Путь океана: зов глубин - Александра Райт

усложнённую астролябию, Витал раздёрнул шторы и открыл высокое окно. Спёртый запах помещёния, в котором давно не бывали, мгновенно наполнился ароматом сирени и прибоя. Солнце заиграло глянцем на поверхностях обстановки.

Де Круа не переставала удивляться.

Анатомические штудии человеческих конечностей висели рядом с набросками диковинных костных систем. Здесь же находились десятки чертежей корабельных корпусов. Кое-где их бумагу прорывали написанные с нажимом восклицательные знаки. Селин сделала вид, что не заметила пару слов «дебил!!!» и даже кое-какие похлеще. В хаосе непонятных рисунков и чертежей ей всё никак не удавалось уловить систему. Пёстрые чучела неизвестных полуживотных-полуптиц были частично разобраны и демонстрировали архитектуру сочленений крыла и конечностей. Селин с опаской приблизилась. По спине пробежал нехороший холодок. Неужели Витал — тайный изувер⁈ И волею случая она угодила в логово больного на голову, но такого обаятельного, капитана⁈ Уже померещилось собственное растерзанное тело…

Стало по-настоящему страшно. Украдкой покосившись на капитана, она всё ожидала садистической усмешки, но лицо его было сосредоточено на чём-то своём. Настороженная, Селин брела вдоль стены, что всё никак не кончалась, и вдумчиво рассматривала рисунки. И наконец её осенило! Обнаружилась закономерность: рядом с проработкой конечностей животных обязательно находился чертёж подобной же конструкции с шестернями, пружинами и механическими сочленениями. Разумеется, никакими техническими, и уж тем более инженерными, навыками она не обладала, но вдруг воображение оживило один из рисунков, трубки дрогнули, с мелодичным звоном механизмы и сочленения разом ожили, задвигались, и крыло из филигранно прорисованных деталей едва не взмахнуло…

— Невероятно… — пробормотала она. Вся мнимая избыточность и жуть обстановки живо обрисовала портрет… изобретателя? учёного? Она едва не задохнулась от нахлынувшей догадки. — Это же невероятно… капитан, что это такое будет?

— А, это… как водится, во времени я очень ограничен. Изо всего задуманного пока крайне мало удалось воплотить, но не сдаюсь.

— Знаете, уверена, результат ещё потрясёт всех! Нас всех…

Показалось, или в улыбке Витала промелькнуло смущение? Де Круа спешно отвела глаза.

— Это Гвернини? — тихо спросила Селин, глядя, как на солнце мрамор статуи у стены становится полупрозрачным. Казалось, будто накрытая каменной вуалью головка бюста вот-вот вздохнёт.

— Мнэээ… скажем, его ученик, и эм… точная копия. Я не готов тратиться на подлинники мастеров подобного класса.

Голос капитана раздавался совсем рядом, но самого его не было видно.

— Выйдите пожалуйста.

Она вздрогнула и подняла глаза.

На локтях Витала повисла недоснятая нижняя рубашка из тонкой белёной саржи. По бронзовеющей шее бежали изящные изгибы татуировок, распадающиеся на извилистые линии, что уходили за сильные плечи и разбегались по гладкому рельефному торсу. Бледные полосы редких шрамов, рассекающие орнаменты на груди и плечах, были отреставрированы с тем, чтобы рисунок татуировки ни за что не прерывался. Левый бок розовел зажившим пятном выстрела, оставшимся после абордажа.

Де Круа вспыхнула и с трудом отвела взгляд:

— Я… Конечно, разумеется!..

Выскочив к астролябии и унимая дыхание, Селин чувствовала, какие горячие у неё щёки и уши, благо их чуть прикрывала тугая косынка.

От избытка впечатлений бедная её голова шла кругом. Кипучая смесь острых чувств не давала дышать. Теперь Витал наверняка решит, что она какая-то рассеянная или того хуже, развратная девица, у которой не хватило такта постучать, прежде чем войти! Вот только из-под коросты привычного стыда проглянуло нечто неожиданное, и несомненно, самое опасное. Восхищение. Восторг. Желание интересоваться и узнавать. Слышать его голос.

И наихудшее.

Желание прикоснуться, вдохнуть запах его кожи и ощутить себя в его объятиях, как тогда, когда она угодила в них во время качки на корабле. И ей стало так тоскливо, так сладко и так страшно, что Селин подбежала к распахнутому в коридоре окну.

Дабы взять себя в руки, пришлось начать повторять склонения в прошедшем времени на ненавистном Акифском.

Спустя несколько минут Селин обернулась на шаги.

На Витале был белый военный мундир с широкой полосой, шитой красным, пересекающей чёрный погон, уходящий в эполет с золотыми кистями. Стоячий ворот и отвороты на рукавах украшали вышитые тонкой металлической нитью морские змеи, сплетённые с узором бегущей волны.

Стыдливо прикрытый аксельбантом левый лацкан искрился разноцветными наградами, решительно не гармонировавшими друг с другом ни цветом, ни манерой исполнения, и блистал при малейшем движении.

Начищенные парадные ножны, из которых виднелся эфес шпаги, отливали белым золотом. Под мышкой Витал держал треуголку.

Перед Селин стоял капитан первого ранга.

И досадливо глядел себе под ноги.

От неожиданности де Круа широко распахнула глаза и поспешно прикрыла рот ладонями. Не в силах больше сдерживать восхищение, она засмеялась.

— Нет слов! Капитан, я потрясена! Как вам хорошо при параде! Почему же вы скрывали свой чин⁈

— У меня есть причины не любить военную форму. Идемте подберем и вам подобающее платье. Здесь недалеко.

* * *

Расцеловав в обе щеки молодых людей на прощание, лёгкими жестами, как если бы рисовала якорь, Адель тихонько наложила охранные знаки на обоих.

Когда они отошли достаточно далеко, де Круа оглянулась на особняк с садами:

— Капитан. С вашими регалиями вы можете позволить себе не работать. Или допустим хорошо. Плавать на других кораблях, побольше… Решать другие задачи… министерские к примеру…

— Зачем?

— Ну как…

— Я люблю море. Мне достаточно той деятельности и тех возможностей, что имею. Хотя адмирал Росалес была бы с вами сейчас солидарна. По мне уж лучше море, чем душный кабинет с золотым креслом…

Селин с трудом отвела от него взгляд. А был ли когда-либо тот нелюбезный мужлан-капитан торгового судна в простецком бушлате?

— К тому же при параде я… ну вылитый попугай. Вы не находите? — как бы ни пытался иронизировать, Витал сконфузился.

— Вы выглядите невероятно празднично и элегантно, — заверила его де Круа и порадовалась, что сумела облечь выходящий за всякие пределы восторг в нечто вразумительное.

* * *

Селин исподлобья смотрела на себя в зеркале за ширмой.

Девица в отражении не имела никакого отношения ни к свету, ни к высшему обществу, ни к элегантности. Более того, весь вид её бы прошел на «ура» у третьего сословия.

И чем дольше смотрела, тем сильнее понимала — в таком виде она ни за что не покажется ни лавочнице, ни тем более капитану. И разумеется не выйдет даже за порог этого странного магазина, в витринах которого манекены походили скорее на механизмы, чем на людей…

Витал маялся на диване у входа, курил трубку в приоткрытое окно и явно терял терпение.

— Еще одна примерка, и нам можно будет уже никуда не спешить. Давайте же, поторопитесь! Се… Дора!

Де Круа обречённо вздохнула.

Пышные присборенные