Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава - Владимир Павлович Величко

был удостоен почетного звания Героя Социалистическо­го Труда, эту награду рассматривал как положительную оценку деятель­ности Компартии Беларуси, как признание успехов народа республики в хозяйственном и культурном строительстве.

О каких-либо сувенирах и подарках не могло быть и речи. Члены Бюро, секретари ЦК преподнесли букет цветов, а все желающие при­слали открытки. Среди них была и такая:

Дарагі Пётр Міронавіч!

Дазвольце павіншаваць Вас, Героя вайны і Героя працы, са слаўнай датой і пажадаць Вам добрага здароўя на шчасце нашай Радзімы!

3 павагай, Рыгор Барадулін.

А как скромно было в квартире дома №13 по улице Красноармейской! Обычная мебель, шкафы, заполненные книгами, картины на стенах и много-много цветов. Собственной дачей и машиной Машеровы не обзавелись.

В семье Машерова царили утонченная интеллектуальность, любовь, нежность и преданность — те чувства, которыми Петр Миронович про­никался и без которых вряд ли чувствовал себя комфортно.

Петр Миронович глубоко осознавал значение семьи в воспитании детей. Старался с самого раннего возраста приобщить их к книге. И не потому, что тогда было время читательского расцвета, а потому, что чтение вырабатывает собственные эстетические ценности, развивает сознание и мышление, является проверенным методом формирования внутреннего мира индивида. После обсуждения прочитанных книг Ма­шеров советовал побывать на местах, связанных с творческой деятель­ностью писателей, посмотреть спектакли и фильмы по их произведе­ниям. Так литература становилась путеводителем в жизни.

Петр Миронович постоянно занимался самообразованием. Наталья Петровна, дочь Машерова, вспоминает: «Диапазон чтения был поистине огромен. Машеров любил Цицерона. Это была его настольная книга. Библиотеку собрал громадную. На столике в спальне открытыми лежа­ли по десять книг. И мы, его дети, выросли людьми читающими.

Очень гордился, если я и сестра Лена достигали чего-то, радовался, как ребенок Мы, естественно, стремились соответствовать его жизнен­ным принципам. От его похвал словно крылья вырастали.

Рассказы отца о будущем в семье слушали как сказку. Он говорил и о телевидении, и о телефонах, и о многом другом — о том, что се­годня — будничная реальность. Уверял, что братья и сестры доживут до того фантастического будущего. А что для этого надо? Не расставаться с мечтой, укреплять физическое здоровье.

Спорт — еще одна семейная традиция. Людей, которые игнори­ровали спорт, он называл невежественными. Спортивных подви­гов не требовал, но свято верил в симбиоз духовного и физического развития.

В зимнюю пору обычными были лыжные прогулки. Папа с нами, дочками, по выходным осваивал просторы вокруг дачи в Дроздах. Ря­дом всегда была мама. И некоторые папины коллеги, которых отец “за­разил” спортом, убедились в целесообразности таких прогулок. Чтобы не заморозить щеки, их мазали жиром. Каждый раз выбирали новые маршруты. Иногда даже страшновато было заблудиться — в такие дебри забирались. Мы были готовы к тому, что папа чем-то удивит. Фантазии его не было предела.

Однажды он предложил сделать небольшую передышку. Обращая к нам, школьницам, неожиданно сказал: “Сейчас я прочту вам стихотворение, а вы назовите его автора”:

Здароў, марозны звонкі вечар!

Здароў, скрыпучы, мяккі снег!

Мяцель не вые, сціхнуў вецер,

I волен лёгкіх санак бег.

Як мары, белыя бярозы

Пад сінявой начной стаяць.

У небе зоркі ад марозу

Пахаладзеўшыя дрыжаць...

— Это же Максим Богданович! — сияли от счастья мы.

— Давайте вспомним «зимнюю» поэзию Якуба Коласа.

И уже все вместе озвучили его чудесную лирику:

Надышлі марозы,

Рэчкі закавалі,

Белыя бярозы

Шэранем убралі...

Как бы ни был занят отец, лыжные походы не отменялись. Папа даже отпуск часто брал зимой, чтобы всей семьей могли покататься в заснеженных лесах, напоенных сосновым ароматом.

Когда мы подросли, ездили на юг. Отец так ласково опекал нас! Внучки появились. Любил он их безгранично, баловал. Расстраивался, если они плакали. Даже сердился, не понимал, как можно наказывать детей. Мы привыкли к очень строгому воспитанию. Но сейчас вспо­минается, каким он был с нами нежным, внимательным, всегда что-то придумывал, чтобы порадовать нас.

С детства осталось ощущение волшебства новогодней ночи. Елку наряжал всегда папа. По ночам. Чтобы мы поверили, что ее Дед Мороз приносит. Украшал тщательно, сочетая игрушки, линии дождика и гирлянды с лампочками. Я все это хорошо помню, потому что папа мне, повзрослевшей, передоверил уроки, как правильно наряжать елку.

До сих пор живо во мне давнее изумление поступком отца однажды в новогоднюю ночь. Тогда Новый год встречали с друзьями в Бело­вежской пуще. Мы с сестрой привыкли к порядку. Поэтому, когда нам разрешили не спать в ту ночь и быть рядом со взрослыми, не могли поверить в такое счастье! Было весело. Много танцевали. Это папа меня научил танцевать, как положено, по всем правилам, и танго, и фокстрот. Он до войны специально учился.

Папа уже после 12 часов, весело улыбаясь, заставил всех одеться и выйти прогуляться. Было очень морозно, снежно и безумно красиво. Широкая дорога, по бокам — большие елки. И вдруг отец предложил заглянуть под еловые лапки. Оказалось, что он заранее спрятал там подарки для всех. Детям — игрушки и конфеты, женщинам _ духи, мужчинам — маленькие сувениры. Каждому! Восторга было... Теперь понимаю: вечно занятый, строгий и серьезный, папа был молод и очень любил всех нас. Он вообще любил людей. А это божеское, самое трудное дело на свете».

Проживающая в Гродно сестра Петра Мироновича Ольга Миронов­на Пронько отмечает, что дружеская атмосфера в семье дает духовный заряд, помогает преодолевать лишения и невзгоды. В подтверждение сказанного приводит житейский эпизод:

- Как-то супруга Полина Андреевна, которую брат очень любил, тяжело заболела и лежала в больнице в Москве. Петр Миронович сидел дома у телефона. Он был такой расстроенный, убитый горем, пока не стали известны результаты обследования. А потом ждал у телефона и переживал, как пройдет операция. Я в эти дни была в командировке в Минске, осталась на выходные у Петра. Он был неузнаваемый: для него существовала только Поля и боль за нее. В субботу на дачу приехала сестра Надя, и, когда мы сказали, что полетим с ним в Москву наве­стить Полину, он так обрадовался! Он видел, что есть родные, которые разделяют его горе.

К счастью, все обошлось благополучно, Поля постепенно выздорав­ливала.

Вот я и думаю: два человека, оба из бедных крестьянских семей, а какие из них вышли настоящие люди, достойные уважения и подража­ния! Какая прочная семья, красивые чистые отношения! Значит корни наших предков были прочными, питали нас здоровым соком и мы по­лучили хорошие гены от своих родителей.

Это мнение целиком и полностью разделяла верная спутница жиз­ни Машерова Полина Андреевна. Помню, как вместе с писательницей Галиной Булыко мы