Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - Дмитрий Иванович Иловайский

русском языке; но они стоят за собственные имена князей и дружины и за якобы скандинавские названия Днепровских порогов. Относительно личных имен мы уже указывали на несостоятельность их мнения. И опять повторяем: что же из того следует, что то или другое имя (впрочем, редко в том же виде, а большей частью в подобии) можно встретить и в скандинавских памятниках? Следует только тот вывод, что многие имена были общими у восточнославянской и восточногерманской ветви. Они подтверждают стародавнее родство самих народов и их долгое сожительство в Южной России, откуда скандинавы вынесли многие черты, долго потом напоминавшие об этих родственных связях еще готской эпохи.

Возьмем первые имена наших князей:

Рюрик. О Рюрике, пришедшем из Скандинавии, мы не говорим, ибо он не историческое лицо, а легендарное; следовательно, имя его относится к тому времени, когда составилась легенда. Исторических Рюриков известно по летописям только два: один Рюрик Ростиславич во второй половине XI в., а другой Рюрик Ростиславич во второй половине XII в. Следовательно, имя это встречается довольно поздно между русскими князьями, когда, по мнению норманистов, они уже сделались вполне славянами, и мы не видим никакой надобности признавать его исключительно скандинавским на том основании, что в скандинавских сагах встречается Рорек (Гререкур). В первой статье мы сделали предположение о связи этого имени с именем одного из Олеговых послов, Рюара (с его вариантами Рюар, по Воскресенской летописи, и Руря, по Густынской). Притом русское имя Рюрика совсем не стоит одиноко в славянском мире, на что было указано г. Гедеоновым. Так: Рерих и Рериг встречаются в числе имен древних чешских родов; славянское племя бодричей называло себя иначе ререгами (то есть соколами); у них был также и город Рерик (Мекленбург); в числе поморских князей в начале IX в. был князь Рерик. Тот же корень ру встречается в названии славянского народа руяне и в имени славянского божества Руевит.

Обратим, собственно, внимание на имена двух первых князей, несомненно существовавших, то есть Олега и Игоря. Олег и женское Ольга будто бы суть не что иное, как норманские Holgi и Holga; что есть сокращенное мифологическое имя Halogi, означающее высокое пламя (Die Berufung der Schwedischen Rodsen – Куника); по другому мнению, это имя происходит от heilig, святой. Вообще норманисты не только русские имена делают исключительно германскими, но и подыскивают им значение из немецкого языка. При этом иногда дело не обходится без того, чтобы ученые, на основании созвучий, не впадали в ту систему осмысления, о которой мы говорили в прошлой статье. Эта система довольно соблазнительна, и, благодаря ей, многие, хотя и сомнительные, толкования сделались как бы общим местом, вроде полян от полей, немец от немой (стало быть, река Неман тоже от немой) и т. п. Многие собственные имена народные, географические и личные хотя и делаются неотъемлемой принадлежностью известного языка, однако, чтобы добраться до их значения, надобно восходить к общим индоевропейским корням и все-таки часто остаться только при гадательном предположении. Собственные имена Русь или Рось, Дон или Дунай, Тур или Тавр и пр. разве могут быть объяснены только из русского языка или из какого-либо другого, нам современного? Об Олеге и Ольге мы можем сказать, что они были в числе самых любимых имен у наших предков. Олег встречается до XIV в. включительно; а Ольга перешла и в христианскую ономантологию[41]. В летописях можно встретить это имя и с начальной в, то есть Волга вместо Ольга (Лавр. С. 24 и 27), Вольгович вместо Ольгович (Ипат. под 1196). Форма Вольга употреблялась у нас и в мужском значении; напомним известного Вольгу, богатыря наших былин. Чуждое имя никогда не могло получить такую популярность в народе. Никогда не могло оно распространиться и на имена рек, которые вместе с личными именами по большей части ведут свое начало от времен мифологических. Название главной русской реки Волга, несомненно, есть то же самое имя. Вообще в языческую эпоху народные и личные имена мы постоянно находим в тесной связи с географическими именами и преимущественно с названиями рек. Например, Дунай является богатырским именем в наших былинах; то же имя мы встречаем и в числе волынских бояр в XIII в. Кроме известной Волги, есть еще река Вольга во Владимирской губернии. Река Олег упоминается летописью (Ипат.) под 1251 г., в походе Даниила Романовича на Ятвягов. А первая половина имени литовских князей Ольгерд и Ольгимунт разве не есть тот же Ольг или Олег? Литовское племя, как известно, находилось в более близком родстве с славянским, чем с германским. У других славян, именно у древних чехов, тоже встречаются: Olek, Oleg, Olha. Итак, если это имя и было где туземным, то, очевидно, у нас несравненно более, чем в Скандинавии.

Игорь (у Константина Багрянородного Ингор, у Лиутпранда Ингер) будто бы тоже исключительно скандинавское, хотя у скандинавов не видим ни единого Игоря; там встречаются Ингвар, Игвар, династия Инглингов и т. п. Но еще Эверс остроумно заметил: бабка Василия Македонского, по сказанию византийцев, была дочь благородного Ингера; неужели и этот Ингер был тоже скандинав? Норманисты говорят, что корень в этом имени есть иг или инг, который будто принадлежит только германским языкам. Но такое положение очевидно неверно: например, название реки Ингуль (видоизменение Унгол или Угол) – разве это немецкое, а не славянское название? Тот же корень иг или инг встречается в сложном русском имени Иггивлд (в договоре Игоря) и в имени хорутанского князя Инга начала IX в. Г. Гедеонов справедливо заметил, что то же имя с приставкой слав, то есть Ингослав, перешло в Ижослав или Ижеслав (на что указывает город Ижеславец) и оттуда в Изяслав. Что это заключение верно, доказательством тому служит название города в Угорской руси Унгвар, которое перешло в Ужгород. (Варгород, а Унг – название реки, при которой он лежит.) Подобно Олегу, Игорь и Ингвар были любимыми русскими именами; притом первое из них в летописях встречается гораздо прежде второго[42].

Для нас достаточно указать на туземство и славянство имен Олега и Игоря, как первых исторических князей наших. Мнение об их скандинавском происхождении было плодом недоразумений и малого знакомства с славянским миром; настаивать на этом происхождении в настоящее время может только крайний, ничему не внимающий норманизм. Что касается до Аскольда, мы можем не останавливаться серьезно над этим именем; ибо не имеем достаточно причин считать его лицом историческим, как и Рюрика, пришедшего из Скандинавии. Хотя г. Погодин и не согласен с тем, потому что летопись указывает на могилы Аскольда и Дира, но для