Пограничье - Надежда Храмушина

потому, что думаешь, что перед тобой стоит ослабевший старик? — Он захохотал — Ты ошиблась. Я не знаю кто ты, но я знаю, что тот, кто тебя отправил сюда, просчитался, думая, что я поведусь на твои дешёвые фокусы. Значит, по-хорошему ты мне не хочешь помогать?

— Сначала я вам хочу показать пару дешёвых фокусов. — Я повернулась к левой виселице, и направила на неё мощный сноп огня, и она полыхнула так сильно, что Шифин еле отпрыгнул от неё.

Потом я так же сожгла и правую виселицу. Надо признаться, сама я тоже немало испугалась пламени, вылетающего у меня из рук, но виду не подала.

— Я, может, и показалась вам недостаточно умелой, но я вам не Таня. И не Марфа, которая просто хотела защитить девочку, за что приняла такую мучительную смерть. Я хочу выйти отсюда. Если Вы попытаетесь меня остановить, я буду защищаться.

Шифин наклонил голову и развёл руками:

— Ну что ж, нам лучше продолжить разговор не здесь.

Глава 6. Чёрная месса

Я зажмурила глаза, снова прошла через золотую завесу, и оказалась нос к носу с Радой.

— Ну что, изменились у тебя планы? — Она внимательно глядела мне в глаза.

В это время вышел Шифин и бросил ей:

— Я думаю, что Ольга останется у нас до мессы. Никто не отказывается от мессы.

Он снова был тем же сухим стариком в чёрном балахоне.

— Хорошо, — кивнула Рада — а с девчонкой что?

— Пусть пока посидит. — Шифин повернулся ко мне — Ты ведь не возражаешь? Разговор у нас не окончен. Я тебе про себя рассказал, теперь хочу тебе задать несколько вопросов.

— Отпустите Алексея. — Сказала я — И я обещаю ответить вам на те вопросы, на какие могу.

— Э, нет. — Шифин мотнул головой — Мне спокойнее так. Ты видишь какая, несговорчивая. Пошли за стол.

Я увидела длинный массивный стол, стоящий посреди комнаты и четыре стула. Когда мы уходили за золотую завесу, их в комнате, точно, не было. На столе лежало веретено, если я правильно узнала старинный ручной предмет для прядения. На нём были обрывки пряжи. Понятно, что не Шифин прядет тут долгими зимними вечерами, значит опять какой-нибудь колдовской инструмент. Чёрт бы их побрал, этих колдунов! Даже не знаю, чего теперь опасаться. И где Феломена? Получилось ли у неё сделать то, что она планировала? У меня опять возникло ощущение тяжести в голове, но в пальцах не было покалывания, реагирующего на колдовство.

Я пошла к столу, выбрав место подальше от веретена. Рада села рядом со мной, а Шифин — напротив. Когда они быстро переглянулись, я сразу поняла, что теперь будет какое-то испытание. Или спектакль для одного зрителя. Я постаралась как можно равнодушнее скользнуть взглядом по веретену, и взглянула на Шифина с полуулыбкой, которая должна была ему показать, что я всё понимаю. Но оказалось, что первое испытание я не выдержала.

— Значит, ты не от Брутхи. — Медленно произнёс Шифин. — Так откуда ты?

— А я вам и не говорила, что я от неё. Связана я с ними по крови, это да. Но мы давно уже отошли от них. — Беззастенчиво начала я импровизировать — А что это меняет?

— Кто это вы? — Игнорируя мой последний вопрос, спросил Шифин — И как давно отошли?

— Прямо допрос с пристрастием! — Улыбнулась я, как можно веселее.

Он молчал, сверля меня взглядом. Я вспомнила рассказ Веры Павловны, и сказала:

— Моя мама приходится родственницей Феломене. И мы научились закрываться от Чёрной Брутхи. Давно. Мы не хотим состоять ни в каком круге. Достаточно?

— Пока да. Ты сможешь снять с меня проклятие Брутхи?

— Не знаю. Очень сильно его к Вам приклеили. А сами Вы, что не снимите? Вы триста лет колдуете, а я нет.

— Если бы я смог его снять, тебя бы не просил. — Недовольно ответил он — У меня есть смола дерева дьявола, но и она тут бессильна. Я думаю, что твоя кровь нам поможет. Ты не возражаешь?

— Мы будем договариваться тогда, когда вы отпустите Алексея. — Ответила я.

— Да что с ним будет? — Проворчала Рада — Он и не запомнит этого. Сидит и спит себе в коморке.

— А что не торгуешься за девчонку? — С подозрением спросил Шифин — Или тебе она уже без надобности? Рада, иди, сходи, посмотри на них.

Я хотела возразить, но что-то острое, как игла, уткнулось мне в затылок. На столе веретена больше не было. И я поняла, что это оно и воткнулось мне в голову. Я почувствовала, как тёплая струйка крови покатилась у меня под волосами.

Шифин зашипел:

— Ну что, думала самая хитрая? — Он махнул Раде, и та пошла к дверям — Видать не такая ты и знающая, раз не увидела, что колдовство твоё уже намотано на шип. Посиди пока. И послушай.

В затылке у меня веретено жужжало, как залетевшая в голову муха. Он продолжал говорить:

— Я тебе не всё сказал. Волох не от моей руки умер, не ровня я ему, сама понимаешь. Помогли мне. Я думал, меня тоже вместе с ним развеют, да оказалось, что нужен я им. И подарок сделали. Хороший такой подарок, полезный. Зря ты не захотела мне добровольно помогать. На кого бы ты там не понадеялась, он тебе больше не поможет.

Он подошёл ко мне сзади, и колоть затылок перестало, но какое-то онемение осталось. Он вернулся на своё место и положил веретено на стол, на острие его была кровь. Потом Шифин снова заговорил:

— Родственница твоя, Феломена, больно норовистая была, никак мне подчиняться не хотела. Я поздно понял, что дурит она меня. Хотел её привязать, да перестарался. Ничего, зато ты будешь у меня как шёлковая.

Я не выдержала:

— А что же тогда шёлковыми не стали Марфа с Соней? Или подарок с дефектом? Не сработал?

— Ты не ёрничай, увидишь сама. Теперь-то я уже не ошибусь. А Марфа с Соней, обе, сейчас червей кормят. Поняла?

Дверь открылась и вошла Рада. Она стала у дверей, склонив голову.

— Что там? — Спросил Шифин.

— Так эта поставила охрану, — Рада махнула рукой в мою сторону — двери в каморку мы не можем открыть.

— Сама поставила, значит сама и откроет, я правильно говорю, Ольга? — Шифин поставил свой стул ко мне ближе — Давай договоримся, ты меня слушаешь, и я тебе обещаю, что ни твоего друга, ни твою глупую родственницу, мы не тронем. Не надо со мной ссориться. Не надо