Три княгини - Наталия Орбенина

— Где Надя? — прохрипел Василий Никанорович.

Вместо ответа Евгений свободной рукой достал из внутреннего кармана модного пальто сложенную бумажку.

Это был ответ, полученный им из клиники доктора Семуньи. Доктор сухо сообщал адресату, что мадемуазель Ковалевская скончалась в его клинике от преждевременных родов, сразу после исчезновения князя. Несчастный отец медленно прочитал и тихо произнес:

— Я убью тебя, негодяй!

Евгений посмотрел как бы сквозь на Ковалевского и кивнул головой.

— Бесспорно, за вами выбор оружия, я жду ваших секундантов, когда вам будет угодно. Я не убегу и буду ждать известия.

Верховский сдержанно поклонился, и они разошлись.

Глава 21

Верховский вернулся к себе как во сне. Ведь он даже мечтал о подобном! Самому наложить на себя руки и покончить с беспутным существованием у него не хватило духу, а тут как хорошо, красиво и благородно. Его убьют, и слава богу. Конец бессмысленному существованию!

Князь прошелся по кабинету, снова вынул листок с текстом телеграммы и в тысячный раз уставился на него. Он не мог расстаться с его страшным смыслом, и всякий раз мысленно представлял, как покинутая им бедная девушка, одна, мучительно умирает в далекой стране. Как погибает несчастное дитя, еще и не человек совсем. Кто там был, девочка или мальчик? И все по его вине, но он не виноват! Но как, как теперь оправдаться, как объяснить Наде, что не покидал ее, что его загнали в угол, но он не подлец, не предавал их любви! Вот теперь на небесах он и расскажет ей, как все призошло.

А что произошло? После расплаты с шантажистом он решил пытаться просить денег у Лидии, сколько выпросит, обежать всех знакомых, наделать долгов, но выкупить драгоценности как можно скорее. Лидию он прождал долго, но так и не дождался, вернулся домой и был ошарашен сообщением о приходе «мамаши». Взлетел к себе наверх, но там никого не оказалось. И ничего в кармане сюртука! Там лежал бесценный дневник, он не уничтожил его, так как все же надеялся подвергнуть тщательной экспертизе у знающих людей, при соблюдении конфиденциальности. И если это подлог или можно изобразить, что подлог, тогда он из-под земли достанет наглеца Христианова, и тому не сносить головы! Слишком легко далась ему такая добыча, как князь Верховский! Не бывать этому!

Но дневник лекаря исчез! Без сомнения, его похитила Лидия! Вот теперь он в ее руках! Надо ее догнать и употребить все средства, чтобы вернуть похищенное!

И князь, как безумный, ринулся за женой. Но тут его ожидало поражение. Лидия в великой спешке, ну точно как ее несостоявшийся новый суженый, съехала с квартиры, приказав прислуге вещи выслать вслед за ней. Он шел как пес по следу, но, увы, перехватить ее не смог. Они встретились только в Петербурге, в собственном доме. Верховский не написал бедной Наде ни слова, потому что и не предполагал, что в погоне за похитительницей ему придется забежать так далеко. Он рассчитывал тотчас же вернуться. Как только выяснит, что ненавистная супруга собирается делать с дневником. И каков был его ужас, когда узнал. Главное условие сохранения страшной тайны — это сохранение их брака, мучительных цепей! Но не просто формальное, как было прежде, а ей подавай истинный союз души и тела!

— Но я ненавижу тебя! Ты погубила меня! — кричал Верховский. — Неужели ты серьезно представляешь себе, как после всего мы заживем, словно голубки!

— А что, князь, вы ночью удавите меня подушкой? Так я не боюсь! Если со мной беда какая случится, бумажки будут преданы огласке надежным человеком, который и взял их на хранение. Так что в ваших интересах холить меня и лелеять, сдувать пылинки и смотреть в рот!

— Но я погубил девушку, чистую, невинную! Я обобрал ее, оставил без средств к жизни!

— Ай, ай, как нехорошо! Но горю можно помочь! Надобно выслать ей денег и написать письмо. А что написать, придумайте сами, — цинично-равнодушно изрекла княгиня.

Но это было показное равнодушие. На самом деле она видела, что Евгений действительно готов бросить все к черту и лететь назад, невзирая на ее угрозы. Что пересилит? Любовь и преданность или страх, малодушие?

Верховский написал Наде письмо, но разве доверишь бумаге истинную подоплеку событий. Он клялся, что вскоре уладит неожиданные семейные трудности и примчится за Надюшей. Ответа нет. Еще бы, ведь он писал по старому адресу! Тогда он телеграфировал в клинику и получил страшную новость, после которой ему стало все равно. Он смирился с ролью высокопородного пса, которого злобная хозяйка и любит, и бьет одновременно, таская за собой на поводке.

Но как быть с мечтой о семейном рае и уютном гнезде в Курской губернии? Отчего не явился милый друг Ростислав Еремеевич?

Княгиня обратилась в полицию и через некоторое время получила ответ. Нет такого господина, а есть Еремеев Ростислав Христианович, очень даже известный полиции ловкий мошенник, талантливый в своем роде человек. В Курской губернии родился, имение было, да только действительно ушло за долги. И вовсе не родительские, а самого Ростислава, пустившего родовое гнездо с молотка.

Поэтому Лидия Матвеевна похоронила свою мечту, а Евгений свою. Не удалось им покинуть друг друга и уплыть в другую, чистую и светлую жизнь.

Верховский предполагал, что рано или поздно судьба сведет его с Ковалевскими. И вот оно свершилось! Дуэль! Это замечательно! Конечно, он не станет стрелять в старика, пропади он пропадом! Но, может, тот еще не так стар и слеп? Надо побеспокоиться о секундантах, завещании и прочих неизбежных хлопотах.

Те же сложные вопросы пришлось решать и Василию Никаноровичу. И, прежде всего, кого просить в секунданты? Дело-то подсудное! Друзья его, кто в могиле, кто уж слишком стар для подобных вещей, да и доверить нельзя никому ужасную причину поединка. А как не объяснить, за что стреляться, не на ногу же наступили друг другу? Как ни крути, придется идти к Роеву. Он человек чести, это и его тайна. Только согласится ли, ведь за участие в дуэли грозит арест. Тогда конец карьере. Ну да попытка не пытка!

Владимир Иванович встретил Ковалевского с неприкрытым изумлением. Василий Никанорович отметил про себя, что Роев прекрасно выглядит, гладко выбрит и почти одет на выход.

— Почти на пороге перехватили меня, Василий Никанорович!

— Я помешал вашим планам, Владимир. Вижу, вы куда-то собрались? — Ковалевский растерянно потоптался на месте.

— Да, я приглашен в один дом, но если у вас ко мне важное дело, я отменю свой визит, — спокойно согласился Роев и пригласил гостя в кабинет.

Ковалевский сел в предложенное кресло и без длительного вступления выложил все, что произошло, одним махом. По мере его рассказа Владимир становился все более бледным и напряженным. Все его усилия забыть эту историю и эту семью пошли прахом. Он надеялся, что рана пусть не зажила, но зарубцевалась. Но нет! Боль, прежняя, сильная, пронзила его, когда он узнал о телеграмме!