Только герцогу это под силу - Сабрина Джеффрис

Пока Дрейкер изучал толстую кипу бумаг, на его лице со шрамом проявилось недоверчивое выражение.

— Это брачный контракт.

— Да. Я составил его на прошлой неделе. Как понимаешь, у неё будет щедрое содержание, имущество для наших детей, и…

— Сомневаюсь, что это будет её сильно заботить. Ну, кроме детей, — на удивление Саймону, Дрейкер улыбнулся. — Хотя, наличие брачного контракта, и правда, отправит на покой одно из моих подозрений.

— О?

— Неважно, — он тщательно изучал контракт, потом с самодовольным видом откинулся на спинку. — Ни мало уверен в своих возможностях, а?

— Был до этого утра, — проворчал он, ощущая дружелюбный настрой теперь, когда Дрейкер был во всем сдержан. — Твоя сестра, когда хочет, может быть так холодна, как арктическая зима.

— Это вина Регины. Луиза переняла старую манеру безупречности у твоей сестры, — Дрейкер опустил взгляд на свой бренди. — Должен предупредить тебя, Луиза заявила, что её не привлекает брак, ни с кем.

— Регина так же говорила вплоть до того вечера, когда согласилась выйти за тебя замуж.

— После того, как я её скомпрометировал, — Дрейкер стрельнул в него взглядом. — Надеюсь, ты не планируешь того же.

— Планирую? Нет.

Саймон минуту поразмышлял, прежде чем воодушевлённый честностью добавил:

— Но я не обещаю, что это не случится. Когда дело доходит до Луизы, я, кажется, испытываю затруднения… — Он прервался, когда лицо Дрейкера начало темнеть. — Всё, что могу пообещать — всеми силами этого избежать.

Хотя у Дрейкера всё ещё было мрачное выражение, он ничего не сказал. Он только откинулся на спинку стула и выпил бренди.

Немного погодя, Саймон отважился на замечание.

— Ты не кажешься уж таким расстроенным, как я ожидал, оттого, что я, вероятно, мог бы жениться на Луизе.

Дрейкер повращал бренди в бокале.

— Я не могу расстраиваться из-за того, что, возможно, не произойдет. И, правда… — он вздохнул. — Я обеспокоен её навязчивой идеей с Лондонскими женщинами. Это их благое дело, уверяю тебя. Но, меня не оставляет мысль…

— Что она заслуживает большего.

Дрейкер бросил на него взгляд.

— Точно. Было время, когда я думал, что у меня нет никаких шансов на брак. Это была долгая и одинокая часть моей жизни, которой я бы не пожелал никому, особенно своей сестре.

— Я бы тоже, — Саймон надрезал деревяшку, потом вздохнул. — Послушай, Дрейкер, знаю, у нас были разногласия, и я бы не винил тебя за твое ко мне презрение за то, что я сделал Луизе семь лет назад. Но я уже не тот, что был тогда. — Он встретился взглядом с зятем. — Думаю, я могу быть ей хорошим мужем. И я буду относиться к ней с добротой и уважением, которых она заслуживает.

Встав со стула, Дрейкер опустил пустой стакан.

— Смотри, что делаешь, — он навалился на рабочий стол, его огромные плечи настроились на сражение. — Потому что, если ты обидишь мою сестру, клянусь, я убью тебя, хоть ты и шурин.

Саймон, не дрогнув, встретил его взгляд.

— Я понял.

Он силой обуздал порыв и не отметил, что Дрейкер преуспел бы только, сделай это голыми руками, так как Саймон победил бы его в дуэли на шпагах или пистолетах с одной рукой завязанной за спину.

Дрейкер направился к двери, затем остановился.

— Я хотел спросить тебя о другом деле. С тех пор, как Регина услыхала, что твоего адъютанта зовут Колин Хант, ей стало любопытно: совпадение ли то, что у него такая же фамилия, как у вашего покойного дяди, который служил в Индии. Регина говорила, что даже спрашивала тебя об этом в письме, но ты не ответил.

Пальцы Саймона обвились вокруг деревяшки на столе.

— Это достаточно распространённая фамилия.

— Я спрашивал не об этом, — он выпрямился. — И я считаю, что Регина вправе знать, есть ли у неё где-то кузен, даже незаконнорожденный.

— Согласен, — с губ Саймона сорвался вздох. — Но я не уверен в ответе.

Дрейкер изогнул бровь.

— Не уверен? Или не желаешь говорить?

— Не уверен, — она показал на письма. — Собственно говоря, я этим сейчас занят.

— Он утверждает, что он внебрачный ребёнок вашего дяди? — спросил Дрейкер.

— Нет.

Это было абсолютной правдой, хотя то, что она исключала, потрясало своей невероятностью.

— Однако ты изучаешь этот вопрос.

— Да. Обещаю, что вы с Региной будете первыми, кто узнает, когда я получу ответ.

Он не собирался сваливать им на голову такой сюрприз, не будучи до конца уверенным, что мог доказать свои утверждения.

После ухода Дрейкера, он вернулся к своему рабочему столу и взял ещё одно письмо. Несмотря на усталость и необходимость встать рано утром, чтобы быть в Ньюгейте и помочь Луизе, ему нужно было узнать правду. Только тогда он мог искупить вину за свою ужасную ошибочную оценку в Пуне.

Глава 12

Дорогая Шарлотта,

Я узнал на днях, что Фоксмур в понедельник лично беседовал с лордом Сидмутом. Это может ничего не значить, но, принимая во внимание язвительность министра внутренних дел в отношении Лондонских женщин, я бы предостерёг вас и ваших друзей быть осторожнее.

Ваш встревоженный кузен,

Во вторник утром, едва краешек солнца показался на горизонте, как Луиза осаждала Задиру Брута в воротах Ньюгейтской тюрьмы.

Так Луиза про себя окрестила мистера Трикла [22], поскольку со стражником была одна беда, с тех пор как Лондонские женщины взамен ему наняли надзирательницу, а его в результате перераспределили в мужские камеры тюрьмы. Бруту это не понравилось, о нет. Мужчины-арестанты далеко не так подходили его похотливым склонностям.

Была б её воля, его бы давным-давно уволили, но его кузеном был мистер Браун, начальник тюрьмы, и с этим ничего нельзя было поделать.

Сегодня он в край испытывал её терпение.

— Ты сказал мне на прошлой неделе, что восемь наемных повозок будет достаточно, — произнесла она.

— Что бы перевезти женщин, мисс Норт. — Брут сунул большие пальцы в карманы своего грязного жилета. — Но и охранникам надо где-то ехать.

— Стражники всегда едут рядом верхом.

— Ага. Когда женщины — в телегах. Но они-то сегодня не в телегах, да? И мы не можем рисковать их побегом.

— Они в кандалах! Как далеко они смогут уйти, прежде чем стражники их догонят?

Брут скрестил на груди свои толстые руки.

— Экипаж может вырваться на свободу и уйти до того, как охрана его нагонит.

О, ради Бога… Она была не прочь поколотить этого мерзавца; трудно сдержаться, когда натыкаешься на его льстивую ухмылку.