Бегущий человек - Ричард Бахман

Жужжали камеры, сверкали вспышки. Журналисты выглядели озабоченными. Но прямо-таки чувствовалось физическое давление пятисот миллионов зрителей. Они-то были настоящие. Значит и работа эта — не шутка. А этот «Черный ирландец» в кармане Ричардса мог быть просто игрой больного воображения преступника.

— ЭЙ, РИЧАРДС! — от кучки автомашин в пятидесяти ярдах от стоянки номер 16 отделился человек. Несмотря на прохладную осеннюю погоду на нем были лишь черные брюки и белая рубашка с закатанными рукавами. В руках у него был огромный мегафон, даже больше, чем у Ричардса. Издалека Амелий смогла различить лишь, что на нем были маленькие очки — в их стеклах отражался закат.

— Я — ЭВАН МАККОУН.

Ну, конечно, он знал это имя. И, видимо, оно должно было вызывать страх. И он не удивился, когда действительно почувствовал страх. Эван Маккоун был главным Охотником. «Прямой потомок Эдгара Гу вена и Генриха Гиммлера, — подумал он. — Чудовище, которым можно пугать детей (Если ты не перестанешь играть спичками, Джонни, я выпущу мистера Маккоуна из кладовки)».

Вдруг из закоулков памяти выплыло: а ты как раз тот, кто мне нужен, братишка!

— ТЫ ВРЕШЬ, РИЧАРДС! ЕСЛИ У ТЕБЯ НЕТ КЛАССИФИКАЦИИ «ДЖЕНЕРАЛ АТОМИКС», ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ВЗРЫВЧАТКУ. ОТПУСТИ ЖЕНЩИНУ И ВЫХОДИ! МЫ НЕ ХОТИМ, ЧТОБЫ И ОНА ПОЛУЧИЛА ПУЛЮ!

Амелия издала какой-то слабый шипящий звук.

Ричардс проревел в ответ:

— МОЖЕТ БЫТЬ, ВСЕ ТАК И ЕСТЬ В МЕСТЕЧКЕ ШЕЙКЕРХЕЙТС, МАЛЫШ. А НА УЛИЦЕ ТЫ МОЖЕШЬ КУПИТЬ «ДИНАКОР» НА КАЖДОМ УГЛУ, ЕСЛИ, КОНЕЧНО, У ТЕБЯ ЕСТЬ НАЛИЧНЫЕ. Я ПОЛУЧИЛ ДОСТАТОЧНО, ПРИЧЕМ ИМЕННО ОТ ФЕДЕРАЦИИ ИГР. ДАВАЙ-ДАВАЙ, У ТЕБЯ ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ МИНУТ.

— НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ!

— ЭЙ, МАККОУН!

— НУ, ЧТО?

— СМОТРИ, Я ОТПУСКАЮ ЖЕНЩИНУ, ОНА ВИДЕЛА «ИРЛАНДЦА», — Амелия смотрела на него, оцепенев от ужаса. — А ТЫ ДАВАЙ-КА ЗАПРАВЛЯЙ САМОЛЕТ, ОСТАЛОСЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ МИНУТ. Я НЕ ШУЧУ, ЗАСРАНЕЦ! ОДНА ПУЛЯ — И ВСЕ МЫ ВЗЛЕТИМ НА ЛУНУ!

— Нет, — прошептала она. На ее лице было написано недоверие. — Не думаешь же ты, что я буду врать для твоей же пользы?

— Если не будешь, значит меня прикончат. Я возможно сейчас плохо соображаю, что говорю, из-за ран и потери крови, но я уверен, что это самое лучшее, что я могу предпринять. Слушай: динакор — это белое плотное вещество, немного жирное на ощупь. Оно…

— Нет, нет и еще раз нет! — она зажала уши ладонями.

— Он выглядит, как кусок мыла «айвори», хотя еще плотнее. Теперь о взрывателе…

В Она заплакала.

— Я не могу. Ты не понимаешь, что ли? У меня есть гражданский долг. Моя совесть… Я должна…

— Ах, да. И еще, если они поймут, что ты врешь… — добавил он сухо. — Да, только они не поймут. Потому что, если ты прикроешь меня, они клюнут на это… и я буду свободен, как птичка…

— Я не могу.

— РИЧАРДС! ОТПУСТИ ЖЕНЩИНУ!

— Взрыватель золотистого цвета, — продолжал он, — около пяти сантиметров в диаметре. Похож на колечко от ключей, но без ключей, конечно. К нему приделан тоненький стержень — как карандаш — и пусковой механизм с буквами «Дж. А.» А он похож на ластик на карандаше.

Она начала раскачиваться взад и вперед, держа лицо обеими ладонями и разминая его как тесто.

— Я сказал им, что вытащил его наполовину. Это значит, что ты могла разглядеть только маленький зазор на поверхности «ирландца». Поняла?

Она не ответила, лишь застонала и продолжала раскачиваться.

— Ну, конечно, поняла. Ты ведь умница, правда?

— Я не буду врать.

— Если они спросят тебя о чем-нибудь еще, ты больше ничего не знаешь. Ты ничего не видела, потому что была очень напугана. Заметила только, что все время с первого заграждения на дороге я держался за кольцо. Ты не знаешь, что это такое, но оно было у меня в руке.

— Лучше убей меня сразу!

— Давай, выходи! — сказал он.

Она смотрела на него с ужасом, рот скривился, глаза, как угли. Куда делась неприступная самоуверенная, красавица? Он подумал, а сможет ли она когда-нибудь снова стать такой? Нет, навряд ли. Полностью, никогда.

— Давай! Давай, иди! — сказал Ричардс.

— Я… Я… О, Господи!

Она толкнула в дверь, и то ли выпрыгнула, то ли выпала из машины. Но тут же вскочила на ноги и побежала. Ее волосы развевались на бегу. Она казалась очень красивой, просто божественной, когда неслась в свете сотен вспышек фотокамер.

Карабины поднялись наизготовку, потом опустились — и толпа поглотила ее. Ричардс рискнул выглянуть в окно со стороны водителя, но ничего не заметил.

Он снова съехал вниз на кресле, посмотрел на часы и стал ждать конца.

Отсчет: 033

Красная секундная стрелка на его часах сделала два оборота, еще два. И еще.

— РИЧАРДС!

Он поднял мегафон ко рту:

— СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ МИНУТ, МАККОУН.

Нужно все сыграть до конца. Это — единственный способ действий. Как раз до того момента, когда Маккоун отдаст приказ стрелять. Все произойдет мгновенно. Да и вообще, какое к черту, это имеет значение?

И тут после долгой, казалось, бесконечной паузы вдруг прозвучало сдержанно:

— НАМ НЕОБХОДИМО ВРЕМЯ! ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ТРИ ЧАСА. СЕЙЧАС НА СТОЯНКАХ НЕТ НИ «ЛОКХИДА», НИ «ДЕЛЬТЫ». НАДО ПОДОЖДАТЬ, ПОКА ОНИ ПРИЛЕТЯТ.

Молодец, она все-таки сказала! О, Боже всемогущий! Женщина, бывшая, казалось, на краю пропасти, переступила через все страхи. И ведь ничем не связана! Никто ее обратно не притащит. Поразительно.

И конечно же, они ей поверили. В этом-то и заключаются их обязанности — никому не доверять; Наверняка, они затащили ее в какую-нибудь комнатушку в здании аэропорта, и с полдюжины маккоуновских сыщиков ее сейчас допрашивают. «Ну, конечно, вы сейчас расстроены, миссис Уильямс. Но это все формальности. Не повторите ли еще раз для протокола?.. Нас смущает кое-что… Вы уверены, что все было именно так, а не наоборот? Откуда вы знаете?.. Почему? И что он тогда сказал?..»

Итак, самый верный шаг для них — потянуть время. Подсунуть Ричардсу сначала одну отговорку, потом другую. «У нас проблемы с топливом, нужно время. Нет свободных экипажей, нужно время. Над взлетной полосой 07 летающая тарелка, нужно время. И потом, мы ее еще не до конца раскололи. Она еще не призналась, что ваше взрывное устройство — всего лишь сумочка из поддельной крокодиловой кожи, набитая бумажными салфетками, мелочью, косметикой и кредитками. И нам опять же нужно время. Мы пока не можем рискнуть застрелить вас. Нам нужно время».

— РИЧАРДС!

— СЛУШАЙТЕ, — проревел он в ответ. — У ВАС СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ МИНУТ, А ПОТОМ ВСЕ ВЗЛЕТИТ НА ВОЗДУХ!

Молчание.

Любопытные зрители потянулись обратно, несмотря на нависшую тень Армагеддона. В их глазах помимо страха сквозило что-то сексуальное. Кто-то притащил переносные прожекторы, и лучи света сфокусировались на маленькой воздушной машине, вырывая ее из темноты и освещая все мельчайшие детали.

Ричардс тщетно пытался представить себе комнату, где они держали ее, пытаясь вытянуть правду. Прессу, конечно, не допустили. Люди Маккоуна, наверняка, попытаются запугать ее до смерти и, возможно, даже преуспеют в этом. Но как далеко они смогут зайти в обращении с женщиной, которая не является представительницей гетто, где люди не имеют собственного лица? Наркотики! Конечно. Ричардс был уверен, что они воспользуются наркотиками. Маккоун обязательно даст такую команду. Эти наркотики заставят даже мрачного индейца выболтать все о своей жизни, как школьника. Эти наркотики даже и священника заставят рассказать все, что он услышал от исповедующихся так складно, как будто он диктует на диктофон.

А может, немного насилия? Современные электрические дубинки, которые хорошо зарекомендовали себя во время бунтов в Сиэтле в 2005 году. Или они просто будут долбить ее своими вопросами?

Эти мысли были бесполезными, но он не мог отбросить их и не думать о ней. Позади основного здания аэропорта послышался очень четкий звук — так ревет «Локхид», когда прогревают его двигатели. Его «птичка»! Звук то нарастал, то падал. Когда внезапно рев прекратился, он понял, что началась заправка. Если он поторопится, это займет двадцать минут. «Но вряд ли они будут торопиться?»— подумал Ричардс.

Так-так! Все карты на столе, кроме одной.

Ну, что, Маккоун, ты все еще надеешься просверлить ее мозг своим взглядом?

На летное поле легли длинные тени. Все напряженно ждали.

Отсчет: 032

Ричардс понял, что все это вранье — когда говорят, что время остановилось. А иногда хорошо бы было, если бы так случилось. Тогда по крайней мере, не на что было надеяться.

Дважды голос в мегафоне орал ему, что он врет. И тогда он им отвечал, что, если это так, пусть стреляют. Пять минут спустя тот же голос сообщил, что крышки люка у «Локхида» замерзли и что заправлять придется другой самолет. Ричардс сказал им, что согласен на это, если только самолет взлетит в указанное время.