Мой - Анастасия Пырченкова

В тот же миг Артём оказался рядом, прижав меня обратно к столу и взяв в своеобразный капкан из выставленных по обе стороны от меня рук. Невольно упёрлась ладонями в широкую накаченную грудь, чтобы сохранить хотя бы видимость дистанции. Посмотрела в лицо Акимову и вздрогнула, заметив на его губах холодную и в чём-то даже жестокую усмешку.

- А я предупреждал тебя, медовая…

- О чём именно? - уточнила я невинным тоном. - Вы меня тогда о многом предупреждали, что я прям теряюсь в догадках, - сделала вид, что задумалась.

- О провокациях, Добровольская, - одарили меня тяжёлым взором.

Тёмный взгляд скользил по телу и ощущался самыми настоящими прикосновениями, пока не остановился на моих раздвинутых ногах, между которых удобно пристроился мужчина. У меня во рту аж пересохло от той жажды, что отражалась в карих глазах.

- А я вас провоцирую? - деланно изумилась я, облизнув губы, чтобы хоть немного их смочить. - Чем? Вы же сами просили меня обратить внимание на одноклассников и других парней, Артём Николаевич, - припомнила его слова. - Сказали, что мне лучше общаться с ровесниками. Я общаюсь. Что снова не так?

Нет, конечно, я прекрасно понимала, что его бесит. И, да, откровенно этим пользовалась сейчас, давила на больное. Наверное, это неправильно, но меня эти хождения вокруг да около банально достали. Уж либо пусть отпустит, либо примет. Впрочем, разве я лучше? Сама ведь держусь за него и держу.

- Всё… так, - отозвался с заминкой Артём, уставившись на мои губы.

Не знаю, что он такого увидел, но уже через минуту, болезненно поморщившись, выпрямился. Правда, так и не отошёл. Прикрыл глаза и принялся тяжело вдыхать и выдыхать. И так его обнять захотелось, поцеловать в бьющуюся жилку на шее, что виднелась в расстёгнутом вороте серой олимпийки. Но только не поймёт же. И не примет.

- В таком случае не мешайте мне строить отношения с моими ровесниками. Уж им мой возраст не помеха. Ни для чего, - усмехнулась я горько, толкнув от себя Акимова.

- Не помеха для чего? - уточнил мужчина напряжённым тоном.

Посмотрела на него в искреннем недоумении.

- Ну как же, - протянула я с усмешкой. - Для них я ведь вполне себе уже достаточно взрослая девушка. Для взрослых отношений, - пояснила снисходительно. - Не всё же вам развлекаться по ночам, - съехидничала.

- Добровольская, ты хоть понимаешь, что несёшь?

Тяжёлый взор сканировал насквозь, буквально пригвоздив к месту. Но при всём при этом мне хотелось бежать из кабинета Акимова как можно дальше.

- Вполне, - пожала я плечами. - А вас что-то не устраивает? - деланно удивилась в очередной раз. - Вы же сами сказали, что не подходите мне. Буду искать подходящего. Вам не нравлюсь, другие оценят. А если не они, то найду ещё кого-нибудь. Опыта наберусь. Глядишь, придёт время и до ваших дам дорасту, - уже не скрывала горечи.

Соскочила со стола, подхватила сумку и направилась на выход, пока некоторые переваривали мои слова. Правда, не успела сделать и пары шагов, как меня схватили за руку, резко притянув к себе, а на губы обрушился алчный поцелуй. Я снова оказалась сидящей на столе в самой бесстыдной позе. При этом во мне переключился какой-то тумблер, отвечающий за здравомыслие, оставив лишь желание тела. То желание, которое пробуждал лишь один-единственный мужчина. Тот, который сейчас сжимал меня в своих объятиях, пьяня собой и своим желанием, которое я ощущала через тонкую ткань одежды. Никогда не испытывала ничего подобного ранее. Стало неожиданно жарко и вместе с тем холодно до дрожи. Будто я пребывала в горячке, когда мир вокруг становится абсолютно не важен, только объятое огнём собственное тело. И в этот раз мне совсем не хотелось, чтобы становилось легче. Наоборот, пусть то длится вечно. Пусть становится жарче и горячее. Ещё бы от одежды избавиться, а то у меня было ощущение, что мне кожу наждачкой трут.

- Что же ты делаешь со мной, медовая… - прошептал Артём, помогая стянуть с себя футболку.

Оказывается, я сама не заметила, как принялась раздевать Артёма. Зато мои ладони, наконец, соприкоснулись с обнажённой кожей его груди. По какому-то наитию царапнула ту, оставив белесые следы, которые почти сразу за этим покраснели. Посмотрела в глаза Артёму и на огромной скорости полетела на дно чернильной бездны.

- Артём, - позвала я мужчину, обняв за шею, притянув ближе.

И всё… Падение ускорилось в считанные мгновения. На мои губы снова обрушился жадный поцелуй, перешедший на шею, сменившийся чувственными укусами, от которых по телу раз за разом пробегали новые волны удовольствия. Меня и без того всю трясло, а теперь так и вовсе показалось, что я больше не способна нормально реагировать ни на что. А мужские руки уже вовсю хозяйничали на моём теле, обнажая его. Поцелуи с шеи переместились на грудь, ладони Артёма скользнули под юбку, сжимая мои бёдра и притягивая ближе к нему. Колготки незаметно для меня оказались приспущены почти до уровня колен. Но даже осознание того, насколько всё происходящее неправильно, нисколько не остановило от умоляющего стона, когда чужие пальцы принялись дарить мне незабываемое и неведомое ранее удовольствие. Я уже давно лежала на спине, бесстыдно подаваясь навстречу всем ласкам Акимова, в требовании большего. И честно говоря, не знаю, чем бы это всё для нас с ним закончилось, если бы не разорвавшая тишину кабинета, разбавленную моими негромкими стонами, мелодия мобильника.

Всё прекратилось в тот же миг. И в тот же миг я возненавидела свою подругу, потому что звонила именно Анька. Вот так нечаянно, но легко убила всё очарование момента. Тело крутило от болезненной неудовлетворённости, откровенно трясло, и мне вообще никак не удавалось сделать полноценный вдох.

- Чёрт! - прошипел мужчина, резко отпрянув от меня. - Добровольская, ты… - скривился.

При этом смотреть на меня он не перестал. Стоял и пялился с таким голодом на лице, что я не решалась пошевелиться.

- Артём, - позвала его в откровенной мольбе закончить начатое.

Мне было мало того, что получила. Создавалось ощущение, что меня наизнанку выворачивает. И я не знала, как от него избавиться. Но знала того, кто мог помочь с этим. И Артём даже снова шагнул мне навстречу, но почти сразу остановился, а после и вовсе отвернулся, сжав ладони