Песнь Ухуры - Дженет Каган

Усы дернулись, выражая заинтересованность, и Жесткий Хвост сказала:

– Я бы с удовольствием посмотрела этот феномен.

– Доктор Вилсон, – обратился Спок, – я должен предупредить вас, что это очень часто болезненный процесс. Человеческое сознание отдает свои секреты неохотно.

Вилсон немного нахмурилась, и в первый раз с тех пор, как Кирк встретил ее, показалась ему нерешительной. Наконец, Эван сказала:

– Я хотела бы этого, если вы согласны, мистер Спок. – Когда Спок кивнул, она добавила Жесткому Хвосту:

– Я допускаю, что Вызывающий Бурю будет способен оценить точность версии мистера Спока?

Жесткий Хвост ответила:

Вызывающий Бурю рассказал мне, как это случилось. Я сама смогу оценить точность версии.

После недолгих приготовлений Спок посмотрел вопросительно на Вилсон, она сделала глубокий вдох и кивнула, подтверждая свою готовность. Спок потянулся к ней руками. Кончики его пальцев едва поглаживали ее висок, но она, казалось, находилась в шоковом состоянии от силы контакта, затем закрыла глаза и не сказала ни слова, пока Спок рассказывал Жесткому Хвосту, как это случилось между Вилсон и Вызывающим Бурю…

Спок убрал ладонь от ее лица. Еще раз глубоко вздохнув, Эван открыла глаза и с трудом сфокусировалась на Споке. Наконец, слабым голосом она сказала:

– Спасибо за этот опыт, мистер Спок. – Она повернулась к Жесткому Хвосту. – Был ли его рассказ точен по вашим стандартам?

– Да! – сообщила Жесткий Хвост, положение ее ушей показывало, что она просто поражена.

Вилсон кивнула, вынула медицинский сенсор и начала снимать параметры со Спока. «Восстановилась полностью», – подумал Кирк.

Жесткий Хвост спросила:

– Это тоже часть процесса?

Эван Вилсон покачала головой.

– Я все еще изучаю вулканцев, Жесткий Хвост, – объяснила она. Мистер Спок, вы знаете о понижении температуры вашего тела, когда вы делали это, особенно на кончиках ваших пальцев?

– Нет, доктор, – Спок был откровенно заинтригован, – Ощущение, как от капли жидкого азота, холод такой, что обжигает. Она потерла висок и удивленно посмотрела на вулканца. – Я ожидала найти волдырь. Когда мы вернемся на «Энтерпрайз», не согласитесь ли вы повторить эксперимент вместе с несколькими объективными пробами ваши анализов?

– Конечно, доктор, я сам заинтригован этим.

– Мне тоже интересно, – сказала Жесткий Хвост. – Когда вы проведете свои тесты, я хотела бы, чтобы вы рассказали мне, как это происходит. – Ее уши мгновенно дернулись назад. – … Но вы же не можете!

Жесткий Хвост схватила свой хвост и сжала его, ее разочарование было очевидным.

– Поэтому у нас есть записывающее устройство всех типов… так что ты можешь сама увидеть, что было во время эксперимента, – сообщил ей Кирк. Спок, мы разве не видели графики в лаборатории?

– Видели, капитан, – подтвердил Спок, – но на них не было названий. Я собирался спросить Яркое Пятно по поводу такой неортодоксальной системы обозначений.

– Мой народ не соблюдает точности в том, что касается вещей, которые должны быть представлены визуально, – объяснила Жесткий Хвост. – Если бы я попросила Яркое Пятно изобразить график по памяти, он был бы настолько же приблизителен, насколько ваше воспроизведение разговора. Я храню графики здесь для того, чтобы, в случае чего, смогла объяснить, как я пришла к тому или другому заключению.

Жесткий Хвост и Спок изучающее посмотрели друг на друга. Наконец она сказала:

– Да, мне ясно, почему вы изобрели машины для хранения информации; но я не понимаю, как вы справились с тем, чтобы развить такой высокий уровень технологии.

Кирк не мог подавить улыбку.

– Это нас уравнивает, Жесткий Хвост. Я не понимаю, как вы умудрились достичь такого высокого уровня технологии без записывающих устройств.

Жесткий Хвост снова скрутила свой хвост.

– Я обеспокоена этим, капитан Кирк… Люди и вулканцы гораздо больше отличаются друг от друга, чем я ожидала, исходя из внешности. Я не отважусь выносить суждения о вас без дальнейшей информации.

Кирк кивнул.

– Мы тоже не осмеливаемся выносить суждения о вашем народе, Жесткий Хвост. Мы будем делать шаги тогда, когда узнаем, как…

Она прервала его, дернув хвостом.

– Один момент… вы сейчас говорите совсем о другом. Может ли вулканец быть одним из вас, хотя он совсем не человек?

– Мистер Спок является моим офицером по науке, и он мой друг. В этом случае я могу сказать, что он из моих людей.

– Вы не находите его настолько же чуждым вам, как мы?

Джеймс Кирк улыбнулся.

– Я действительно нахожу мистера Спока чуждым. Обычно в самых неожиданных ситуациях. Но это нисколько не делает его меньше моим другом, чем он есть.

– А вы, мистер Спок?

– Если я понял твой вопрос, Жесткий Хвост… да, и мне доставляет огромное удовольствие считать Джеймса Кирка в числе моих друзей.

– Хотя вы находите его чуждым?

– Он обладает совершенно особенными сторонами личности, это касается своеобразия его человеческих сторон. Очень часто мне приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы понять его. Но вулканская философия одобряет такой подход, так как мы верим в «Бесконечные различия в Бесконечном Количестве Комбинаций».

– «Бесконечные различия в Бесконечном Количестве Комбинаций», повторила она. Спок кивнул.

– Ваша форма памяти испугала меня так, как я очень редко когда была напугана. Надо бы отослать вас прочь, но я видела, как Эван Вилсон рисковала, столкнувшись с таким же неизвестным для нее, как и для меня, и я была заинтересована и благодарна ей за этот опыт. Яркое Пятно сказала мне, что вы оберегаете наши с ней отношения, – Жесткий Хвост с видом собственника обернула свой хвост вокруг талии Яркого Пятна и продолжила И я слышала, как вы называете друг друга друзьями. Мой народ может рискнуть многим ради возможности дружбы и ради «Бесконечных различий в Бесконечном Количестве Комбинаций».

Она кивнула Споку, а затем закончила:

– Мы все должны быть осторожны. Я скажу другим в лагере – Она медленно пошла прочь. Кирк увидел, что ее хвост все еще дрожит от переполнявших ее эмоций, но она не позвала с собой Яркое Пятно.

Яркое Пятно воскликнула:

– Ну и дела! – и Джеймс Кирк с облегчением рассмеялся.

Глава 10

Павла Чехова откровенно удивило количество сиваоанцев, оставшихся с ним, чтобы изучить его технику строительства, вместо того, чтобы пойти послушать пение Ухуры В основном это были старшие по возрасту, как, основываясь на их размерах, рассудил Чехов, и каждый из них старался попробовать все этапы строительства Когда они закончили, Чехов был совершенно уверен, что любой их них способен построить такую же хижину.

Помня то, что узнали капитан и мистер Спок, Чехов поинтересовался у Дальнего Дыма, как правильно дать им всем разрешение использовать эту конструкцию, где они только захотят, и право обучать других и давать им такие же разрешения. Сиваоанцы восприняли это с такой радостью, как будто всем им сделали подарок. Впрочем, по их обычаям так и было. Павел сделал подарок, который доставил бы такую же радость его учителю в Волгограде, какую сиваоанцы испытывали здесь.

Несколькими минутами позже все собрались вокруг Дальнего Дыма. Чехов, занятый покрытием крыши, пропустил большую часть разговора, сверху он ясно видел только шевелящиеся усы и хвосты. Затем три сиваоанца исчезли в лесу.

Сначала он подумал, что они присоединились к Ухуре, чей голос доносился до него в прекрасных куплетах песни, но часом позже все трое вернулись, неся ветки и листья, отличные от тех, которые он сам использовал. Они возбужденно объяснили, что Дальний Дым решил улучшить его дизайн, и начали уже сами строить четвертую палатку, в этот раз показывая ему, как она должна быть сделана. Не желая пропустить ни единой детали, Чехов включил свой трикодер и зачарованно смотрел.

«Они определенно лучше знали местные материалы», – подумал Павел.

Вместо предыдущих, корзинного типа, эта палатка имела элегантные формы крыльев птицы, и сиваоанцы улучшили на этот раз не только стиль. Используя более гибкие ветки, причем сиваоанцы заверили его, что гибкость сохранится на долгое время, они плели более плотную и устойчивую основу.

Затем последовала очередь покрытия из листьев, которые оказались примерно четырех расцветок. Впрочем, все они были просто различными оттенками зеленого, от почти черного с красноватым отливом до салатового, который скорее можно было принять за кремово-белый Дальний Дым самолично принес охапку тростника цвета сливы. Опять все помощники собрались вокруг Дальнего Дыма, и он объяснил, что у него на уме, но половина объяснения была потеряна универсальным переводчиком, так как он не имел справочника для художественных описаний.

Строители начали работу с разных сторон строения и постепенно продвигались навстречу друг другу. К великому изумлению Чехова, когда они встретились посередине, стилизованные птицы в полете показались по всему покрытию, словно оседлали его, как поток воздуха. Чехов взирал на это, открыв рот.