Разум на торги - Андрэ Нортон

На это ушло много времени, но время — это и было все, что он мог потратить. По крайней мере он хорошо ушел в тень, и из последних уходящих сил он снял куртку и закрепил ее за два скальных выступа, соорудив подобие тента. Коснувшийся шеи воздух заставил его ощутить свою уязвимость, но он знал, что присутствие или отсутствие куртки странников не остановит, если они появятся.

Он разгладил складки на гимнастерке, поправил пояс со снаряжением и привалился спиной к скале, закрыв глаза. Постепенно болезненные пульсации в ноге ослабели настолько, что он — почти незаметно — осознал еще одно ощущение: прохладный воздух.

Он открыл глаза и ощутил укол шока, когда увидел щупальца тумана, сонно-лениво окутывающие дальние утесы. За ними блестело в солнечных лучах облако, белое и пушистое.

Сердце Дэйна стукнуло в ребра.

Он инстинктивно натянул на голову шлем — зная в то же время, что в этом нет никакого толку. Может быть, так будет не так больно, подумал он и слегка устыдился собственной трусости. Как будто кто-нибудь когда-нибудь узнает.

Чуть наклонившись вперед, он снова осмотрел ландшафт, на этот раз выискивая укрытие. Укрытия не было. Дэйн снова откинул голову назад и попытался устроиться поудобнее. Есть единственное верное предсказание, даваемое каждому человеку при рождении. Вот теперь, после всех приключений, пришло и его время. Он попытался успокоиться, вспомнить прошлое. Мозг перепрыгивал с воспоминания на воспоминание, моменты красоты, озарений, удивления, ужаса. Или гнева, или справедливости, или веселья. Он снова испытывал все сильные чувства, смакуя их, как тонкие вина Денеб-Глориата. И только сердце быстро стучало. Сам Дэйн сидел неподвижно, думая, какая часть охватившего его страха была вопросом. Великим вопросом. Величайшим из великих.

Туман уже поднялся над дальними скалами; через несколько минут он закроет солнце. Пряди и клубы пара окружали утесы, как освещенные теплым светом ватные ожерелья.

Где? Внезапное озарение — и он ощутил в дальней дали Рипа и Джаспера, как далекие звезды, яркие и неподвижные. А Али был кометой, летящей через все небо.

Это было мгновенное видение, и оно тут же исчезло.

И вместе с ним исчезло яркое красивое солнце. Над головой плыло белое облако, и Дэйн поднял лицо и поглядел в гипнотизирующие извивы серебряного, серого, белого.

И вот там она и была, точно над головой — огромная белая чаша, играющая приглушенными цветами радуги. По ее ткани ходили едва заметные переливы, от которых мерцали и сменялись цвета. Она росла; Дэйн понял, что она приближается. Теперь он видел почти незаметные следы красновато-зеленого на верхней поверхности этой твари.

Сердце барабанило, но Дэйн не сдвинулся. Его мозг охватило странное спокойствие, отсекающее боль, страх, волнение. Он был один во вселенной наедине с воплощением благоговейного страха и красоты. Он умрет, лицезря красоту, и он не испортит этот момент, скорчившись от страха перед неизбежным.

Огромная чаша снизилась. Теперь было видно ее содержимое, переплетение жил, слабо светящихся сочными цветами. Рядом с огромной чашей висела еще одна и одна еще выше.

Чаша подернулась рябью, как ткань тента под порывом ветра, и с медленностью видения чуть подсвеченные изнутри бело-золотые щупальца развернулись и повисли точно над головой. Потом мягко и нежно они погладили его лицо.

Момент холодного прикосновения, и в мозгу взорвался огонь. Он все еще смотрел вверх, с вопросом, с удивлением, а огонь жег его нервные пути.

Огонь этот был горяч и не горяч, боль и не боль, и Дэйн ощутил, как ускользает его сознание из сведенного судорогой тела. Но на краю тьмы оставалась мысль. Мысль, память, осознание вопроса — и они принадлежали не ему.

Али ослепила внезапная вспышка раскаленной добела боли. Руки его конвульсивно сжались на консоли флиттера, и очень далеко на северо-востоке та же боль охватила Рипа и Джаспера. Потом она исчезла.

Тихо выругавшись, он хлопнул ладонью по рычагу скорости, и флиттер послушно рванулся вперед. Али сердито подумал, что хорошо бы уметь управлять этой чертовой пси-связью. Он не ощущал, что Дэйн мертв, но боялся, что лишь его порожденный виной страх мешает ему признать эту правду.

Он посмотрел на штурманский экран, увидел, что остров близко. Переведя взгляд на обзорный экран, он увидел на горизонте выпуклость. Али снизился и еще прибавил скорость, пока двигатель не завизжал. Глубокая лазурь под ним рябила и вскипала под мощными струями реактивных двигателей.

Остров стал больше, и Али видел белое сияние. Он оскалился, надеясь, что туман еще не ушел, и он бросит флиттер прямо в него и убьет столько этих проклятых странников, сколько сможет.

Но туман тонким покрывалом уходил вверх и на восток, а ощущение присутствия Дэйна становилось сильнее.

Али сбросил скорость, скользя над скалистым берегом и плещущими волнами, поперек больших красных скал. Земля под ним мелькала и улетала назад, и вдруг его глаза остановились на фигуре, распростертой ниц на скале.

Али бросил машину в крутой боковой нырок. Двигатели протестующе взвыли, флиттер задрожал всем корпусом. Али посадил машину в двадцати метрах, чтобы не задеть Дэйна разлетающимися от воздушных струй камнями. Еще даже не успев остановиться, он выбил люк и вылетел наружу, успев только глянуть вверх — нет ли там этих туманных тварей.

Пять шагов, шесть. Это был Торсон; шлем лежал рядом с ним, желтые волосы трепал ветер, лицо сведено судорогой, руки и ноги изогнуты под таким углом, будто его схватила и встряхнула гигантская рука. Сердечный приступ — Али знал эти симптомы.

Он нагнулся, остановился и вгляделся в Дэйна.

Он еще дышал.

Дэйн медленно поднимался из колодца жгучей боли.

Нехотя. Не понимая. Жажда, жара, холод.

Он открыл глаза и посмотрел в пару темных глаз напротив. Знакомых глаз. Он их знал. Он попытался это сказать и сообщить, что он жив, но язык замерз.

Глаза весело Прищурились.

— Это было бы преступлением перед вселенной, — протянул знакомый голос, — дать умереть человеку, который на дуэли дерется на волынках.

Дэйн хотел рассмеяться, но вместо этого потерял сознание.

Глава 17

— Он поправится.

Рип прислонился к переборке в проходе рядом с лазаретом. Он не позволял себе надеяться даже тогда, когда Али привел флиттер с почти выжженным горючим и дымящимися двигателями, и они вынесли дышащее тело Дэйна. Дышащее, но в глубоком обмороке. Мысли о коме, повреждении мозга, неврологической катастрофе мелькали в мозгу Рипа, пока он помогал Муре нести Дэйна в лазарет.

Али шел сзади, еще не успев отмыться после катастрофической ночной экспедиции за рудой, с напряженным лицом, а глаза его бросали вызов любому — да, любому! — кто посмеет пристать к нему с вопросами. Джаспер следовал за ними своей беззвучной походкой, ничего не говоря, но Рип подозревал, что скрываемые им чувства совпадают с его собственными. А за Джаспером ковыляла Туи с убитым видом, и гребень ее посерел и повис.

Вся команда собралась около лазарета, втиснувшись из-за недостатка места в гидропонную лабораторию, и ждала вердикта Тау.

И вот он вышел, улыбнулся и повторил еще раз:

— Он поправится.

— Как это? — спросил Иоган Штотц. У Али взлетела бровь, и Мура поспешил объяснить:

— Он этому рад. Конечно же! Но я думал, что эти твари убивают при контакте. Так был он поражен такой штукой или нет? И если нет, то что случилось?

Крейг Тау помолчал и сказал:

— Может быть, я смогу ответить на эти вопросы и на другие, когда возьму еще анализы. Нам всем нужно отдохнуть — и я предлагаю всем вам этим заняться. Когда проснетесь, у меня будет готов для вас полный отчет.

Штотц перевел взгляд с Тау на Али, потом хмыкнул:

— Я подожду. И мне точно надо поспать. Хотя пройдет приличное время, пока кто-нибудь из нас выйдет наружу, поспав или нет.

Рип подумал о пакете данных, который только что передал Глиф и который сообщал о массивной зоне плохой погоды, идущей с запада. Судя по ее виду, им предстоит трепка штормом ураганной силы в течение не меньше двух суток.

Когда команда начала расходиться — дольше всех колебалась Туи, и больше всех оглядывалась, — Тау тихо позвал:

— Али! Джаспер!

И мигнул Рипу, кивнув головой в сторону лаборатории.

Через минуту они все были в лабораторий. Рип плюхнулся в кресло. Али прислонился к двери, положение плеч выдавало его напряжение. Только Джаспер казался спокойным, когда наклонился и погладил остроухую голову Синбада.

— Дэйн жив только потому, что это, что бы оно ни было, изменило его биохимию, — сказал медик без предисловий. — Его нервная система еле смогла справиться с тем зарядом, который выдала ему эта тварь, и мозг его тоже выжил.

— Он говорил? — перебил Али. Джаспер поднял голову.

— Да. — Тау бросил взгляд в сторону Али. — Я его снова отключил, чтобы починить связки в колене. Он сказал, что этот странник вступил с ним в контакт. Без слов, но он уверен, что это контакт. Он говорит, что почувствовал вопрос, и думает, что это существо ощутило его боль, поскольку очень резко ушло. Все это за секунду или две восприятия, когда он был охвачен судорогой, но я склоняюсь — учитывая все факты — к тому, чтобы ему поверить.