Посмотреть в послезавтра - Надежда Молчадская

– А Вам что лечить нужно? – спросила пожилая женщина, сидевшая посередине.

– Вы что, не москвич? – тут же спросила вторая.

– А из какой Вы квартиры? – не дождавшись ответа, протараторила третья.

Этими вопросами они привели меня в ступор. Я почувствовал, что нахожусь на перекрестном допросе. Заикаясь, начал свой жалобный рассказ.

– Я из первой квартиры, одноклассник Марины, приехал из Одессы кровь лечить.

Старушки одновременно отпрянули, одна из них мне объяснила, в какую сторону идти.

– Вышел и сразу забыл, – оправдывался я. Достал из кармана мобильный телефон, посмотрел на экран и произнес:

– Надо же, батарейка села, и протянул сидевшей посередине бабушке. Она выставила ладони, давая понять, что приближаться не стоит.

– Так, иди налево, два квартала отсюда, говорят, что за большие деньги все там лечат.

Поблагодарив информбюро в виде лавочниц, направился к клинике. Та лавочница, что сидела в середине между своих подруг, громко начала ругаться, наверное, чтобы я услышал.

– Надо же, что не бодфред, то сумасшедший, то больной. Бедовая девка, все бациллы в дом тащит.

– Да хватит тебе уже, Полина, как Михель вышла замуж за Рафаэля…

Дальше я уже не слышал мексиканских страстей. Прошел два квартала и, действительно, увидел вывеску с надписью «Клиника репродуктивной медицины». Постоял несколько минут, обдумывая вопросы, потом поднялся по лестнице, стеклянная дверь которой автоматически открылась, и я попал в мраморное царство розового и бежевого цветов. Над моей головой свисала огромная хрустальная люстра, посередине помпезного холла ввысь устремились стоявшие в виде круга колонны, выполненные в стиле барокко. Толстые стекла впивались в ребра колонн, вырезанные в стекле окошки в форме капли предназначались для работников регистратуры, над головами весьма симпатичных девушек, сидевших в этом аквариуме, бегала по кругу строка о предоставлении различных услуг клиники. Цвета менялись и создавалась иллюзия праздника и полной надежды на выздоровление. Подойти и поинтересоваться стоимостью услуг клиники, не решился. Под впечатлением антуража клиники вышел на улицу и уселся на ступенях. Вспоминал и прокручивал в голове все увиденное. Складывался пазл из таких составляющих: квартира Маринэ на первом этаже; лавочницы и береза под окном; парк напротив дома и клиники.

Меня от всего этого неожиданно бросило в пот. Надо ехать домой и еще раз перечитать рукопись, обратив внимание на описание квартиры и предметов мебели. Я подошел к краю тротуара, – на проезжей части оживленного движения машин не наблюдалось. Проехали пару мерседесов, бумер – и движение на этом закончилось. Постоял еще минут пять. На горизонте появилась вишневого цвета машина советского образца; поднял руку, машина остановилась; открыл дверцу и увидел смотрящего на меня мужчину лет 65-ти. Его лицо выглядело слегка помятым, что говорило само за себя. Я назвал адрес и, договорившись о цене, сел на заднее сиденье. Мысли крутились в голове. Не мог вспомнить обстановку квартиры у Марины. Водитель открыл окно и закурил.

– Вам не дует?

– Нет, – с неохотой ответил ему. На разговоры меня совсем не тянуло.

– Ну, как все прошло, удачно? – Хихикнув, он закашлялся.

– Что Вы имеете в виду?

– Да тут ничего такого нет, многие мужчины, особенно молодые ребята, оставляют здесь свой генофонд.

– А, Вы об этом? Да нет, к сожалению, жена на лечении. – Зачем соврал, и почему должен оправдываться перед ним? Вижу его в первый и, надеюсь, в последний раз.

– Да, сейчас женщины совсем никудышные, раньше бабы в поле рожали, лопухом обтерлись и пешком до избы с дитятей. Экология, все переменилось.

Останавливать его разговор не видел смысла, все равно не поймет.

– Раньше, после получки, за ужином убирал 0,75 и ничего, на утро был как огурчик, а сейчас 150 грамм, – то печень, то поджелудочная гудит. Года… Они тоже свое берут, конечно, экология портит и пшеницу, и воду. А что внукам останется после меня – вирусы, да и все. Нет, не было такого раньше. Детство у нас было беспортковое, но здоровое.

Я сидел молча. Он, не замолкая, продолжал свой рассказ.

– Приехал я с Урала, Серов город слыхал?

– Нет, к сожалению.

– Вот то-то же, я к чему это рассказываю. У нас с женой двушка в Бирюлево, пол Урала у нас останавливалось. Женщины органы едут сюда лечить, поэтому кручусь здесь, всегда можно клиента подобрать.

– Давно этот центр существует?

– Лет 7, наверное, уже. Раньше здесь шишек лечили, руководство партии и тому подобное. Нам, простому люду, нос нельзя было показывать, а сейчас, пожалуйста, все для народа, заходи, если карманы не пусты, – засмеялся и опять закашлялся.

Мне оставалось примерно 10 минут, и я буду дома в тишине и покое.

– А кем были ваши родители? – спросил его для разнообразия рассказа.

– Хозяйством жили – не тужили, всех шестерых вырастили, выучили. Я в Мичуринск отправился в железнодорожное училище, наладчиком работал. А что, работа не пыльная, постучишь по колесам, сделаешь обход, дальше ждешь часами другой состав, глядишь, и рабочий день закончился. В нашей профессии музыкальный слух нужен, тут без этого никак.

Присвистывая и постукивая по рулю мелодию из песни «Вдоль по Питерской», продолжал глумление над моим слухом. Спокойствие, только спокойствие. Уже показался рекламный щит, установленный напротив моего дома.

– Здесь направо, пожалуйста.

Водитель резко свернул, я опрокинулся на левый бок, едва не стукнувшись головой о боковое стекло.

– Здесь остановитесь, приехали. Протянул деньги и вышел из машины.

– И Вам не хворать, – крикнул мне вслед, завел мотор и скрылся из моего выстраданного состояния.

Поднялся на лифте, открыл дверь и ощутил себя на «седьмом небе». Счастье иметь приватное пристанище. Сбросил с себя всю одежду на пол, а вместе с ней и память, перегруженную свистом и рассказами таксиста, вошел в ванную, включил воду. Шум струи мягко ложился на мой слух и предвещал мне приятное расслабление тела. Зеркало отражало остатки вчерашней попойки блудного сына. Пока вода набиралась, включил зубную щетку и она, как метла, стала вычищать остатки пищи «Дармоеда» и утренней яичницы; растер по щекам пенку для бритья с малиновым ароматом, – бритва скользила и щекотала щеки. Ванна наполнилась, я погрузился в теплый океан расслабухи. За дверью послышалась мелодия песни «Ни минуты покоя, ни секунды покоя, что же это такое? Что же это такое?». И так три раза мой телефон, оставленный в джинсах, надрывался, пока не включился автоответчик.

Это звонил редактор моего журнала. Неохотно встал, выплеснув часть воды на кафельную плитку, включил контрастный душ, постоял минут пять, приводя свои нервишки в порядок, одел белый махровый халат с вышивкой на кармане «Hilton». Уже и не припомню, из какой страны он был привезен, потому что у меня он не в единственном экземпляре. Вынул из кармана джинсов мобильник, прошел на кухню, удобно уселся, нажал на пропущенный номер звонившего, и стал ждать соединения.

– Алло, Евгений Львович, здравствуйте!

– Привет, Андрюша, ты более-менее в курсе происходящего?

– Да, более-менее.

– Так вот, у тебя есть еще две недели на размышления, я набираю новый штат сотрудников в новый журнал. Песня такая же, ничего нового придумывать тебе не придется. Хозяин согласен. Как я уже говорил, зарплата и условия работы остаются без изменений, так что думай! Перезвони мне на следующей неделе.

– Спасибо огромное, Евгений Львович. До свидания!

А я уже прощался сам с собою. Так у вас совсем неплохо день начался, месье Ковалев! В приподнятом настроении моя рука сама потянулась к коньяку, оставленному на столе. Напиток мягко расплылся по горлу и, ненавязчиво, меня приглашала моя белоснежная постель. Завалившись в кровать, проверил отсутствие наличия мобильника рядом, укрылся с головой одеялом – и был готов.

МАХРОВЫЙ ХАЛАТ

«Огромный черный полированный стол отражал отпечатки пальцев. Во главе стола в белом халате одиноко сидел Евгений Львович.

– Присаживайся, Андрей, вот я тебя и дождался. Работы будет много, как и обещал, только у нас новые правила приема на работу. Ты незамедлительно обязан сдать отпечатки пальцев. Понимаешь, дело в том, что есть гнусная клевета, – мол, наш брат-журналист тырит халаты и тапочки из гостиниц. Эта недопустимая ложь бьет по нашей репутации и престижу государства. Ты себя зарекомендовал с лучшей стороны и наверняка не допустил бы такой мерзости. Но правила есть правила. Подойди ко мне.

Я приблизился к нему, он схватил мой указательный палец и начал тыкать по столу. Отпечатки то увеличивались, то пропадали совсем.

– Отлично, этого достаточно. Да, еще одно требование босса: на работу вместо махрового халата одевать вафельный.

– Боже мой, какой бред, нет, я не согласен с этими правилами, Евгений Львович!!! – Плюнул на стол и выбежал из кабинета.