Другое счастье - Марк Леви

– Том?!

– Ты ждал кого-то еще?

– Никого я не ждал… – промямлил Квинт.

– Полагаю, здесь найдется более удобное место? Мне позволят присесть? Я бы не отказался от скотча и от сэндвича, если для этого не слишком поздно.

Квинт кивнул дворецкому и пригласил Тома в гостиную. Они сели друг против друга на диванчики и обменялись долгими взглядами.

– Сколько времени мы не виделись?

– Лет тридцать, если не больше. Честно говоря, я сбился со счета, – ответил Том.

– Как ты меня нашел?

– В отставке зимы кажутся нескончаемыми. Я живу на севере Висконсина, для моих старых костей там холодновато.

– Сейчас весна, – напомнил Квинт.

– Это точно. Я уже тороплюсь домой. Я выехал в конце осени и проехал через всю страну. Честно говоря, в прошлом году мне захотелось повидаться с друзьями, которые еще живы. Через что мы только не прошли вместе! Очень жаль, что мы потеряли друг друга из виду. Мне даже пришла в голову мысль собрать воспоминания и написать книгу. То, за что мы боролись, могло бы заинтересовать новые поколения.

– Ты заделался писателем?

– Не будем преувеличивать. Я слушаю, что мне рассказывают, и излагаю это на бумаге. Я только начал, но постепенно втягиваюсь.

– А чем ты занимался раньше?

– Я перебрал много разных профессий. Пришлось постранствовать, жизнь не всегда была легкой. Рад видеть, что ты преуспел в жизни, поздравляю!

Квинт изобразил улыбку. Вошел дворецкий и поставил перед Томом поднос.

– Скотч и клаб-сэндвич. Надеюсь, вы останетесь довольны.

Квинт поблагодарил Уиллема и отпустил его. Когда тот закрыл за собой дверь, разговор возобновился.

– Так, значит, тебе пришло в голову проведать старых друзей? Встреча ветеранов в ресторанчике – чудесная идея! Отличная возможность тряхнуть стариной. Уверен, друзья поддержат твое предложение.

– У меня на уме не совсем это, Квинт. Я встречаюсь с каждым по очереди. Мотаюсь между штатами, вот и решил, что глупо было бы не воспользоваться возможностью поприветствовать старых друзей и вспомнить былое.

– Кстати, насчет твоей книги: ты намерен сохранить авторские права за теми, кто надиктует тебе главы?

– Почему нет? В конце концов, я хочу поместить в ней историю каждого.

– Моя история просто захватывающая, – сообщил Квинт. – Может получиться страниц пятьдесят, не меньше! Не скрою, я был бы горд, если бы она была опубликована под красивой обложкой. Может, прямо сейчас и начнем? Снимай куртку, садись к письменному столу, я дам тебе, чем писать.

– С этим можно подождать до завтра, сегодня уже поздновато.

– С кем ты уже успел поговорить?

– С Робертом, но он такой горький пьяница, что в его лепете мало что можно разобрать. С Максом, он живет в Филадельфии с очень красивой женщиной. Брайан поселился в старом школьном автобусе и ведет спартанский образ жизни, но его интеллекту можно позавидовать. У Рауля джаз-клуб в Нашвилле, повидаться с ним было настоящим удовольствием, у него неиссякаемый запас пикантных историй. А ты-то, как тебе удалось так преуспеть?

– Кого еще ты намерен посетить?

– Знаешь, старина, я имею право провести допрос честь по чести. Так что вопросы здесь задаю я!

– У меня другое мнение. Но меня уже увлек твоей проект книги, ты разбудил во мне любопытство. Чем больше я об этом думаю, слушая тебя, тем больше убеждаюсь, что наша история поучительна. Нужно, чтобы ее узнали.

– Рад твоему энтузиазму. В моих планах повидаться с Верой. – Том вошел во вкус своей игры и стал вполне убедительно разыгрывать роль журналиста, ведущего расследование. – Я всегда к ней неровно дышал. Кажется, она живет в Оклахоме, неподалеку от техасской границы.

– Красивая женщина, у тебя хороший вкус.

– Еще бы Ханну увидеть. Только я не знаю, где она живет.

– А меня ты как нашел?

– Ремесло помогло. Когда пишешь, вступаешь в игру со своими персонажами. Столкнулся в баре с Робертом, узнал у него адрес Макса, очутился у Брайана, и так далее.

– Мой адрес тебе дал Рауль?

– Вот именно!

– Повезло тебе! В последний раз мы с ним виделись еще до того, как я угодил в тюрьму. Чтобы тебе верили, тебе нужно проделать еще немалый путь. Ты уверен, что тебе не пора расслабиться?

Глядя на Квинта, Том распахнул куртку, перестав прятать свой жетон.

– Хватит ломать комедию! Если бы я сразу представился маршалом, ты бы, наверное, потребовал ордер, прежде чем меня впустить?

– С какой стати? Мне нечего скрывать! Одно удивительно: старый товарищ, бунтовавший против системы, перешел на сторону копов! Согласись, после того, что мы тогда вытворяли, это как-то странновато. Если только тебя с самого начала к нам не заслали.

– Зачем было мне подыгрывать, если ты встретил меня с предубеждением?

– Мне было забавно слушать, как самоуверенно ты фантазируешь. Но хорошенького понемножку. Доедай свой сэндвич. Во имя нашей прежней дружбы я предоставлю тебе ночлег, а завтра ты уедешь.

– Она была у тебя, да?

– Не знаю, о ком ты говоришь, Том.

– Об Агате. В былые времена мы называли ее Ханной.

– Это ты нас сдал в былые времена, как ты выражаешься?

– Нет, Квинт, клянусь тебе, это был не я. На меня вышли федералы, но я воспользовался ими, чтобы вас защитить. Благодаря мне вы не попали в расставленную ими западню.

– Неприятно слышать от тебя это «вы». А я думал, что ты из наших! Это признак того, что ты работал на них. Двойной агент? Очень романтично! Извини, не верю.

– Я не могу заставить тебя мне верить, но это чистая правда. Я ничего им не рассказал. Да, я перешел на другую сторону. Когда наши войска ушли наконец из Вьетнама, я уже не видел причин продолжать борьбу. Я был против радикализации движения и боролся за мир, а не за другую войну, внутри страны. И пошел не в копы, а в маршалы. Моя жизнь была посвящена тому, чтобы отправлять за решетку убийц, наркоторговцев, грабителей, похитителей людей, тех, кто не мыслит своего существования без насилия. Я горжусь тем, что делал. Это нисколько не противоречило идеалам справедливости, ради которых я когда-то вступил в нашу группу. Если хочешь знать, я многих из наших ребят спас от тюрьмы. Слышишь, из «наших»! Всякий раз, когда мне удавалось получить чье-то дело, не рискуя попасться, я делал так, что оно исчезало. Многие товарищи благодаря мне остались на свободе и живут под другими фамилиями. С некоторыми из них я даже не был знаком.

– Какое безобразие! Тебя даже медалью не наградили!

– Издеваешься? Валяй, я не обижаюсь.

– Я побывал за решеткой и с тех пор ненавижу любую власть. Ты уже не сердись на меня за это.

– Как ты думаешь, кто сделал так, чтобы судья ничего не узнал о твоем прошлом?

– Что тебе надо, Том?

– Найти Ханну, пока не поздно.

– Не хотелось бы тебя огорчать, но, возможно, ты уже опоздал. Можешь навестить ее на кладбище Санта-Фе, вот только сомневаюсь, что она тебе что-нибудь расскажет.

– Ты не все знаешь. Тридцать лет назад сестры поменялись именами: Агата стала Ханной, Ханна – Агатой. Старшая сестра пять лет назад погибла в автокатастрофе, и теперь речь идет о младшей, которая, прежде чем сесть в тюрьму, назвалась именем своей сестры.

– Я ее помню, она мне нравилась больше, чем старшая сестра. Но ты же сам говоришь, что она уже не первый десяток лет сидит в тюрьме, как же мне…

– Она совершила побег. Я знаю, что она приезжала к тебе.

– Рад за нее. А меня ты переоцениваешь. Почему ты сказал «пока не поздно»?

– Потому что в моем распоряжении остается не более суток, чтобы ее найти. Потом за дело возьмутся федералы, и у нее не останется ни единого шанса.

– Выходит, ты собрался помочь ей улизнуть? Думаешь переправить ее через границу? – спросил Квинт, не оставшийся равнодушным к сказанному Томом.

– Я собрался спасти ей жизнь. Я знаю, что за люди станут ее ловить. Если она не сдастся, они с легким сердцем ее пристрелят. Я очень надеюсь ее вразумить. Существуют веские основания надеяться, что оставшийся ей срок не будет продлен из-за побега. Если я успею уложиться в отведенное мне время и привезу ее, то она отделается всего лишь парой недель карцера.

Квинт расхаживал по комнате, не зная, как ему быть.

– Что заставляет тебя думать, что она не сдастся? – спросил он.

– Представим, что ты ее давно не видел. Помнишь ее в молодости? Можешь хотя бы на секунду представить, что она сдрейфит перед лицом тех, кто попытается ее задержать?

– Пора спать, – пробормотал Квинт. – Мне надо подумать.

– Если ты что-то знаешь, лучше выкладывай сейчас, не тяни! Умоляю, сделай это – ради нее! Лично я ничего от этого не выигрываю. Думаешь, в моем возрасте я еще мечтаю продвинуться по службе? Я тебе не соврал, когда сказал, что ушел в отставку. Я согласился поработать только ради нее. Быстрее шевели мозгами, важен каждый час.

– Завтра утром, за завтраком, я выложу тебе все, что знаю. Сейчас уже поздно, судя по твоему виду, ты давно не спал. Я тебя такого не отпущу.