Сердце негодяя - Патриция Гэфни

Разумеется, она не сделала ни того, ни другого.

— Я же сказала, вам нет нужды извиняться. Уже не в первый раз люди… ошибаются на мой счет. И скорее всего не в последний. Но все равно… спасибо вам за эти слова. Для меня они очень много значат.

Бар был пуст; даже Чико ушел домой. Леви уже гасил лампы.

— Я провожу вас до задней двери, — предложил Джесс. — Хочу пожелать вам спокойной ночи.

«Хочу поцеловать вас на ночь», — вот что он хотел сказать на самом деле. Кэйди попыталась что-то возразить, но в голове у нее было пусто. Она выдержала небольшую паузу. Пусть он думает, будто она размышляет.

—Ну… Хорошо.

Леви не стал на них глазеть, не подмигнул с многозначительным видом, не отпустил никакой шуточки, просто попрощался. Вот за это она его и любила (помимо всего прочего). Он всегда следовал правилу: живи и давай жить другим.

Полумесяц разливал по темно-синему небу мутноватый свет, прячась за клочковатыми облаками. Где-то вдалеке заухал филин, в дальнем конце Сосновой улицы лаяла, не умолкая, собака Стоуни Дерна. Кэйди и Джесс молча завернули за угол. Их шаги звучали слишком громко по деревянному тротуару, и она обрадовалась, когда они вступили на заросшую травой тропинку, ведущую к ее задней двери.

Откуда ни возьмись, появился Страшила. Не обращая внимания на Джесса, кот выгнул спину и потерся о ноги Кэйди.

— А это кто? — спросил Джесс. Кэйди наклонилась и погладила голову Страшилы.

— Сплошное недоразумение, доставшееся мне вместо кота.

Она открыла дверь, и Страшила шмыгнул внутрь.

— Вам следует ее запирать, Кэйди.

— Да, я знаю. Я собиралась, но просто забыла.

Джесс заглянул в комнату. Даже в неярком лунном свете было видно, что маленькая спальня пуста и все в ней в порядке.

— Ну что ж, — сказала она, — спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Он понимающе улыбнулся, и Кэйди не удержалась от ответной улыбки. Может, все дело в нервах, но… нет, ей просто хорошо с ним. Так хорошо, что хотелось смеяться. Затаив дыхание, она ждала первого мгновения, первого движения… Вот сейчас он наклонится… Совершенно для нее неожиданно он снял шляпу и повесил ее на колышек, который Кэйди только вчера вбила в землю, чтобы подвязать пышный георгин. Ее охватила дрожь при мысли, что он хочет освободить себе руки.

— Вам холодно?

— Нет.

Что за дурацкий вопрос! Можно подумать, что она обхватила себя руками просто шутки ради! Джесс накрыл ее руки своими широкими ладонями. Очень медленно, чтобы она могла отстраниться, если бы захотела, он положил ее руки к себе на плечи. Крепко сжал их, слегка похлопал, потом сцепил длинные пальцы, которыми она любовалась весь вечер, у нее на шее и привлек к себе.

Впервые за все время Кэйди прикоснулась к нему. Мысль об этом поразила ее с особой остротой, пока ладони ощупывали твердые, как камень, мускулы и разгоряченную кожу под мягкой льняной рубашкой. Он вплел пальцы ей в волосы, обхватил затылок. Она подняла голову, и он, к ее удивлению, поцеловал подбородок. Кэйди улыбнулась, и Джесс поцеловал уголки ее рта — один, потом другой. От его усов было щекотно. Он был как раз подходящего роста: высокий, но не слишком. Даже на таком близком расстоянии ей не приходилось вытягивать шею или вставать на цыпочки, чтобы взглянуть на него.

Поцеловать его.

Ей не терпелось приступить к делу. Она его поцеловала. Обхватила лицо ладонями, провела губами по его губам. Кто-то сказал «М-м-м…», но кто именно из них двоих, Кэйди не могла бы утверждать с уверенностью. Может быть, оба сразу. Мысли у нее стали разбегаться.

— Кэйди, — прошептал Джесс, крепко обнимая ее.

Приглушенный хриплый шепот, похожий на вздох. Ей все это нравилось. Позади нее, зиял темный дверной проем, впереди выросла живая стена — длинное, сильное тело Джесса. На него можно опереться, к нему можно прижаться. Кэйди крепко стиснула его в объятиях и прошептала: «Джесс…», чувствуя себя всемогущей хозяйкой положения, но уже в следующую минуту ее охватила восхитительная слабость.

Она со вздохом запрокинула голову. Он просунул носок сапога между ее туфель, заставляя ее чуть-чуть развести ноги. Только носок сапога, больше ничего, но в груди у нее все оборвалось. Она прижималась к нему и таяла от восторга, поворачивая голову, пока его горячие губы скользили по ее горлу. Нет, ничего подобного она не ожидала. Прощальный поцелуй на ночь — да, но уж никак не эта затянувшаяся сладкая пытка. Как положить этому конец?

— Джесс…

Его рот, не прерывая поцелуя, спустился еще ниже. Кэйди погрузила пальцы ему в волосы, выгнула спину. Он широко и мягко захватил зубами ее вздымающуюся грудь в шутливом лошадином укусе, заставившем ее рассмеяться, а потом задохнуться, когда искра наслаждения стрельнула прямо вниз, туда, где притаилось готовое взорваться желание. Одним плавным движением он просунул руку за вырез ее платья, обхватил обнаженную грудь и в ту же секунду поднял голову и страстно поцеловал ее в губы.

Кэйди застонала. Джесс прошептал что-то, но слов она не разобрала. Что-то ласковое. Она знала, он взволнован, возбужден, ошеломлен происходящим не меньше ее.

Но она сказала «Погоди, Джесс… погоди…», когда его рука скользящим движением с талии опустилась и запуталась в складках платья, пытаясь пробраться между ног. Слишком быстро. Слишком рано. Мужчины вечно спешат.

— Ну ладно, — уступил Джесс, тяжело дыша прямо в горячую впадинку между ее плечом и шеей, — ладно.

Он убрал руку. И опять поцеловал ее в губы, проникнув языком ей в рот. О Господи. Нет-нет, она не потеряла голову, она точно знает, что делает. Еще несколько секунд — вот все, что она могла ему позволить, а потом… этому надо положить конец, потому что…

— Хватит.

Кэйди не могла поверить, когда он ее послушался и прервал поцелуй. Сразу, немедленно. Он отступил на шаг, держа ее только за руку.

— Хочешь поехать со мной завтра на прогулку?

— М-м-м… — О чем это он? Что еще за «прогулка»? Что значит «завтра»?

— Ты же умеешь ездить верхом? На лошади, — пояснил он, видя, что она продолжает недоуменно хмуриться. — Очнись!

Джесс наклонился и шутливо чмокнул ее в нос.

Верно, ей следовало очнуться. У нее было такое чувство, словно ее внезапно разбудили и заставили оторваться от чудесного сна. Она никак не могла прийти в себя.

— Я не очень хорошо езжу верхом.

Надо еще что-то добавить. Ах да, вспомнила!

— И у меня нет лошади.

— А у меня есть. Потрясающий конь!

Кэйди улыбнулась: он был так доволен собой!

— Но ты могла бы взять лошадь напрокат у Нестора. Куда бы нам съездить, Кэйди? Может, покажешь мне окрестности? Я ни разу нигде не был с тех пор, как поселился здесь.