Папа под Новый год (СИ) - Злата Тур

через полчаса, наплевав на недовольное лицо нашего водителя, мы сидели в автобусе. А я воровато поглядывала в окошко, опасаясь, что наше бегство заметят.

Но, Слава Богу, все обошлось. Как навьюченный ослик, я дотащила наши пожитки до домика тети Зины. Он и, правда, оказался, совсем маленьким.

Как и говорила хозяйка, в нем было две комнаты. Старенькая мебель, купленная, наверняка еще при социализме. Дешевые обои, уже довольно облинявшие, но нигде не отклеившиеся. Аккуратные занавесочки на окнах. Белые, с выбитым узором. Такие были у бабушки. Щемящее чувство тоски сдавило грудь. Пока она была жива, я проводила у нее каждое лето, и это было самое счастливое время. В этом скромном, аккуратном домике я почувствовала что-то родное. И чувство вины от того, что придется стеснять женщину, вдруг придавило своими жесткими лапами мою душу.

Но тут же задавила его. Загнанная практически в угол, я запретила себе моральные терзания. К тому же поклялась себе, что когда выберусь из дерьма, в котором оказалась, я не оставлю нашу спасительницу. Будем приезжать, помогать весной с огородом, потому что, судя по ее разговорам, она была одинока. Раньше в душу не хотелось лезть. Да и на беседы у меня особо не было времени.

Тетя Зина поделилась своей историей сама, когда вернулась со смены. К ее приходу мы немного освоились. Я сбегала в магазин, купила на ужин сосисок и макарон. И к чаю недорогих пряников.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Милочка! Ну ты зачем тратилась? У меня ж в холодильнике плов стоит. И баранки есть с вареньем!

Я едва сдержала слезы. При такой очевидной бедности иметь такую щедрую душу!

И, к сожалению, такую одинокую…

Я накрыла на стол в комнате, которая на время должна стать нашей.

Ладушка, наскоро прожевав ужин, схватила пряник.

– А можно я его буду с чаем на диване есть? Тут подлокотник, как столик! И не буду слушать ваши взрослые разговоры.

Моя хитрая козявка скорчила умильную мордочку. На удивление, ей все здесь нравилось. Все-таки дом, пусть и предельно скромный, лучше номера в отеле. Здесь есть свобода выбора. Хочу – макароны сварю, хочу вермишель! Сосиски или суп из потрошков. Все зависит от суммы, которую мы можем себе позволить потратить. Или вот чай с пряником на диване, который тетя Зина, конечно же, разрешила.

А мы с ней принялись делиться проблемами дня, потому что мне необходимо было выговориться. Хоть немного. Или просто поговорить, чтоб снять стресс. И наверно, чтоб отвлечь меня, тетя Зина рассказала о себе. Открыла глаза на мир. Я думала, что это только мне так не повезло с мужем. Ну еще той женщине, которую в поликлинике склонял на все лады муж.

Но по-настоящему счастливых у нас, кажется, немного. Взять Верочку. Сейчас, когда эмоции схлынули, как океанский отлив, я уже могла мыслить спокойно. И как ни странно, но у меня на нее даже обиды не было. Недоумение? Да. Какое-то разочарование. Но не больше. Мне ее было искренне жаль. Как и все завистники, она, видимо считает, что станет счастливей, если кому-то будет плохо. И не понимает, что минутное торжество не очистит душевную помойку.

И Диана не лучше. Красивая, эффектная, способная привлечь внимание любого, вместо того, чтоб остыть и разобраться с чувствами, начала, как баба базарная бегать и собирать сплетни. Просто смешно. Если б не обернулось катастрофическими последствиями для меня. А вот у тети Зины совсем другая история.

В пору ее молодости село было настоящим селом. Был колхоз, поля, ферма, свинарник. Рабочие руки нарасхват. Молодежь не бежала спугнутым стадом оленей в город, потому что жизнь и здесь бурлила.

Тетя Зина, тогда молоденькая учетчица, встречалась с местным агрономом Павлом. Дело шло к свадьбе. И как в старой песне поется, «и платье шила белое…». Но приехала в отпуск к родителям одноклассница Зины, Маринка, которая переименовала себя в Арину и так и представлялась. На правах старой подруги Арина зачастила в гости. И подгадывала так, чтоб застать и Пашу.

Слово за слово, и кокетливая, с городским лоском и дорогими духами , Арина, уже без стеснения навязывалась и в кино с ними сходить, и на танцы. Ей же не с кем больше! А простушка Зиночка не могла отшить, да и по простоте душевной не верила, что подруга может посягнуть на ее жениха. Вот тот печальный пример, когда человек меряет по себе и не ждет от других подвоха.

И закончилось тем, что однажды Павел не пришел вечером, а наутро Зине донесли, что утром из его дома выходила Арина.

Мне до чертиков стало жалко свою спасительницу. Почему такие наглые легко могут увести парня? И тут же усмехнулась. А я вот не наглая и получается, тоже увела. Хотя даже взглядом не намекнула, что Антон мне понравился. И сравнить меня и Диану? Я же замарашка по сравнению с ней. Как и тетя Зина рядом с городской подругой. Получается, хоть одна замарашка победила! Но делиться своим открытием я не спешила. Тетя Зина словно вернулась в молодость. Она достала старый альбом с черно-белыми, вернее – с мутно-коричнево– желтыми фотографиями. Бережно перелистнула страницы.

– Вот. Такая мы пара были. Все завидовали, – тетя Зина горько усмехнулась. – Вот и дозавидовались.

– А вы так замуж и не вышли? – вырвался у меня не совсем корректный вопрос.

Женщина грустно покачала головой.

– Нет. Любила я его. Сильно. Как пережила, не знаю. Но ни на кого смотреть больше не хотела.

– А Арина с Павлом?

– Начали встречаться. Все село гудело. А потом у Аринки отпуск кончился, и она начала Павла в город тянуть. Тут она не желала резиновыми сапогами грязь месить. А Павлу в городе нечего было делать – тут его вся жизнь была. Расстались. И пришел он ко мне. Ночью. Чтоб не стыдно было от соседей.

Тетя Зина замолчала. И я, как в кино, представила, что именно в это окошко стучался красавец – агроном.

– Не простила я его. Негоже семью строить на предательстве.

У меня в душе боролись противоречивые чувства.