Чудо - Даниэла Стил

Они поболтали еще несколько минут, потом он повесил трубку. Десять минут спустя он уже крепко спал в своей новой постели. Он безумно устал, но был счастлив находиться в своем новом доме на борту «Ночного полета». Теперь здесь было его место.

Глава 14

Ходовые испытания прошли чрезвычайно успешно. Все системы работали даже лучше, чем предполагалось. Экипаж подобрался более компетентный, чем надеялся Куинн. Его внуки получили огромное удовольствие. Недели пролетели, словно минуты. Куинн несколько раз звонил Мэгги в Сан-Франциско. Она сказала, что безумно устает, потому что успела забыть, что такое преподавательская работа, и какими шумными могут быть ученики, но, кажется, была довольна, и голос у нее звучал бодро. Она сказала, что ждет, не дождется встречи с ним. Он заставлял себя звонить реже, чем хотелось бы, понимая, что пора начать понемногу отдаляться от Мэгги, иначе окончательный разрыв будет слишком болезненным. А время этого разрыва быстро приближалось. Он знал, что когда-нибудь увидит ее снова, и не имел намерения совсем расставаться с ней. Он будет звонить ей время от времени. Но он был твердо намерен не брать ее с собой в свою новую жизнь. Об этом они договорились с самого начала, и он хотел, чтобы они оба выполнили это условие. Не только ради него, но и ради Мэгги тоже. Но он по-прежнему с нетерпением ждал последних двух недель с ней в Сан-Франциско. Это будет их прощальным подарком друг другу.

Куинну очень не хотелось покидать яхту, и мальчишки плакали, прощаясь с членами экипажа, но он пообещал им, что они могут приезжать сюда так часто, как позволят родители. Когда, покидая борт яхты, Куинн вдруг заметил, насколько сильно Роберт похож на Дуга, у него появилось ощущение непрерывности жизни. Только цвет волос был у них разный. Джейн всегда говорила, что Дуг похож на Куинна, но теперь, взглянув на внука, он понял, что сын был очень похож на Джейн, только волосы были того же цвета, что у Куинна. Но черты лица он, пожалуй, унаследовал от матери. И впервые за двадцать четыре года Куинн осознал, насколько сильно он тоскует по сыну. Теперь он позволил себе почувствовать это. Увидев Алекс, встречавшую их в аэропорту, он чуть было, снова не прослезился.

Он провел с ними вечер, и мальчики взахлеб рассказывали родителям о своих приключениях. Поездка с дедом оставила массу ярких впечатлений, и они, несомненно, надолго ее запомнят. Это были превосходно воспитанные, ласковые, умные и добрые дети. На следующее утро перед отъездом Алекс снова поблагодарила его и сказала, что встреча с ним много для нее значит. Судя по всему, ярость ее исчезла без следа, как проходит излеченная болезнь. Это чудесное исцеление произошло за год, в течение которого они не виделись. Она сказала, что молила об этом Бога.

— Тебе будет хорошо на яхте, папа? — спросила она. Она боялась, что отцу будет одиноко, но он накануне вечером снова сказал ей, что именно такая жизнь его устраивает.

— Мне будет отлично, — заверил он ее. — Я буду просто счастлив. — Теперь он был уверен в этом. Он наслаждался каждой минутой своего пребывания на борту яхты в течение трех недель. Яхта с лихвой оправдала все его ожидания. И, несмотря на Мэгги, решение провести на яхте всю оставшуюся жизнь казалось ему правильным. Возможно, даже из-за нее. Куинну казалось, что он не имеет права на новую жизнь с другой женщиной. Мэгги была авантюрой, на которую отважилось его сердце, солнышком, выглянувшим ненадолго в дождливый день, а теперь пришло время продолжить свой одинокий путь. Он был абсолютно уверен, что именно этого хочет.

Уезжая, он пообещал Алекс, что постарается приехать повидаться с ней после рождения ребенка. Он мог прилететь самолетом из любой точки земного шара. К тому времени Куинн планировал быть в Африке, наслаждаясь тамошней зимой, а также посетить другие интересные места. Они с капитаном часами обсуждали это, причем Шон Маккензи внес ряд превосходных предложений. Теперь мысли Куинна сосредоточились на этом, и жизнь, которую он последнее время вел в Сан-Франциско, постепенно отходила на второй план.

Мэгги почувствовала это, когда он вернулся. Он казался тем же, каким уехал три недели назад, но едва заметные изменения уже произошли. Она не могла бы сказать точно, в чем они заключаются, но даже в первую ночь с ним ощутила, что он уже частично не с ней. Она ничего не сказала ему, но заметила, что его объятия уже не были такими страстными, как всего несколько недель назад. Орел уже рвался в небо, готовясь ее покинуть.

Мэгги была очень занята в школе, но пыталась выкроить время для него. Они снова перебрались на «Молли Би». Хочешь, не хочешь, ей приходилось часть каждого вечера проводить за проверкой письменных работ. В последние недели его пребывания с ней она старалась давать ученикам как можно меньше заданий, но все равно работы было много. Куинну тоже было нужно довести до конца много дел. Только ночью, ложась в постель, они вновь обретали друг друга. Только когда она лежала рядом с ним, а его рука обнимала ее, Мэгги испытывала к нему то же чувство и знала, что он чувствует то же самое по отношению к ней. В остальное время Куинн вел себя сдержанно. Это было весьма разумно, учитывая их скорое расставание. Куинн надеялся таким образом сделать для нее последний шаг менее болезненным. Он больше не был таким эгоистом, как прежде, думающим только о себе. На этот раз Куинн твердо намеревался не причинять никому лишней боли. И уж меньше всего на свете он хотел причинить боль Мэгги.

Во время уик-энда они совершили несколько приятных прогулок на яхте, тем более что погода стояла великолепная. Было тепло и солнечно, а ветер дул как раз такой, какой нужен для прогулки под парусами. В пятницу вечером пришел поужинать с ними Джек. Он сообщил, что учиться нравится, и что Мишель с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Куинн предложил зафрахтовать яхту для их медового месяца, но Джек с сожалением отказался, потому что Мишель была подвержена морской болезни в отличие от Мэгги, которая пришла от такого предложения в полный восторг.

Первая неделя на борту «Молли Би» прошла легко и комфортно. Куинн и Мэгги умудрялись находить время друг для друга и подолгу разговаривали по ночам, словно пытались оставить в памяти как можно больше впечатлений, чтобы воспоминания согревали их, когда они уже не будут вместе. Ожидание его отъезда было подобно планированию смерти или похорон. Они знали, что час приближается, знали даже его дату. Однако хотя Мэгги знала заранее, чем все кончится, она не ожидала, что это будет так больно.

В ходе второй недели приближающийся конец начал сказываться на их отношениях. Было бы странно, если бы это было не так. Мэгги стала каждую ночь видеть во сне Эндрю, а однажды увидела во сне Чарлза и, вскрикнув, проснулась. Куинн ничем не мог помочь ей. Единственное, что он мог бы сделать, — это изменить свои планы и принять решение не уезжать, но Мэгги не ожидала от него такого поступка. Тем не менее, день летел за днем, и ей казалось, что ее жизненные силы с каждым днем иссякают. В их последний уик-энд она едва могла дышать, и Куинн, чувствуя себя виноватым, места себе не находил, хотя она ни разу ему не пожаловалась. Он понимал, что должен ее оставить, хотя у него на мгновение мелькнула безумная мысль попросить ее поехать с ним. Но у него был долг перед Джейн. Да и Мэгги нужно было вновь вернуться в реальную жизнь, к своим знакомым, друзьям, работе. Не мог он просто сбежать с ней на яхте. К тому же, если бы он взял ее с собой, как бы заманчиво это ни было, он нарушил бы клятву, данную Джейн. Он снова сказал об этом Мэгги, когда они сидели на палубе кормовой части под парусами. Она выглядела совершенно несчастной и больше даже не пыталась это скрыть.