Никогда не отступай - Уильям Форстен

— У меня уйдет неделя на то, чтобы подтянуть к Джанкшн-Сити весь Десятый корпус и солдат Шестого корпуса, снятых с западного фронта. Сразу после этого я начну прорыв, и дай Бог, чтобы он оказался успешным.

— Семь дней?

— Да. Или тогда, или никогда.

— Но почему?

— Гаарк высадил свое войско три дня назад, но не стал углубляться на запад. — Винсент сделал паузу, одним глотком допил остатки чая, и Чак тут же снова наполнил чашку из стоящего на рабочем столе небольшого самовара. — Пока что армия бантагов у Джанкшн-Сити выполняет роль заслона, мешающего нам соединить свои силы, — продолжил Винсент, благодарно кивнув инженеру, — так как Гаарку не хватает мощи, чтобы предпринять сокрушительную атаку на наши защитные укрепления. Я видел его флот. У Гаарка около дюжины пароходов, и это не считая броненосцев. Остальное — парусные суда и галеры. Обратный путь в Сиань займет у них дня четыре, может быть, пять. Из-за этой паршивой погоды бантаги не могут поднять в воздух свои дирижабли, но зато их кораблям дует попутный ветер. День на погрузку в Сиане и еще пять суток на дорогу обратно. Если нам не удастся отбросить Гаарка и совершить прорыв, через семь-восемь дней у бантагов будут здесь еще четыре умена с самым современным оружием. Может, они доставят сюда новые броневики или даже локомотив с вагонами и сами начнут использовать наши железные дороги!

— Тогда Гаарк сможет разделить свои силы и атаковать Эндрю или Ганса, не давая тебе прийти им на выручку, — вздохнул Фергюсон.

Винсент утвердительно кивнул:

— Я возвращаюсь на восток через три дня. За это время ты должен что-нибудь придумать.

— Ты опять требуешь невозможного!

— А ты всегда выручал нас раньше в таких ситуациях.

Подавив рвущийся из груди кашель, Чак снова взял в руки записи Винсента и внимательно их просмотрел.

— Приходи ко мне завтра, — устало выдавил он. — Я уже проделывал тут кое-какие эксперименты. Ты уверен, что эти цифры точны? Мне очень важно это знать, потому что я могу рассчитать кинетическую энергию пятидесятифунтового снаряда, выпущенного с того расстояния, которое ты здесь указал, но, если в твоих записях содержится ошибка, даже на полсотни ярдов, мое новое оружие может не сработать.

— Я пожертвовал многими отличными парнями, чтобы убедиться в точности этих цифр, — стиснув зубы, процедил Винсент.

При этих словах у Чака возникло ощущение, что блокнот Винсента стал красным от крови всех тех солдат, которые отдали свои жизни за содержавшиеся в нем данные.

— Завтра, приходи завтра, — едва слышно прохрипел он.

Согнувшись, Фергюсон безуспешно попытался прокашляться, и Винсент увидел, что его друг дошел до такой степени изнеможения, что уже даже не способен прочистить свои легкие.

— Чак, я бы что угодно отдал, чтобы не заставлять тебя делать все это, — прошептал Винсент, поддерживая инженера за плечи, — но, если ты не справишься с этой задачей, нам всем конец.

— Как дела, Пэт?

Обернувшись, О'Дональд увидел подходящего к нему Эндрю. Пэт вскинул руку к виску, но тут же, начхав на все правила воинской дисциплины, подбежал к другу и радостно двинул ему кулаком по плечу. Эндрю не смог сдержать болезненную гримасу, и это не ускользнуло от ирландца.

— Знаешь, Эндрю Лоуренс Кин, у тебя такой вид, словно ты только что вернулся из ада.

— Практически так оно и было, — прокряхтел Эндрю.

— Половина твоей физиономии стала розовой, как попка младенца!

Эндрю улыбнулся и тут же скривился от боли.

— Как твоя рука?

— Потерял немного кожи. Эмил перебинтовал ее и сказал, что, если я не буду его слушаться, начнется инфекция и я останусь безруким. И что мне тогда делать?

— Жуть какая! Выйдешь на пенсию и даже стакана поднять не сможешь.

Эндрю довелось на своем веку повидать немало ветеранов, лишившихся обеих рук, и мысль о том, что он сам может оказаться в таком же положении, пугала его настолько, что он беспрекословно подчинился приказу Эмила носить стерильную повязку, несмотря на все неудобства, которые это ему причиняло.

— Что тут у вас происходит? Я решил увидеть все своими глазами.

Пэт показал ему на мост через реку Шенандоа. На противоположном берегу слышался треск ружей, а батареи, расположенные слева от того места, где стояли Пэт и Эндрю, поливали неприятеля огнем. Их снаряды падали в лесу примерно в четверти мили от восточного берега Шенандоа.

На дальнем конце моста показалась батарея десятифунтовок, артиллеристы медленно катили свои орудия по узкому дощатому настилу, положенному рядом с железной дорогой.

— А вот и наш последний поезд, — сообщил Пэт Эндрю.

Из леса выехал окутанный клубами дыма паровоз, тянувший за собой десяток вагонов-платформ, доверху груженных снятыми во время отступления рельсами. На грудах рельсов лежали тела раненых и убитых бойцов Республики.

— Кроме солдат Одиннадцатого корпуса, которых эти ублюдки застали врасплох, мы не оставили им ни одного нашего — ни живого, ни мертвого, — с ненавистью в голосе произнес Пэт.

Над лесом взвились четыре снаряда, которые секунду спустя упали в реку по обе стороны от моста. Буквально через мгновение за ними последовали еще четыре вражеских выстрела. Ближайшая к Эндрю батарея тут же изменила направление огня, целясь туда, где скорее всего находились вражеские орудия.

С восточного берега в небо взмыла сигнальная ракета, взорвавшаяся высоко в небе над рекой.

— Жарьте из всех орудий, ребята! — взревел Пэт.

На дальнем конце моста появилась колонна одетых в синие мундиры солдат, бегом устремившихся на спасительный западный берег. Их отступление прикрывала цепь стрелков, которые пятились под натиском наступающей орды, но не показывали врагу спины. Когда хвост колонны был всего только в пятидесяти ярдах от вражеского берега, из леса вылетел бантагский знаменосец с кроваво-красным знаменем своего умена, а вслед за ним из-за деревьев высыпали сотни воинов орды. На остававшихся на мосту людей обрушились стрелы и град пуль.

Десяток батарей, располагавшихся слева от Эндрю, устроили оглушительную канонаду, засыпав снарядами восточный берег Шенандоа, а вооруженные винтовками Шарпса и Уитворта снайперы начали методично расстреливать вражеских солдат, беспрепятственно выбирая мишени. Однако людям на мосту все равно приходилось туго, счет жертв уже шел на десятки. Солдаты на бегу подхватывали своих раненых и убитых товарищей.

— Поднажмите, ребята, немного осталось! — закричал Пэт.

Когда отступавшая колонна достигла середины моста, восточный берег Шенандоа полностью заволокло дымом от разорвавшихся снарядов, и стало совершенно невозможно разглядеть, чем были заняты бантаги.

— Они вступили на мост! — воскликнул наблюдатель, засевший на сигнальной вышке.

Порыв ветра на мгновение разорвал черную пелену, окутавшую дальний берег, и Эндрю удалось разглядеть, что там происходит. Отряд бантагов бегом устремился на мост. Отступавший полк преодолел уже три четверти пути до западного берега. Пэт как угорелый носился туда-сюда, призывая своих парней жать во все лопатки.

Над рекой засвистели бантагские снаряды, один из которых угодил в сигнальную вышку, разворотив сложенное из бревен строение, а другой перевернул установленный неподалеку «пэррот»-десятифунтовку.

Пэт в сопровождении Эндрю быстрым шагом направился к своему бункеру. Находившийся на командном пункте офицер саперных войск, завидев высокое начальство, вытянулся по струнке и судорожным движением вскинул руку к виску.

— Все готово? — бросил Пэт.

— Да, сэр.

Солдатам на мосту оставалось преодолеть целых сто ярдов, и под неистовую ругань Пэта они, пригнувшись, бежали к своим. Знамя полка гордо реяло у них над головами. Из укреплений, воздвигнутых по краям моста, вылезали их товарищи и спешили на помощь раненым, торопясь оттащить их в безопасное место.

Тем временем бантаги подтянули новые батареи, в воздухе стало темно от летящих в обе стороны снарядов, а от несмолкающей канонады закладывало уши.

Головная часть отступающей колонны добралась до западного берега, и солдаты бросились врассыпную, спеша схорониться в окопах. Наконец последние из них укрылись в траншеях, и на мосту не осталось ни одного человека, только надвигающаяся масса воинов орды.

— А теперь следите за руками! — ухмыльнулся Пэт и дал знак саперу, который встал на колени, поднял с пола бункера провод и поднес его к гальванической батарее.

В то же мгновение прямо перед носом у наступавших бантагов раздался взрыв. От моста оторвались и упали в реку несколько досок, но в целом переправа почти не пострадала. Эндрю пораженно уставился на Пэта.

— Ну все, теперь трубите отступление! — крикнул ирландец, не обращая на него никакого внимания.