Основной закон-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев

- Вы думаете, такие люди, уходя с официального поста, теряют своё влияние? – ответил полковник вопросом. – Впрочем, если у вас есть свои варианты, предлагайте.

- Пока что мне предложить нечего, нет у меня знакомств на таких высотах.

Парень достал из кармана монету и криво ухмыльнулся, отчего лицо его, и без того не слишком доброе, стало вовсе жутковатым.

- Владислав Сергеевич, орел или решка?

К такому варианту Муромцев и вовсе не был готов, но времени раздумывать не было. Что он загадывал на Меркушина, когда метал монету в прошлый раз?

- Орёл!

Подброшенная щелчком ногтя, монета взлетела, блеснула серебром, чтобы через секунду быть пойманной в кулак. Ладонь звучно шлепнула о ладонь.

Нервы полковника были весьма крепкими, но сейчас он ощутил неслабое волнение. Чересчур многое попадало в зависимость от элементарной удачи, от фарта. Впрочем, по управлению тянулись шепотки о его удачливости. Но сам-то Муромцев знал, что это никакая не удача, а дисциплинированный ум и много, много работы.

Меркушин не стал тянуть, убрал руку и показал итог жребия собеседнику:

- Орел. Вы везучий человек, Владислав Сергеевич. Давайте собираться в Москву. Договариваться наверняка ведь там будем, да и предполагаемые пациенты тоже все, как один, с московской пропиской. Или я ошибаюсь?

Глава 14

- Здравия желаю!

Двойная дверь кабинета мягко закрылась за спиной полковника Муромцева.

- Здравствуй, здравствуй, - радушно поприветствовал его генерал. - Проходи, садись. Чай? Кофе? Коньяк?

Хозяин кабинета нервничал, хоть и старался скрыть это. У него неплохо получалось, но Муромцев знал шефа как облупленного. И вот как раз нарочитая плавность и неторопливость движений самым лучшим образом свидетельствовала о том, что начальство обеспокоено до крайней степени.

Муромцев не стал тянуть, прошел к столу, уселся и без приглашения доложил:

- Встреча состоялась. Прошла… неоднозначно прошла, честно говоря. Но Меркушин готов разговаривать и договариваться.

Губы генерала против его воли растянулись в широченную, от уха до уха, улыбку.

- Вот порадовал, так порадовал, - довольно произнес он. – Сейчас я доложу наверх, потом расскажешь подробнее.

Начальник взял трубку прямого телефона, нажал кнопку вызова.

- Здравия желаю, Тимофей Евгеньевич… Так точно… Да… Вариант один… По готовности представлю полный отчет… Благодарю, Тимофей Евгеньевич.

Генерал повесил трубку. Было видно, как он расслабляется, как буквально на глазах уходит нервное напряжение.

- За такое, полковник, стоит выпить. Будешь?

На столе оказалась давешняя бутылка тёмного стекла. Только уровень жидкости в ней существенно убавился.

Генерал явно решил плюнуть на субординацию. Полковник подумал и решил тоже плюнуть:

- Буду.

К натюрморту добавились два больших стакана толстого стекла, из каких принято пить вискарь, и плитка дорогого швейцарского шоколада. Содержимого бутылки хватило, чтобы наполнить стаканы примерно на палец. Генерал поднял свой стакан, полковник – следом.

- Ты, наверное, не догадываешься, а даже если догадываешься, то не можешь знать наверняка. Но я скажу: минимум четырём хорошим людям ты сегодня сохранил звание, должность и карьеру. Это помимо себя самого.

Муромцев за себя знал точно, за генерала предполагал с большой долей вероятности, а что касается остальных – вполне допускал. Но раз начальство говорит, значит, так оно и есть.

- Не знаю, как другие, - продолжал хозяин кабинета, - а я в долгу не останусь – в пределах моих возможностей, разумеется. Ну, давай – за твою удачу.

Стекло глухо звякнуло о стекло. Мужчины осушили стаканы одним глотком и, выдохнув, закусили шоколадом.

- А теперь, - приказал генерал, убирая под стол опустевшую бутылку, - расскажи мне о встрече. Подробный рапорт с полноценным анализом ты еще напишешь, это само собой. Но мне через час ехать к начальству, и нужны детали.

Муромцев кивнул, чуть помедлил, перебирая в памяти эпизоды встречи, и начал:

- Во-первых, парень сходу поломал мне все тактические заготовки. В разговоре постоянно вел, не давая мне возможности перехватить инициативу. Во-вторых, он на редкость адекватно понимает и своё положение, и наши возможности. Понимает, что ГБ тоже будет участвовать в общем договоре. Но при этом относится к ним… плохо относится, товарищ генерал. Всё помнит, каждую обиду. И ничего забывать или прощать не собирается.

Полковник говорил медленно, формулируя мысли на ходу. Генерал внимательно слушал, периодически кивая.

- В-третьих, Меркушин открыто продемонстрировал, что пошел на встречу лишь под давлением обстоятельств. И самим фактом нашего общения недоволен. Но, по моему мнению, если договориться выйдет, то со своей стороны договор он будет соблюдать. Но ровно до тех пор, пока его соблюдают и остальные стороны. Человек он рисковый, склонный к импульсивным поступкам. Но при необходимости может тщательно продумывать свои действия и в дальнейшем точно следовать плану. Вот, собственно, и всё. Хотя нет, есть один момент, который, по моему мнению, очень важен для дальнейшего построения взаимодействия с парнем.

Полковник остановился, глянул на генерала. Тот напряженно внимал.

- Я намекнул на возможность полноценной спокойной жизни в течении неограниченно длительного времени без необходимости постоянно отвлекаться на защиту близких людей. И этот высказанный мной резон сильно подвинул Меркушина в сторону заключения договора. Вернее, после него доводы «против» уравновесились доводами «за».

Генерал хмыкнул:

- И что же в итоге всё-таки побудило его принять решение в нашу пользу?

- Можно посмеяться, но он бросил жребий. Просто кинул монету. Только загадывать – «орел» или «решка» попросил меня. И я до сих пор не могу понять: это он так меня разыграл и решение принял заранее, или действительно всё определила монета. И еще одно моё наблюдение. Это субъективно, но мне кажется, что он перестал бояться. Нас, безопасность, государство вообще. А это значит, что любой силовой вариант чреват серьезными потерями с нашей стороны.

***

Капитан Тарасов прибежал на службу спозаранку, но майора Самарина, как назло, до полудня где-то носило. Наконец, майор появился и, как обычно в последние полгода, не в духе. Швырнул на стол распухшую от бумаг кожаную папку, бросил фуражку на высокий сейф, наверняка заставший еще времена товарища Дзержинского, плюхнулся за стол.

- Ну и жара! – изрек он в пространство.

- Чего тебе, капитан? – наконец, заметил он подчиненного.

- Товарищ майор, я тут случайно узнал об одном интересном случае.

- Ну? – недовольно бросил