Возврату не подлежит, или Дракон для попаданки - Лана Морриган

меня, одновременно отталкивая бабулю вглубь пещеры и спасая от жаркого столпа пламени, опалившего острые камни обрушившейся стены и чуть не сжигая нас.

— Батюшки свят, — бабуля перекрестилась. — Огнедышащие! Забирай нас быстрей, Коленька. Забирай. Прибьют и не заметят. А я еще правнуков хочу на руках подержать.

Мне хотелось возмутиться. Не будет никаких правнуков, если!..

— Крепче возьмитесь за локоть, леди Макаровна, — приказал Аскольд, не выпуская моего предплечья и чуть встряхивая. — Так надо, Стася.

Мгновение и тишина.

Нет звона металла о металл. Нет криков. Нет гор и драконов сражающихся в небе. Ничего нет! Вместо этого степь. Молчаливая и ветряная.

— Где кузнец? — крикнул принц, отпуская нас и убегая по указанному орком направлению.

Я осмотрелась и медленно опустилась на бревно, застеленное шкурой.

Портал перенес нас к кострищу.

— Тебе бы одеться, — запричитала ба. — Сейчас найду. Совсем голышом.

Это уже не имело значения. Будь я полностью обнажена — не обратила бы внимания.

— Вот. Подними голову, — я выполнила просьбу бабушки, и та накинула на меня просторную хлопковую рубаху на завязках. — Мужская, но это ничего, — она присела рядом и обняла за плечи. — Все обойдется, внученька. Мужчина у власти — всегда горе. А красивый — вдвойне.

— Я знаю, ты пытаешься поднять мне настроение, но не надо, — попросила я чужим голосом.

Я смотрела на мир словно через испачканное стекло. Только на нем была не грязь, а два силуэта драконов. Мой мозг сам дорисовывал продолжение битвы, заставляя сердце сжиматься сильней от боли.

Все будет хорошо, — уговаривала себя.

Айзек справится. Он вернется. Все вернутся живыми и здоровыми.

Хотя бы живыми…

— Что они делают? — спросила я, наблюдая за тем, как Аскольд кладет голову на огромный камень, словно на плаху.

— Кажется, ему снимают этот жуткий ошейник. Упорный какой. И не скажешь, что неженка.

— Он хороший, — произнесла я.

— Да кто же говорит, что плохой. Ты смотри, сняли.

Орк действительно держал в руках металлический обод. Он говорил о чем-то с поднимающимся на ноги принцем.

— Куда это он?

Аскольд быстрым шагом достиг одной из палаток и почти сразу вышел, сжимая руки в кулак.

— Возвращается. Он обещал Дургузе, — произнесла я, вздрагивая от хлопка портала.

— Это же хорошо, — бабушка сжала мои плечи. — Подмога.

Я согласилась молчаливо, едва качнув головой и принялась ждать. А время издевалось надо мной. Замерло. Не двигалось. И секунды тянулись непривычно долго. Я успокаивала себя тем, что еще никто не вернулся, а это означало — битва продолжалась.

Все через ту же пелену, я наблюдала за размеренной жизнью орды. Женщины, мужчины, детишки, они занимались своими делами. Посматривали украдкой на нас. И тоже ждали.

— Ты бы покушала. Смотри. Нас угостили мясом и лепешками, — бабушка сделала бутерброд и вложила его мне в руку. — Ешь! Ешь! Силы нужны всем. Кусай, — она поднесла руку ко рту. — Да что мне заталкивать в тебя силой! — гаркнула ба и примолкла.

Браслет, одетый на мою руку Айзеком, соскользнул с запястья и упал в песок, расколовшись на две части.

Глава 30. Айзек Скалистый… стоп! Уже не Скалистый. Айзек Решительный!

«Моя дорогая Станислава.

Я совершил много ошибок, но никогда не смогу простить себе только одну. Что не смог сберечь тебя. Подверг угрозе. Чуть не потерял.

Прости, что не узнал сразу.

Что действовал с тобой не так, как должен был.

Что отпустил тебя в твой мир, а дождавшись возвращения, снова всё чуть не испортил.

И я бы мог прикрыться работой, привычкой, верностью своих поступков. Но не буду.

Сейчас тот самый момент, когда юлить и пытаться скрыть от тебя правду потерял смысл. Ведь если ты читаешь это письмо, значит меня больше нет. Айзек Скалистый погиб.

Я не знаю, как это произошло. Могу лишь надеяться, что эта жертва была не напрасной. И что своими поступками, какими бы они не были, я сделал главное. Оградил тебя от опасности.

Ты единственное, что имеет для меня ценность. Маленькая Статася, прибывшая из-за гор. Чаровница, покорившее моё сердце и душу.

Я не ожидал встретить пару. Но появилась ты и перевернула мой мир.

Будет верхом лицемерия, если я сейчас стану просить тебя не горевать по мне и найти своё счастье с другим. Ты, наверное, улыбнёшься или покачаешь головой, читая эти строчки, но даже сейчас, пока я пишу про этого теоретического другого, мой дракон сходит с ума от ревности.

Ты только моя. И я весь твой. Всегда помни об этом.

Это письмо тебе передаст мой распорядитель вместе с завещанием.

Пожалуйста, не отказывайся. Мне это уже не пригодится, а вы с леди Макаровной сумеете найти применение больше ненужной мне собственности и скромным накоплениям.

Так же ты найдёшь документы на Анфису. Гувернёр принадлежит тебе целиком и полностью.

Я люблю тебя, Станислава.

Прощай.

Айзек Скалистый.»

Убрав письмо в конверт, я сложил все документы в папку и отложил в сторону. С момента смерти Скалистого прошла почти неделя. И каждый прожитый час я боролся с желанием переместиться к Станиславе и успокоить её.

Нельзя.

Если я действительно хочу разорвать все ниточки, что связывают её с главой тайной канцелярии, ещё несколько дней нужно держаться на расстоянии.

Я – Айзек Решительный. Не спорю, официально мы со Станиславой знакомы. Хоть и не представлены друг другу как полагается. Но это не даёт мне права врываться сейчас в её дом. Ни под настоящей личиной, ни под какой-либо другой.

Она меня узнает.

А учитывая тот факт, что несколько заговорщиков всё ещё на свободе и следят за моей истинной – подобная ошибка обошлась бы мне слишком дорого. Нельзя всё разрушить сейчас. Нельзя…

Но как бы мысленно я себя не успокаивал, душа рвалась на части. Я знал, что это невозможно, что ещё слишком рано для подобной связи с истинной, да и браслет пришлось привести в негодность… но мне казалось, что я чувствовал боль Станиславы.

Её отчаяние.

Её сожаление.

В ушах продолжали стоять её крики. Картина того, как Аскольд держит Стасю, не давая ей прыгнуть следом за мной с обрыва, преследует меня, заставляя сердце болезненно сжиматься.

Знал ли я, что будет так тяжело осуществить задуманное? Да.

Оставалось лишь подбадривать себя тем, что скоро всё закончится.

Балливар успел сделать многое. Представил