Почему любовь уходит? Социология негативных отношений - Ева Иллуз

или с которым хочет бороться, и таким образом порождает как идентичность (или поиск ее), так и социальные связи.

Я же называю «негативными связями» нечто совершенно иное (отличное от гегелевского значения): «негативное» здесь означает, что субъект не хочет отношений или не может их сформировать в силу структуры своего желания. В «негативной связи» самосознание полностью уклоняется от механизма желания и признания. Это связь, в которой нет попытки найти, познать, присвоить и завоевать субъективность другого. В негативных связях другие люди являются средством для самовыражения и утверждения своей независимости, а не объектами признания. Понятие «ничто» Жан-Поля Сартра (хотя и нацеленное на описание другого набора проблем) здесь действительно полезно. Сара Бейквелл, автор популярной, и в то же время всеобъемлющей истории экзистенциалистского движения, кратко описывает «ничто» следующим образом:

Давайте представим себе, предлагает [Сартр], что я договорился встретиться с моим другом Пьером в каком-то кафе в четыре часа. Я опаздываю на пятнадцать минут и с тревогой оглядываюсь по сторонам. Пьер все еще здесь? Я воспринимаю множество других вещей: посетителей, столики, зеркала и лампы, дымную атмосферу кафе, звон посуды и общий гул голосов255.

Этот отрывок призван прояснить кое-что о сознании, тот факт, что оно неопределенно, что оно воспринимает себя как отсутствующего Пьера. Негативные отношения подобны безрезультатному поиску кого-то в группе людей, среди артефактов или в различных пространствах; это ощущение отсутствия и неопределенности собственных намерений и желаний. Таким образом, негативные отношения не являются добровольным отказом от секса или любви из-за высшего предписания (монашества, например), и это не пустота, вписанная в акт желания (Кожев и Лакан), а скорее восприятие отсутствующего человека среди непрерывного гула, вызванного присутствием многих других людей и восприятие неопределенности своих собственных намерений.

Дополнительное значение «негативного» остается в той же философской традиции и происходит от Мартина Хайдеггера (Сартр внимательно читал «Бытие и время»256 и находился под его сильным влиянием). Говоря о беспроблемных взаимоотношениях человека с миром, Хайдеггер использует метафору молота. Я стучу молотком, почти не ощущая его и не осознавая своего намерения забить гвоздь в эту деревяшку. Но если что-то пойдет не так и молоток или гвоздь сломаются, я вдруг начну обращать внимание на то, что делаю, и посмотрю на себя по-новому. «То, что было под рукой, превращается в настоящее: в инертный объект, на который нужно смотреть», — объясняет Бейквелл257. В этом новом негативном смысле установленные отношения не работают так, как должны, тем самым они приковывают мой взгляд, становятся «объектом пристального внимания», требующим анализа и приводящим к размышлениям. Здесь отношения становятся отправной точкой рефлексивного отрешения от рутинного образа действий и чувств.

«Негативные связи» негативны в одном из этих двух значений: они указывают на отсутствующий объект, которым я не могу завладеть, поскольку ситуация неопределенна, или они показывают, что что-то работает не совсем так, как должно в уже существующих отношениях. Негативные отношения имеют нечеткие, неясные, неопределенные или спорные цели, у них нет прописанных правил вступления и завершения и они практически не предусматривают никакого наказания за то, что были прекращены. Первая форма негативных связей быстро исчезает не потому, что определена договором как преходящая (как, например, отношения банковского кассира с клиентом), а из-за относительного отсутствия нормы, из-за отсутствия прописанных правил и общей смысловой структуры. Вторая форма негативных отношений связана с тем, что что-то в них работает отнюдь не должным образом.

Следует четко указать, что понятия «позитивный» и «негативный» не имеют морального подтекста, эти термины относятся только к способам формирования социальных связей, независимо от того, являются ли они четко сформулированными в культурных сценариях (статус учителя, родителя или мужа, например) или (относительно) непрописанными и нормативно размытыми258 (например, случайный секс). Негативные социальные отношения — это отношения, обусловленные неопределенностью, тогда как позитивные отношения довольно жестко структурированы и организованы вокруг четких норм. «Размытость» негативных отношений имеет тот же смысл, что и в «размытой логике», и выражает тот факт, что нормативность определяется не бинарной оппозицией «нормативное — девиантное», а скорее содержит неясные и оспариваемые правила. Например, в иудейской религии прелюбодеяние женщины всегда определяется однозначно с нормативной точки зрения: оно строго запрещено и всегда сурово наказывается (например, лапидацией — забрасыванием камнями. — Прим. пер.). Однако супружеская измена мужчины нормативно размыта, она запрещена, но только лишь в тех случаях, когда женатый мужчина изменяет жене с замужней женщиной, и хотя прелюбодеяние с одинокой женщиной не рекомендуется, оно не влечет за собой сурового наказания и не угрожает нормативному ядру еврейского права и семьи. Из этого следует, что прелюбодеяние мужчин находится, на мой взгляд, на «размытой» нормативной шкале, в то время как супружеская измена женщины всегда запрещена и строго наказывается.

Таким образом, я осмелилась бы выдвинуть следующую гипотезу: в сфере любви и сексуальности мы перешли от модальности культурного действия, в которой культура подробно описывала мир с помощью символов и нравственно-идеологических установок, предписывала и управляла поведением с помощью заманчивых смыслов или тщательно разработанных планов действий (ухаживание является примером такого тщательно разработанного плана действий), к модальности культуры, в которой независимость и свобода формируют довольно слабо прописанные, нечеткие правила взаимодействий с непредсказуемыми результатами, то есть практически не имеющие правил взаимодействия, по крайней мере, в частной и интимной сфере (рабочая сфера, напротив, стала иметь очень четко прописанные сценарии). Под отсутствием норм и правил я подразумеваю не только то, что поведение произвольно и что его правила легко изменить259, но также и более серьезный смысл, что нормы, регулирующие поведение в сексуальных связях, неясны, что они не следуют нравственному сценарию и что за нарушение правил взаимности предусмотрено лишь незначительное социальное наказание. Лишенные правил взаимодействия не позволяют провести четкую грань между надлежащим и ненадлежащим поведением, поскольку ненадлежащее поведение практически не подвергается наказанию. Это отсутствие полновесной нормативности проистекает из самой практики свободы и связанных с ней позитивных предписаний, таких как самодостаточность, независимость и гедонизм, входящих в основную терминологию эгоизма260. Эти позитивные предписания порождают негативные связи, связи, которые нормативно нечетки, хаотичны, имеют множество определений и целей и являются территорией проявления чьей-либо независимости посредством их прекращения или отказа от выбора. Если для Ульриха Бека и Элизабет Герншейм Бек «обычный хаос любви» был источником позитивной социальности, то есть источником импровизации и продуктивных родственных отношений, то хаос здесь является источником негативной социальности, изменением структуры формирования взаимоотношений и управления ими с помощью неопределенности.

Это также влечет за собой переосмысление понятия культуры. В