Мертвецы не тоскуют по золоту - Михаил Март

- Вот именно, - подтвердил Чайка. - Мы имеем дело с умными людьми. Может, легавые нас и не сцапают в ближайшее время, но от идеологов операции нам не спрятаться. По сути дела, мы их кинули и выскользнули из рук, как кусок мыла. Мы рады бы отдать половину, но не знаем, кому она принадлежит. Умные люди вынашивали план, готовили операцию и, возможно, чем-то рисковали, рассчитывали на золото, а остались у разбитого корыта, как последние лохи. Они не догадываются о том, что смерть Коновалова всего лишь случайность. Связника убили, золото увезли, а им подставили какого-то лоха на "скорой помощи". По их мнению, мы уже схватились за ножовки, сидим в подвале и распиливаем слитки на кусочки, а через пару дней нас накроют около скупки драгметаллов с поличным. В их глазах мы выглядим щенками, с которыми надо побыстрее кончать. Мы слишком много знаем. Слишком много! И команда у нас нехилая. Одного поймают, и все загремим. Не так?

Все переглянулись.

- Пожалуй, ты прав! - прищурив глаза, сказал Родионов. - Вот что, подельнички. Мне с вами не по пути. Я в деле не участвовал и на долю не претендую. Я выбываю из игры. Меня с вами не было и нет. Забудьте обо мне. От меня никто ничего не услышит. Я видел паршивый сон, а теперь проснулся и забыл о нем.

Чайка злобно усмехнулся.

- Дерьмо ты, Родя. Только почему ты забываешь, кто нас вербовал. Твоя идея, твое предложение. Ты служил шестеркой Коновалову, а теперь обдристался и в кусты?

- Нет, не в кусты. Я вообще исчезну. Меня никто не найдет. Если эти люди начнут копать, то я всплыву первым. Мы с Коноваловым живем в одном подъезде, вместе росли, учились, служили, вместе в банк устроились на работу. Все очень просто. Но у меня самое надежное алиби и никто не сможет меня расколоть, если не найдут в заначке золото. Я скорее сдохну, чем сознаюсь. Больше я ничего не хочу знать.

Валерий Родионов встал и вышел во двор. Они видели в окно, как он шел к калитке и как потрепал по ершистой голове сына Сироткина. Мальчишка крутился на участке, и ему очень хотелось посидеть вместе со взрослыми в одной компании. Калитка хлопнула, и Родионов растворился среди деревьев.

Долгое время они сидели молча. Потом Сироткин спросил:

- А он нас не заложит?

- Этот не заложит, - уверенно сказал Ветров. - У него брат делает карьеру на Петровке. Отец, одноногий инвалид, жена и трехлетняя дочь. Другое дело, как он оправдается перед братом, когда тот не найдет свой мундир в шкафу?

- По сравнению с моими проблемами это мелочи, - злобно произнес Чайка. - Ладно, черт с ним. Нас осталось трое, как будем действовать?

- Не знаю! - огрызнулся Сироткин. - В первую очередь нужно вывезти с дачи золото. Куда угодно, мне плевать. У меня тоже семья.

Он увидел в окне мордашку своего сына, который расплющил нос об оконное стекло.

- Если здесь найдут золото, нам всем крышка! - добавил Сироткин.

Чайка вздрогнул.

- Какие же вы трусы. Нас еще не нашли, а вы уже панихиду заказываете. Глянули бы на себя в зеркало. Герои хреновые! А неделю назад каждый из вас Наполеоном себя мнил. Ну уж не меньше Раскольникова - это точно. Ради собственной шкуры готовы всех заложить. Только бы до меня не касались. Коснутся, господа мушкетеры, да еще как коснутся. Сговор, групповой налет на "золотой" фургон, хищение государственной собственности в особо крупных размерах при использовании холодного и огнестрельного оружия, пятеро зверски убитых инкассаторов при исполнении служебного долга. Вышка, господа, и конфискация имущества. Родственников тоже не пощадят. Показательный процесс, и ваши детки за всю жизнь не отмоются от родительского греха. Дети врагов народа сдохнут в нищете и позоре. Ограбление века. Тут нет вопросов.

- Дилетантское ограбление, - тихо заметил Ветров. - Обстоятельство, которое может нас спасти. Мы ушли, не оставив следов. Искать будут урок-профессионалов. Нам повезло, дуриком проскочили. Беспечность совдеповского помола. Я еще удивляюсь, как наши члены партии не догадались возить золото на самосвалах. Пьяный ханыга способен обчистить сберкассу, если ему на пиво хватать не будет...

- Хватит поясничать, Макс, - оборвал Сироткин. - Дело говори.

- Ты прав, Рома. Первым делом нужно вывезти с дачи золото. Местечко укромное у меня на примете есть. Когда я пацаном был, мы дачу неподалеку от Барыбино снимали. Тоже юг, и от твоего насеста километров сорок будет. Любил я тогда на кладбище гулять. Острых ощущений не хватало. Сторожем там работал дед Савелий. Я за ним как хвостик ходил. Показывал он мне один склеп. Лет семьдесят, как заколочен. Прах семейства купцов Кудасовых там покоится. Помнится, я спускался со стариком вниз. Холодно, жутко. А Савелий отодвинет могильную плиту, руку в могилу запустит и бутыль с самогонкой из нее достанет. Могилы еще в семнадцатом разграбили, а плиты на место поставили. А главное - к кладбищу лесом пройти можно. И дорога вдоль забора имеется.

- Что за кладбище-то? - спросил Чайка.

- Точно не помню. Хитровское или Покровское. И ехать далеко не нужно.

- Без машины не обойтись, - сказал Сироткин.

- А это и так ясно. В любом случае колеса нужны. У тебя же "скорая помощь" где-то заряжена?

- Точно, - оживился Сироткин, - я про нее уже забыл. Какая разница, где ее найдут.

- Возле кладбища есть река. Там и можно тачку бросить.

- А как же ты к даче на "скорой" подъедешь?- спросил Чайка.

- А почему я? Вас обоих Толик учил машину водить. Сами хвалились, что из третьего автобусного парка автодром устроили. Ты, Эдик, сядешь за руль и подгонишь машину к даче. Загрузимся - и вперед, а потом я руль у тебя возьму. Сможешь?

- Чего тут мочь?

- Медлить не будем, - сказал Сироткин.

- Лучше ночью, - предложил Ветров. - Я смотаюсь в Москву, возьму инструмент, куплю навесной замок и схожу на кладбище в разведку. Роман сгоняет за машиной и оставит ее поблизости. В десять вечера встретимся у переезда в Барыбино. Времени у вас вагон. Ну а как золотишко припрячем, там и о хозяевах подумать не грех. Тут кто первый кого найдет, у того козыри на руках. Шансы у нас равные. В одном я уверен: главный идеолог сидит в Центробанке на Неглинной. Стоит нам их вычислить раньше, чем они нас, мы устроим себе двойную защиту. Можно донос состряпать и на шантаж пойти. Либо мы вас закладываем и, кроме неприятностей, вы ничего не получите, либо делим добычу пополам. Договор остается в силе. Победителем станет тот, кто первый узнает имена конкурентов. И не стоит забывать, что они тоже это понимают и уже работают в нашем направлении.

С выводами все согласились. Напряжение спало. В двенадцатом часу Чайка и Ветров уехали в Москву. Эдик простудился в тоненькой футболке с коротким рукавом, и Максим отдал ему свою куртку с капюшоном.

- Дай Бог нам удачи! - прошептал Чайка.

- А я не сомневаюсь в нашей победе, - уверенно произнес Ветров.

- О других и думать не хочу. Если мы завалимся, все трупы на меня повесят.

Вдруг он помрачнел, и Ветрову показалось, что на глазах друга блеснули слезы.

13 часов 40 минут.

Поиск выхода

Свою жизнь Нина Чайка считала неудачей. Она не любила мужа и вышла за него из-за того, что забеременела. Врачи ее предупредили: "С вашими больными придатками беременность - это чудо. Аборт лишит вас материнской радости навсегда. Роды могут вас вылечить". Выбирать не приходилось. Родился мальчик, и назвали его Гришенькой. С тех пор прошло около семи лет, осенью Гришу вести в первый класс. Эдик так и не стал настоящим отцом. Безответственный разгильдяй так и не повзрослел. Нина никогда не возлагала на мужа никаких надежд. В свои двадцать шесть лет он получал восемьдесят пять рублей и не имел перспектив. Работать он не любил, но ухитрялся последние гроши оставлять на бегах. Парень верил в чудеса и в лотерею, он хотел мгновенного обогащения и ждал подарков судьбы. Азарт, упрямство, самомнение и нежелание считаться с мнением других не могли наставить его на путь истинный.

Нина жалела, что пошла за него. Лучше жить одной с ребенком, чем мучиться с пустышкой, не способным стать мужчиной. К тому же она продолжала любить Максима Ветрова. Первая и нержавеющая любовь с восьмого класса. Но Максим недаром носил фамилию Ветров. Красивый, умный, избалованный родителями и девочками. Семейная жизнь его не интересовала. Он имел все, что хотел, и был парнем целеустремленным, расчетливым и очень своенравным. Такого к юбке не привяжешь. Он сам по себе.

Сын рос, любил отца, и Нина смирилась со своей судьбой. Так, значит, ей на роду написано.

Поведение мужа в последнее время выглядело очень странным. Пропадал по выходным дням. Настроение менялось по нескольку раз в день. Пил вино по ночам, сидя на кухне, и все время о чем-то думал. То ходил мрачнее тучи, то веселился без всякого повода, как дитя.

Нина решила, что Эдик нашел себе другую женщину, но это так на него не похоже. Она знала, что он ее любит и вряд ли решится на измену. Слишком ленив и застенчив. Да и внешность у него неказистая. Кто на него позарится?