Сталин. Путь к власти - Юрий Емельянов

В своих первых работах, написанных на грузинском языке, Сталин использовал образы из «Витязя в тигровой шкуре». В своей статье «Коротко о партийных разногласиях» он напоминал: «Однажды и ворона обрела розу, но это еще не значит, что ворона – соловей» и цитировал соответствующие строки Руставели: «Коль найдет ворона розу, мнит себя уж соловьем». Есть сведения, что в советское время Сталин лично редактировал перевод «Витязя» на русский язык, но категорически отказался от упоминаний о своем участии в этой работе.

Во время учебы в семинарии Иосиф читал много стихов и русских авторов, в том числе Александра Пушкина. Возможно, что в сказке Пушкина про царевича Елисея, ищущего свою заснувшую невесту, он обнаружил сходство с историей Тариэла, путешествующего по свету в поисках похищенной невесты. Позже, читая письмо Татьяны, Иосиф мог заметить, что за несколько веков до рождения Пушкина грузинский поэт рассказал, как принцесса Нестан-Дареджан первой обратилась к витязю с письмом, в котором признавалась в своей любви к нему. Семинария, в которой учился Иосиф, находилась на Пушкинской улице. Здесь стоял бюст поэту. Е. Громов пишет, что творчество А. Пушкина почиталось в семинарии, при этом «в преподавании подчеркивались патриотические, державно-государственные тенденции в его творчестве. Внимание учащихся концентрировалось на таких пушкинских произведениях, как «Клеветникам России», «Бородинская годовщина».

По воспоминаниям А.С. Аллилуевой, когда Сталин жил в квартире ее отца в Петрограде в 1917 году, он часто декламировал стихи А.С. Пушкина. Возможно, любовь Сталина к Пушкину во многом повлияла на

организацию грандиозных юбилеев Пушкина – 100-летия его смерти в 1937 году и 150-летия его рождения в 1949 году. В фильме же «Падение Берлина» Михаил Геловани, игравший Сталина, прочитал с выражением строки из пушкинского стихотворения: «Кавказ подо мною. Один в вышине стою над снегами у края стремнины; орел, с отдаленной поднявшись вершины, парит неподвижно со мной наравне».

Познакомился Иосиф Джугашвили и с творчеством другого русского поэта – Михаила Лермонтова, который особенно много своих произведений посвятил Кавказу. Возможно, что романтическая поэма Лермонтова «Мцыри» – про мальчика, сбежавшего из грузинского православного монастыря, нашла живой отклик в душе юного семинариста.

Иосиф не только увлеченно читал грузинских и русских поэтов, но и сам пробовал писать. Очевидцы сообщали, что Иосиф начал сочинять стихи еще в Гори. По словам Г. Елисабедашвили, он «писал экспромтом и товарищам часто отвечал стихами». В Тифлисе это детское увлечение стало серьезным. В стихотворениях этого периода близкие Иосифу образы – горы и цветущий сад, лунная ночь. Казалось, что Иосиф вспоминает о раннем детстве, когда ему «по обычаю страны» показали «лик луны». Луна, в воображении юного поэта, поет «колыбельную Казбеку», а его «льды… стремятся ввысь» к ночному светилу. Словно подчиняясь мощному лунному притяжению, Иосиф писал: «Я грудь свою тебе раскрою, навстречу руку протяну и снова с трепетом душевным увижу светлую луну». «Сияй на темном небосводе, лучами бледными играй, и, как бывало, ровным светом ты озари мне отчий край».

Многие из образов, к которым прибегал Иосиф в своих стихах, были традиционными для поэтов Грузии: роза и соловей, жаворонок, ландыш и фиалка. Здесь фигурировали и обычные для романтической поэзии XIX века луна и ночной туман («Плыви, как прежде, неустанно, над скрытой тучами землей, своим серебряным сияньем развей тумана мрак густой»), ручьи, текущие с гор («Когда, утихнув на мгновенье, вновь зазвенят в горах ключи…»), ночной ветерок («…И ветра нежным дуновеньем разбужен темный лес в ночи»). Схожие образы использовал почти в таком же возрасте и юный Пушкин.

Сходство между поэтическими опытами Иосифа Джугашвили и юношескими стихами Пушкина не ограничивается использованием одних и тех же образов и наличием в них одинаковых настроений. И первые стихи юного Пушкина, и первые стихи Иосифа Джугашвили удостоились высоких оценок выдающихся поэтов, их современников. Как известно, прочитав свои «Воспоминания в Царском Селе», 15-летний Пушкин заслужил похвалу Державина. А стихотворение «Утро» юного Иосифа Джугашвили было опубликовано 14 июня 1895 года на первой странице газеты «Иверия», которую редактировал известный грузинский писатель Илья Чавчавадзе. Впоследствии это небольшое стихотворение видный грузинский педагог Я. Гогебашвили поместил в учебник для начальных школ «Деда Эна» («Родное слово»).

Другие стихи Иосифа – «Когда луна своим сияньем…», «Луне», «Рафаилу Эристави», «Ходил он от дома к дому…» – были опубликованы в газете «Иверия» с 22 сентября по 25 декабря 1895 года. Особое признание получило стихотворение «Рафаилу Эристави». Оно было включено в юбилейный сборник, посвященный этому выдающемуся поэту Грузии, наряду с речами, поздравлениями и стихотворениями виднейших деятелей грузинской культуры И. Чавчавадзе, А. Церетели и другие. В 1907 году М. Келенджеридзе поместил это стихотворение Иосифа Джугашвили в книге «Грузинская хрестоматия, или Сборник лучших образцов грузинской словесности». Когда издавался этот сборник, его составитель даже не подозревал, что автор одного из лучших образцов грузинской словесности, подлинное имя которого было скрыто поэтическим псевдонимом, разыскивался полицией страны как опасный политический преступник.

Еще раньше М. Келенджеридзе опубликовал два стихотворения Иосифа в своей «Теории словесности с разбором примерных литературных образцов». Творчество Иосифа Джугашвили использовалось в качестве примеров стихосложения наряду с работами классиков грузинской литературы – Ш. Руставели, И. Чавчавадзе, А. Церетели, Г. Орбелиани, Н. Бараташвили, А. Казбеги.

Выходец из маленького городка невероятно быстро добился признания своих талантов в столице Грузии. Если юноша в 16—17 лет пишет стихи, которые получают признание ведущих деятелей культуры Грузии с ее тысячелетней поэтической традицией, то нетрудно предположить, что от него можно было ожидать гораздо большего в зрелом возрасте. Однако превращения Иосифа Джугашвили в грузинского Пушкина или нового Руставели не состоялось. В значительной степени появлению крупного поэта помешали условия, в которых он жил и творил. Если талант Александра Пушкина созревал в садах лицея, встречая поддержку учителей и одобрение его товарищей, то талант Иосифа Джугашвили должен был пробиваться в стенах Тифлисской семинарии, наталкиваясь на запреты начальства. Если юный Пушкин не скрывал своего авторства, то все свои стихи Иосиф вынужден был прятать под псевдонимами.