Почему тебя похитили - Дж. Т. Лоуренс

собрания заставляют Сета чувствовать себя некомфортно. Как будто он покупается на что-то, становится жертвой группового мышления, это как принудительная клизма «КулЭйд» для мозгов. Белая Ворона. Теперь, крайне взвинченный, вспотевший, он лавирует в угол и проглатывает таблетку «Траникс».

Он пытается найти глазами Фиону, но не видит ее. Да и вчера ее не видел. Толпа расступается перед пришедшим высоким, красивым мужчиной, как море перед Моисеем. Все умолкают. На нем надет приталенный черный костюм (дорогой), его волосы и борода только начали седеть. Широкие плечи и узкая талия, как у супергероя.

Сет сразу же узнает его по полученному от «Альбы» инструктажу: Кристофер Уолден, основатель и генеральный директор «Фонтус», один из богатейших людей в Южной Африке, щедрый меценат. Как и у политиков, у него талант делать добрые дела на показ при любой возможности.

― Добрый день, мои любимые сотрудники.

Он сияет улыбкой. Его белые зубы ― центр внимания хихикающей толпы. Учитывая его внешность, можно ожидать, что он будет разговаривать с сильным американским акцентом, но его речь поставлена в одной из частных школ Йобурга. Он делает знак ассистенту, который нажимает на кнопку на пульте управления. Изображения неформальной тематики появляются на разрозненных экранах: мексиканский пейзаж из синих небес и жестяных крыш. Обычные фотографии, используемые для манипуляции: сопливые малыши с сухой, раздраженной кожей, собаки с выступающими ребрами, флажные ленты на чахлых изгородях.

― Это пригород в Тембалихле, всего в сорока километрах отсюда. Эти люди крайне нуждаются в нашей помощи. Они едва могут позволить себе основные продукты, такие как вода, хлеб и маис. Вчера до моего сведения дошло, что пара, оставшаяся там жить, уже пять лет пыталась завести ребенка. Наконец, им было даровано это чудо.

Он сделал паузу, и на главный проектор вышло изображение жизнерадостного малыша. Намазанные вазелином ямочки младенца вызывают хор умиления.

― Это Лерато. Вчера она была госпитализирована с симптомами холеры. Мне не нужно вам рассказывать, как опасна холера для маленького ребенка. Это произошло после того, как ее мать смешала смесь с серой водой из крана.

Толпа качает головой, щелкает языками.

― Она была в отчаянии. Деньги на еду закончились. У нее не оставалось выбора.

Он делает паузу, чтобы его сотрудники прочувствовали всю тяжесть положения.

― Но мы не будем стоять в стороне и не позволим этому случиться! ― заявляет он. ― Внизу находятся автобусы. Мы поедем навестить деревню Лерато, чтобы доставить гуманитарную помощь. Еду, парафин, одеяла и воду!

Комната взрывается аплодисментами и улюлюканьем.

― Вы готовы, «Фонтус»? ― выкрикивает он.

Раздается волна одобрения. Глаза Уолдена сияют.

― Я вас не слышу! Я спросил, вы готовы, «Фонтус»?

― Да! ― кричат все в комнате.

― Вперед, «Фонтус»! ― кричит он, выбросив кулак в воздух.

― Впере-е-ед, «Фонтус»! ― кричит комната в ответ, и все направляются на выход.

***

Кирстен принесла им кофейные напитки, для себя со сливками, чтобы притупить свою синестезию во время поездки в общественном такси: черный кофе с двойными сливками, экстра с сахарозаменителем для Кеке. И два пончика с ванилью и ксилитом размером с чайные блюдца.

― Ладно, леди, выкладывай, ― говорит Кеке, как только они втиснулись впереди. ― Куда мы едем, и как ты это нашла?

― Как наше поколение находит информацию?

― Эм-м… Гугл?

― В точку.

Они застряли в пробке. Теперь пробки ― редкость, но постоянно происходят, когда Кирстен куда-нибудь спешит. Она высовывает голову из окна, чтобы увидеть, что вызвало задержку. Впереди них выстроились змейкой послушные автомобили.

― Должно быть, это было нелегко со всеми этими витающими вокруг пророчествами о Судном дне, обещающими, что вот-вот настанет последний день. Суицидники, «Постигшие истину», «Воскресители».

― Я никогда не понимала эту толпу «Конец близок», ― говорит Кирстен, откидываясь на сидении.

― Я знаю, ― отвечает Кеке. ― Ты терпеть не можешь, когда люди утверждают очевидное.

― Именно. Конечно же, конец близок! Как только есть начало, появится и конец.

― Я надеюсь, что твой кофе с кофеином. Тебе нужна чашечка оптимизма.

― Я не имела в виду, что все так мрачно, ― говорит Кирстен.

― А это можно понять по-другому?

― Да! Я хотела сказать это… не знаю, в смысле дзен. Все начала имеют конец, таков жизненный цикл.

― Так что ты хочешь сказать?

― Ничего. Я просто говорю, что это иронично. Жизнь очень коротка, а эти придурки расхаживают вокруг в своих кричащих футболках, говорящих, что «Конец Близок», они тратят время.

― Поняла тебя. Правда, им стоит прислушаться к своему собственному сообщению и жить своей жизнью. Буквально.

― Именно.

― Так значит, там были сотни глупых результатов на тему «Судного дня»?

― Тысячи! Так что я закончила тем, что начала гуглить вместо этого про душевнобольную леди.

Водитель наслаждается частым нажатием на педали. Комби рывком движется вперед, затем намертво встает, затем снова движется вперед в неловком танце акселератора и тормозов. Он громко разговаривает, не обращаясь ни к кому в частности. У пассажирки рядом с Кеке плохо заплетены волосы, она сверкает золотым передним зубом, подпевая панк-евангелию, играющему в ее бриллиантовых наушниках. Им приходится разговаривать на фоне ее вибрато (прим.: вокальный прием, характеризующийся быстрым изменением громкости, высоты звука и его тембральной характеристики). Несмотря на притупленные чувства Кирстен, все это оживление вокруг дезориентирует ее. Наконец, они видят причину затора: несколько бригад с красными мигалками заполонили шоссе.

― Кто-то должен сказать им, что это скоростная полоса, ― бормочет себе под нос Кирстен и получает грязный взгляд от попутчика.

Красные мигалки только у «СурроСистер» и ее сопровождения, их полагается уважать любой ценой и несмотря на неудобства. Водитель прикасается к шляпе, а затем к сердцу, а затем, наконец, проезжает мимо.

― Она могла быть шизанутой, но была еще и, ну… одаренной.

Кеке бросает на нее взгляд, говорящий о заканчивающемся терпении.

― Я серьезно, она была, как по их словам, «высокого интеллектуального развития».

― Кто это так сказал?

― Ее коллеги в «Пропаг8», куда мы и направляемся. Она курировала весь проект. Была био… как же там? Биоовощевод.

Кеке вытаскивает соломинку изо рта, хмурится.

― «Пропаг8» звучит знакомо.

― Это банк семян в старом песчаном карьере. Как «Свальбард» в Шпицбергене, но только местная, более здешняя версия. Они прозвали его «Хранилищем Судного дня».

― Судный день. Ха-ха.

― Первый такой банк построил Вавилов. Ботаник-генетик в тридцатых, он вырос в бедности и голоде, так что стал одержим