Молодой господин (СИ) - Князева Мари

Долго ли, коротко ли, но в результате этого безумного поцелуя мой парень оказался сверху на мне. Игра с огнём стремительно близилась к победе. Огня. В моём сознании не осталось ничего, кроме нас и этой большой мягкой кровати, в которой было так приятно тонуть...

ДАХИ

Глупая это была затея - так надолго уехать от своей девушки. Вот, к чему приводят такие поступки. Я лезу в драку с преподавателем, потом запираю дверь, которую не знаю, как открыть (можно же было это заранее проверить, но на это просто мозгов не хватило - все заняты Эвой), а следом укладываю на лопатки уже саму невесту и... в общем, летят к чёрту все мои благие намерения.

А как всё хорошо начиналось... Я поехал на родину, в том числе чтобы заручиться родительским благословением. Если не материнским, то хотя бы отцовским. И повидать Еву - тоже. Мне было очень любопытно, как я стану реагировать на её присутствие. И - слава Всевышнему! - оправдались самые смелые мои надежды. Я был рад её видеть, но только как живое доказательство того, что русская женщина может ужиться с уроженцем моей страны и быть счастлива. Это было потрясающе. Все три "мамы" обняли меня по очереди, и ко всем я чувствовал почти одно и то же: теплоту, признательность, нежность. Исключительно сыновнюю. Ева тоже смотрела на меня совсем не так, как при расставании - с искренней радостью и умилением. Думаю, отец рассказал ей про Эву. Потом мы с ним обнялись, а уж после я потискал и поерошил мелких.

На день рождения матери съехалось много родственников, и до самого четверга я не мог никуда выбраться из дома. То бабушка попросит ей в чём-то услужить, то дядюшка затеет разговор по душам. Я люблю свою большую семью, но порой они бывают слишком навязчивыми.

Про Эву я, разумеется, ни с кем, кроме отца, не разговаривал. Но этот диалог с ним вдруг принял такую теплую искреннюю форму (он очень поддержал меня), что мне захотелось ему её показать. Так я и получил на свой смартфон самое возбуждающее на свете изображение - такое, что всё тело разрывает от желания при одном только взгляде на него.

Когда я увидел это фото, то понял, что не смогу сейчас пойти к отцу, да и вообще, делать что-либо, пока не сниму напряжение. Мне срочно было необходимо уединение. Я сбежал с праздника в свою комнату и, глядя на это фото, совершил ужасное непотребство. Не испытывая при этом чувства вины. А что такого? Девушка осталась нетронута, а я при этом даже не изменил ей.

Но этот сомнительный акт, разумеется, имел очень краткосрочный эффект. В четверг передо мной встала дилемма: встретиться с друзьями или поскорее вернуться к своей девушке. И я, особенно не колеблясь и не пытаясь скрыть от себя очевидное, полетел в Россию.

Я понимал, что претензии Эвы по поводу моего поведения с её преподавателем справедливы, ещё до того, как она их произнесла. И даже до того, как я схватил этого хлыща за грудки. Но ничего не мог с собой поделать. Такой жгучий гнев опалил мою грудь! Моя, МОЯ девушка садится в машину с незнакомым мне мужиком! Я вскипел в одно мгновение, разум мой затуманился. Конечно, Эва - не моя собственность, и вообще, она ничего мне не обещала. Но я-то мысленно уже нянчил с ней на пару своих внуков! Или хотя бы внуков моего отца... И на мою невесту никто не имеет права даже смотреть, не то что катать в автомобиле. Очень, кстати, дешёвом и старом.

А когда Эва отчитала меня, то помимо раздражения, во мне проснулось уважение к ней. Конечно, я и прежде его испытывал. Потому что моя девушка - добрая, искренняя, бескорыстная. Но теперь ещё выяснилось, что она и разумна к тому же. Мне очень хотелось подчинить её, чтобы она слушалась меня, но эта непокорность приятно будоражила, вызывала во мне азарт.

Я так и предполагал, что в тайной комнате нашего СПА-центра спрятано что-то интересное, но реальность превзошла все мои ожидания. Это была комната для свиданий! С кем встречался здесь отец, не вызывало сомнений, и это тоже будоражило кровь. Теперь настала моя очередь, с моей девушкой. Я понял, что хочу провести здесь время с ней, а там будь что будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В принципе, я давно и постоянно был на взводе. Но вид Эвы в шёлковом халате на голое тело (это легко угадывалось по равномерному цвету и слегка выступающим соскам) причинял боль. В основном сосредоточенную внизу живота. Конечно, в этом состоянии начинать делать массаж своей девушке значит ступить на верный путь к её бесчестию. Но я продолжал себя обманывать. Что просто поглажу её по спине и рукам. Что просто поцелую её в шею. И в плечо. И в щёчку. А дальше мозг просто отключился. Остались одни инстинкты. И безумно сладкое, восхитительное ощущение обнажённого стройного девичьего тела в моих руках. Я с такой силой желал его, что у меня темнело в глазах и пересыхало во рту. Кажется, я бормотал что-то успокаивающее на своём языке, напрочь забыв, что моя возлюбленная его не понимает. Но в последний, решающий момент вдруг очнулся. Заглянул в испуганные, но решительные голубые глаза, подернутые дымкой желания. Такого же сильного и горячего, как моё. Не удержался, поцеловал ещё раз припухшие, истерзанные, сладкие губы. Прошептал прямо в них:

- Эва, ты хотеть это?

А она кивнула. Моя отважная девочка. Любимая. Я вдруг понял, что не хочу делать ей больно. Поэтому стал опять целовать и потянулся рукой к вратам своего личного рая - оценить, насколько она в самом деле готова к тому, чтобы стать моей окончательно и бесповоротно.

Мои пальцы осторожно коснулись нежных складок, обильно увлажненных самой сладкой влагой на свете. Эва ахнула и изогнулась. В мой живот стрельнуло болью, но я терпел. Погладил свою малышку ещё немного, попутно целуя её лицо, шею, грудь... а потом обхватил свой набухший, твёрдый, как камень, разрывающийся от напряжения ствол и направил туда. Мне не хотелось предохраняться. Впервые за всю мою богатую личную жизнь я и помыслить не мог о том, чтобы выстроить между нами резиновую преграду.

Эва опять ахнула - на этот раз жалобно, надрывно. Я вошёл в тесную, огненную глубину до конца и замер. Безумно, до одурения хотелось двигаться, но ведь ей больно! Моей нежной хрупкой малышке больно...

- Эва, как ты? - спросил я её, заглядывая в растерянные голубые глаза, опираясь на локти.

- Нормально, - почти одними губами прошептала она.

- Тебе больно? - уточнил я.

- Немножко.

- А так? - я слегка качнул бёдрами вперёд. - Больно?

Эва резко вдохнула и закусила губку. Понятно без слов. Я сделал движение, чтобы выйти, но моя девушка вдруг остановила меня - положила свои нежные ладошки мне на шею, потянула к себе:

- Нет, не уходи... Я хочу ещё... немножко.

Я наклонился, поцеловал её. Моё сокровище...

- Я люблю тебя, Эва, - прошептал я ей на ушко. - Люблю больше всё на свете. Ты быть моя... навсегда? Насовсем... только моя!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 27.

ДАХИ

- Ты... хочешь, чтобы я стала твоей... женой? - проговорила она дрожащим шёпотом.

- Да, очень хотеть. Ты согласиться?

Моё любимое личико залилось румянцем, на нём зажглась сияющая улыбка.