Жертва (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

– Интересная интерпретация союза между палачом и хранителем, – я погладила Айени по плечу. – Только очень грустная.

– Это для того, чтобы понимали, где наше место, – Айени посмотрел на меня. – Но соль не в развязке истории, а в том, что подобного рода роковые встречи постоянно случаются. «Сильный выбирает слабого», – так говорят хранители.

– Значит, ты тоже нашел свою половину и потерял ее когда-то?

– Моя Aisori знает, что я ее люблю, – с грустью улыбнулся Айени. – Но предпочитает жить своей жизнью, как жила ей всегда, а я существую в тени этой привязанности и все жду, когда, наконец, это поганое чувство больной любви оставит меня.

– Но ты же говоришь, что сильный выбирает слабого! – я заглянула в лицо Айени. – Значит, она выбрала тебя! Значит, она тебя тоже любит!

Айени рассмеялся.

– Ей на меня наплевать. Поверь, это так.

– А ты пытался с ней поговорить? Возможно, ты ошибаешься? Может, она тоже думает, что тебе на нее наплевать?

– Она знает, что я ее люблю, – Айени погладил меня по волосам. – Но делает вид, что меня не существует.

– И кто она? – пробурчала я. – Она ведь палач, я правильно понимаю?

– Вы с ней незнакомы, – улыбнулся Айени. – И никогда не познакомитесь. Не расстраивайся, Алексис. Не все истории любви заканчиваются хорошо. Кому как не тебе об этом знать?

– Я не хранитель, и не палач, – я допила остывший чай и поставила кружку на пол. – Могу судить только о приземленной любви. Здоровой, так сказать.

За окном поднялся ветер. Завывая где-то там, на улице, он казался предвестником чего-то плохого, нехорошего. Сверкнула вспышка молнии, и, на мгновение осветив комнату, погасла далеко в небе.

– Буря начинается, – Айени встал с дивана. – Лучше закрыть окна.

– Да, – прошептала я и поняла, что слишком сильно хочу спать.

Посмотрела на часы – полночь. Я растянулась на диване, не в силах перебираться на кровать в спальню.

– Айени, ложись в гостевой, – пробурчала себе под нос. – Тебе завтра на работу.

– А тебе, разве, нет?

– Завтра я заберу документы и уеду из этого города.

– Больная любовь все равно не отпустит, – ответил он, а я не в силах была что-либо возразить.

***

Мила приготовила завтрак и смотрела, как я уплетаю за обе щеки.

– Григорий Носов присвоит акции твоих родителей. И все их состояние, – добавила она.

Я положила вилку и отодвинула от себя тарелку.

– Откуда ты знаешь?

– Три дня назад в реке за городом нашли тело девочки примерно твоего возраста. У нее темно-синие волосы. Тело пролежало в воде больше десяти дней, и его частично обглодали рыбы. Говорят, на опознание приезжал сам Носов. И он опознал ее, как тебя. Ты официально признана погибшей. Утонула в реке, находясь в бегах.

– Думаешь, кто-то убил эту девушку?

– Группа задержания была в этом доме две недели назад. А примерно через три дня какая-то девочка, похожая на тебя, утонула. Григорий был одним из спонсоров Восстания. Он же был союзником твоей бабушки. Поэтому он владеет акциями корпорации твоих родителей и входит в правление. Прямых наследников Евстофовых не осталось, а значит, в силу вступит правило наследования союзников. Это значит, что Носов, как союзник твоей покойной бабушки, сейчас станет единственным наследником состояния Евстофовых. В новом Уставе такое право наследования прописано. Ты понимаешь, что это значит для тебя?

– Что я не в безопасности?

– Не просто не в безопасности. Он сделает все, чтобы найти тебя и убить. Образцы ДНК с кровати и твои отпечатки пальцев у него есть. Но это не помешало Носову подделать анализы ДНК жертвы из реки и определить ее, как тебя. Алена, за домом следят. В любой момент они могут понять, что ты все еще прячешься здесь. И тогда они придут, чтобы сделать все тихо.

– Я знаю, что должна уйти, – кивнула я. – Не беспокойся, я как-нибудь выкручусь.

– И куда ты пойдешь? До следующей будки, где залает собака? До следующего городка, где по всем телеканалам передают новости о погибшей Алене Евстофовой с твоими фотографиями? Тебе нужно бежать из страны. Бежать далеко, туда, где тебя никто не знает. Новое имя, новые документы. Тебе шестнадцать лет. Ты должна закончить школу. Получить образование, чтобы иметь возможность жить и работать в том месте, где о твоем прошлом никто не будет знать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И как мне выбраться из страны? Как получить новые документы?

Мила протянула руку и сжала мою ладонь.

– Мой муж погиб при исполнении. В ближайшие дни на мой счет поступит компенсация за его гибель. Этих денег хватит, чтобы найти нужных людей и оплатить их помощь. Тебе главное выбраться отсюда. А дальше, как пойдет.

– Ты не обязана…

– Нет. Я обязана. Я выступала за Восстание. Мой муж погиб, нападая на твоих соседей. Но я никогда не думала, что мы станем убивать детей. Я виновата, Алена. И перед тобой тоже. Ты послушница. В новом мире ты выживешь. Главное, выбраться из этой страны. А дальше будет новая жизнь.

Я помнила ее лицо. Она стояла возле машины, в которую меня усадили ее новые знакомые. Мила прижала ладонь к стеклу, а я все плакала, прощаясь навсегда. Меня и еще десятерых беглых райотов вывезли из страны по морю в транспортном контейнере. Новые имена, брелоки, легенды. Меня привели за руку под двери приюта и сдали на милость местным сестрам милосердия. Послушница из маленького городка, которого больше не было на карте. Родители и сестра сгорели в доме во время Восстания. Несчастный случай – короткое замыкание старой проводки. Год спустя я получила частный грант на свое имя, не подав ни одной заявки на получение такого рода помощи. В сети я нашла информацию о Миле. Она продала дом и пожертвовала все деньги на благотворительность. А после этой жертвы повесилась в номере дешевого отеля. Оказавшись по другую сторону борьбы за освобождение от Паствы райотов, Мила сделала все, чтобы спасти меня, ну а я не смогла ничего сделать, чтобы спасти ее.

***

Я проснулась в четыре часа утра. В доме было темно и тихо.

– Айени? – позвала я. – Айени!

– Его здесь нет, – ответил уставший голос, принадлежащий Одьену.

Я попыталась подняться с дивана, но ноги не слушались.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Одьен сидел на полу, спиной опираясь о кресло, что стояло напротив дивана.

– Я задала тебе вопрос.

– Приглядываю за тобой, – ответил он и отвернулся.

– Я не приглашала тебя в свой дом. Уходи.

– Ты должна была спать до утра.

– Проваливай отсюда! – закричала я и села.

– К тебе есть вопросы, – спокойно произнес Одьен.

– Какие?

– Не стоило тебе со мной спать, – ответил он.

– Объяснись, пожалуйста!

– Ты не райот. И даже не послушница. Ты – чертов палач. Не знаю, высший или низший. Это, в принципе, неважно. Суть та же. Тебя не учили, что можно попасться во время секса? Интересно, ты попадалась когда-нибудь прежде? Или ты спала исключительно с послушниками?

– Да ты пьян! – воскликнула я, заметив, что он немного растягивает слова, произнося все это. – Ты напился!

– Имею право! – он встал и подошел ко мне. – Сначала я ни черта не понял! Такой секс! Твою мать, да как будто я никогда не трахался прежде! А потом мне все объяснили. Подсказали, так сказать!

– И что же тебе подсказали? – я потерла глаза.

– Что с палачами хранителям связываться не стоит. Можно погореть.

– И кто тебе это сказал?

– Мой брат. Айени.

– Ну, – я рассмеялась, – Айени виднее.

– Ты спала с ним?! – закричал Одьен, и я поняла, что у меня ухо заложило от его ора.

– А тебе есть до этого дело?

Он схватил меня пальцами за лицо.

– Ты с ним спала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я ударила его по рукам и толкнула в грудь:

– Отвали от меня!

– Тебе трудно ответить? – он был настолько пьян, что едва не рухнул на пол.

– У брата своего спроси!

Одьен уронил руки и уставился на меня.

– Я хочу услышать твой ответ. Пожа-а-алуйста. Честно мне ответь.