это так важно? Существует настоящее: вот ночь, темная улица, Ли-Ванг, который возится с камерой, и мы с вами, и эта страна, объятая пожаром революции, и сотни тысяч людей, сражающихся сейчас на фронте…

Он оборвал:

– Кажется, Ли-Ванг кончает?

Леди Эдит пристально посмотрела на него:

– Вы чисто русский?

– Конечно.

– Странно, мне часто кажется, что я уже видела вас где-то, а между тем я впервые в России…

– Я бывал в Англии.

– Вот как? Когда?

– Много лет назад.

– В командировке, вероятно?

Казарин кивнул головой:

– Да.

Леди Эдит хотела спросить, в какой именно командировке, но оборвала и опять рассмеялась:

– Вы, вероятно, недовольны этим допросом: вы больше привыкли допрашивать сами…

Казарин промолчал. Ли-Ванг, вынырнув из темноты справа, сказал:

– Сожалею, миледи: машину нельзя исправить, поврежден карбюратор.

Он установился косыми глазами на леди Эдит:

– Миледи прикажет отыскать экипаж?

– Кэб, – смеясь, сказала леди. – Нет, не нужно, Ли-Ванг, мне хочется пойти пешком. Мы пойдем…

– Слушаюсь, миледи, – сказал Казарин.

Они сошли с автомобиля. И снова леди Эдит уловила краткий, мимолетный взгляд, которым обменялись шофер и Казарин. Они пошли по темной улице, манто все время сползало с плеча леди Эдит, она смеялась коротким отрывистым смехом.

– Где вы живете? – неожиданно спросила она.

– Недалеко, – ответил Казарин, – за углом.

И, совершенно внезапно, леди Эдит прижалась к Казарину.

– Я хочу посмотреть, как вы живете…

Заметив удивленный взгляд Казарина, леди Эдит сказала раздраженно:

– Ах, да, этикет и правила приличия лучшего лондонского общества. Устав, предписанный Ее Британским Величеством королевой…

Она снова посмотрела на Казарина:

– Но мы на Востоке! Мы на Востоке, мистер Казарин, в стране, объятой революцией и интервенцией и еще Бог знает чем. И через две недели я уезжаю, я уезжаю в Каир. Можно мне будет вспоминать вас, небольшое приключение в стиле Мопассана в стране Гражданской войны…

– Вы знаете литературу довольно хорошо, – сказал холодно Казарин.

– О да, мы, британки, занимаемся ею очень охотно. Чего нельзя, кажется, сказать о русских женщинах… По крайней мере, я не слышала ни одной цитаты из уст нашей приятельницы, очаровательной мисс Ор. Не правда ли?

Коротко Казарин сказал:

– Если миледи хочет мне нанести визит в такое необычное время, мы должны свернуть направо.

Они пошли молча. Леди снова поправила манто и опустила голову, прислушиваясь к шагам, звучавшим по панели.

Когда вспыхнуло электричество в комнате Казарина, леди Эдит сказала нервно:

– Гардины… гардины у окна надо опустить, все-таки…

Казарин занялся этим. Расхаживая по комнате, леди осматривала ее, затем она сказала, увидев, что Казарин смотрит на нее:

– Мистер Казарин, мы сядем на диван и все-таки я надеюсь послушать о вашем прошлом. Мы устроим элегический вечер воспоминаний в пять часов утра…

Казарин оставил гореть только большую лампу под абажуром темно-синего цвета. Леди Эдит глядела на него искрящимися глазами:

– Вы всегда так холодны и уравновешены…

Улыбка скользнула по лицу Казарина и спряталась в углах губ:

– Профессия, миледи. Без этого нельзя было бы состоять в разведке. А это мне нужно…

Леди удивилась:

– Нужно? Я думала, что джентльмен только в случае крайней нужды…

Но сейчас же она оборвала:

– Простите… Итак, мистер Казарин, я слушаю…

Леди Эдит полулежала на мягких подушках дивана.

Глаза Казарина, блестя в синеватом полусвете, глядели на нее пристально и серьезно. Он хотел что-то сказать, но стук в дверь перебил его.

– О… – сказала леди Эдит встревоженно. – Какой ранний визит…

Казарин вскочил. И снова леди Эдит успела заметить в этот момент, как сквозь обычное лицо, холодное спокойное лицо Казарина, проступило новое, которое леди Эдит где-то смутно видела.

Он сказал тихо, чужим голосом:

– Я сейчас посмотрю…

Стук повторился. Подойдя к двери, Казарин спросил тем же чужим голосом:

– Кто?

– Можно? – спросил женский голос.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Анна Ор, смертельно-бледная…

Казарин автоматически закрыл за ней дверь. И мертвое молчание воцарилось в этой комнате, тускло освещенной лампой под синим абажуром.

Это молчание длилось не менее минуты. Затем, прерывающимся голосом, Анна Ор сказала:

– Мне было так жутко… Я помешала, простите, я помешала…

Неожиданно она опустилась в кресло и закрыла лицо платком.

Леди Эдит, встав, сказала повелительным голосом:

– Мистер Казарин, вы проводите меня! Простите, мисс Ор, если я отниму мистера Казарина у вас еще на несколько минут. Он сейчас возвратится…

С иронией, с иронией Холлстенов, леди Эдит прибавила:

– Мы собирались здесь заняться элегическими воспоминаниями прошлого. Доброго утра, мисс Ор…

Сходя по лестнице и не глядя на Казарина, леди Эдит сказала:

– Я прошу прощения, что отзывалась о мисс Ор в не совсем почтительном тоне: я не знала, что мисс Ор занята иными делами и не имеет поэтому времени для литературы…

– Но, – начал Казарин.

Но леди Эдит быстро пошла вперед. Их шаги гулко стучали по панели тротуара, смоченной росой. Косые лучи рассвета освещали верхние этажи домов.

Так же молча они попрощались у входа в гостиницу «Бристоль», леди Эдит