Охота на удачу - Олег Кожин

Лиля уже не выла, не кричала. Только плакала по-девчачьи тихонько, протяжно всхлипывая, когда не хватало воздуха. Стоящий рядом Герка решительно не понимал, куда себя приткнуть. Не было у него опыта в утешении ревущих девчонок и теперь, судя по всему, не будет. Рыжий карлик, втолкнувший их в коридор, неподвижно лежал там же, где упал. Первое время он вяло шевелился, пытаясь подняться, и тогда Герка поступил совсем нехарактерно для себя. С трудом выбравшись из-под неожиданно тяжелого тела, он вскочил и с оттяжкой двинул ногой в заросшую рыжей щетиной челюсть. Ощущение было такое, точно пнул кирпич — боль, острая, яркая, вспыхнула в стопе, отдаваясь до самого бедра. На мгновение Воронцов забыл все на свете — в голос воющую Лилю, нереальный кирпичный коридор, неведомую опасность, идущую от приветливого голоса. Осталась только яростная пульсация, током бьющая по каждому нерву. Во время удара Герка отчетливо слышал хруст ломающейся кости и теперь надеялся, что это все же челюсть коротышки, а не его пальцы. Но мало-помалу боль отступила. Воронцов прекратил скакать на одной ноге и, хромая, подошел к Лиле. Девушка сидела на корточках, спиной привалившись к стене, зареванное лицо пряталось за решеткой тонких пальцев. Герка отрешенно отметил, что большинство ногтей у нее сломаны. Сидящая неподвижно Лиля вводила его в ступор. Он привык к гиперактивной, ни перед чем не робеющей, неугомонной панкушке, не унывающей даже в самых сложных ситуациях, и теперь ему сложно было принять, что она может быть такой. Подавленная, испуганная, слабая — нет, такой Лили он еще не видел. Более того, такая Лиля пугала его до чертиков. Тряхнув головой, Герка присел рядом с ней на корточки.

— Лиль, побежали, а? Они ведь не дураки, верно? Они ведь тоже знают, как проход открыть? — Он робко тронул девушку за плечо.

— Не п… не п-полезут они с-сюда, — глухо всхлипнула Лиля. Отняв ладони от лица, размашистым движением попыталась вытереть слезы. Шмыгнув пару раз носом, она заговорила уже почти спокойно, лишь самую малость заикаясь: — С Некро-п-политом н-на его тер-ритории ни один с-с-сборщик тягаться не с-станет. А т-ты… к-к-кровью ворота от-ткрывать… Р-разв-ве так м-мож-но?! Ч-чем ты, б-бл…дь, думал?

Герка хотел возразить, мол, он до сегодняшнего дня ничегошеньки не знал ни о невидимых воротах, ни о зеркалах, их отворяющих, ни тем более о каких-то там «микрополипах». Мол, Лиля сама виновата, раз не объяснила ему, что можно, а что нельзя. Но вместо этого тихонько провел ладонью по ее волосам. Так он всегда успокаивал маленькую сестру Наташку, когда той случалось разбить коленку или обжечься о кухонную плиту. Лиля руку не оттолкнула. Даже, против обыкновения, ничего не съязвила на этот счет. Все так же сидела, привалившись к стене, да утирала тыльной стороной ладони бесконечно текущие слезы. И это было в сотни раз хуже любой, даже самой обидной шутки.

— Что теперь делать?

— Ничего н-не делать, — старательно давя истерику, Лиля говорила все ровнее и чище. — Т-тут теней нет. С-с-совсем нет. Даже нож не могу до-достать, чтобы горло с-себе пе-пе-ререзать!

Оглядевшись, Воронцов понял, что девушка права. Света в коридоре было достаточно, но тени он не давал. Все вокруг укутывали мягкие серые сумерки. Да еще плавала в воздухе странная белесая дымка.

— И что с нами будет? — все еще не веря, что у Лили нет запасного плана, спросил он.

— Нам пи…дец, Герка, — глядя ему прямо в глаза, честно ответила Лиля. — Нам п-полный пи…дец…

Пристально посмотрев куда-то за спину Герки, девушка оттолкнулась от стены и встала. Воронцов тоже встал и обернулся. За последнее время он привык к неожиданностям, но не сумел сдержать испуганный крик. Весь коридор заполнили тощие бледные мальчишки. Сосчитать их не представлялось возможным. Разного роста и телосложения, они терялись друг за другом, превращаясь в однородную массу, многоногую, многорукую, многоголовую. Ни дать ни взять гигантская человеческая сороконожка. Мальчишки ничего не делали, просто стояли, не доходя до беглецов метров пять. Исхудавшие тела раскачивались из стороны в сторону, создавая странный гипнотический эффект: казалось, что их здесь невероятное множество, сотни, может быть даже тысячи, полуголых тел, комом биомассы застрявших в горле кирпичного коридора.

— Ли-и-иля, — довольно протянул стоявший ближе всех мальчик, подросток лет четырнадцати. — Лиля, Лилечка! Давно не виделись! Ох, давне-е-енько!

Голос был полон доброжелательности. Будто один старый друг встретил другого старого друга, и теперь они смогут заняться тем, чем положено заниматься старым друзьям после долгой разлуки. Вот только бледное лицо говорящего оставалось совершенно безэмоциональным, а глаза отражали пустоту. И голос. Он не мог принадлежать четырнадцатилетнему мальчику. Потрескавшимися губами подростка говорил кто-то другой, гораздо взрослее и больше. Тот самый невидимка, что так обрадовался их появлению. Вздрогнув, Лиля сама, впервые за все время их знакомства, спряталась за Геркину спину.

От группы отделились двое сутулых мальчишек, голых, если не считать полусгнивших то ли шортов, то ли боксерских трусов. Не обращая внимания на отшатнувшегося Геру, они подошли к неподвижному карлику. Вокруг кудлатой головы натекла небольшая лужа крови, и один из мальчишек наступил в нее босой ногой. Оба парня выглядели ровесниками Геры, но, несмотря на бледность и болезненную худобу, были пошире в плечах. Нечто неправильное таилось в их облике, но, как Герка ни вглядывался, уловить эту неправильность не получалось. Они подхватили карлика за руки, легко вздернув маленькое тело вверх. Миг — и вместе со своей ношей они затерялись в нестройных рядах, которые с их уходом, казалось, вовсе не уменьшились.

Подобно гигантской амебе, ощупывающей путь ложноножкой, из толпы вперед выдвинулся еще один мальчик — совсем маленький, не старше десяти лет, одетый в длинную, до колен, взрослую майку, перепачканную копотью и засохшими пятнами неопределенного цвета. Он заговорил тем же самым голосом, от которого, прячась за Герой, вздрагивала Лиля.

— Ты же будешь послушной девочкой, Ирландия? Не заставляй моих деток ломать тебе ноги и нести на руках.

— А ты? — Малец склонил голову набок, ощупывая Герку липким взглядом. — Я не знаю тебя… но это неважно. Ты ведь тоже будешь паинькой, правда?

Не прекращая раскачиваться, все мальчишки синхронно сделали три шага вперед. Разнообразные рты, с полными губами и губами узкими, с целым набором зубов и чернеющие обломанными пеньками, пересохшие и влажные, разбитые, поцарапанные, украшенные болячками герпеса и даже начисто лишенные языков, открылись, одновременно выдыхая в спертый воздух коридора взрослый голос. Произнося одно-единственное слово: