Игра в кости - Александр Лонс

— Вообще-то это был не наш сотрудник, он сотрудник московского офиса. Думаю, делом и так занимаются те, кому это положено по работе. И почему мы должны быть заинтересованы в поисках убийцы? Как вы думаете?

Вопрос поставил меня в тупик.

В самом деле, почему? С какой радости? Зачем это аукциону? Хранителя не воскресишь, карать убийцу или выявлять истину, похоже, здесь никому не надо, да и ущерба своей фирме погибший не нанес… Или все же нанес?

— Не знаю почему, могу только предполагать. Я думаю, он перед смертью нанес ущерб «Хроносу»? Кроме того, дадите понять всем, что с фирмой надо считаться, и вы не прощаете убийств своих сотрудников. Опять же в среде клиентов авторитет поднимется, ведь все эти коллекционеры — тот еще народ. В любом случае, если найдете причину, это повысит ваши акции как начальника охраны.

— Я найду? — уточнила Татьяна Николаевна.

— Например — да. Мне, в общем-то, совсем не обязательно, чтобы мое имя как-то упоминалось в связи с этой историей.

— Мои, как вы выразились, акции тоже повышать не требуется. Но в вашем предложении есть что-то рациональное… Как вы насчет кофе? Или чаю?

— От чая не откажусь. Черный, если можно.

Хозяйка кабинета что-то нажала на своем столе и сказала:

— Сделайте нам два обычных чая… вам сладкий? — спросила она, посмотрев на меня. Тут я вдруг понял, что возникшая вначале замороженность в нашем разговоре начала понемногу таять.

— Нет, спасибо, — помотал головой я.

— …Два несладких, и постарайтесь, чтобы нас не беспокоили, у меня совещание, — сказала Татьяна Николаевна и отпустила руку. — Вернемся к нашим баранам. Люди эти, я коллекционеров имею в виду, очень непростые, иногда нервные, часто с какими-то отклонениями в психике. Эта публика очень не любит светиться. Да вы и сами это понимаете. Надо сказать, что собиратели-психопаты всегда интересовали меня, причем исключительно с профессиональной точки зрения. Они неизменно возбуждают вокруг себя всевозможные слухи и сплетни, часто вполне оправданные. Многие связаны с криминалом. Вспомните хотя бы…

И она назвала парочку известных мне из прошлой жизни имен. Интересно, откуда ей ведомо, что я встречался с этими личностями? У нее что, на меня имеется полное досье?

— Вспомнили? — спросила начальница охраны, — Ну, так вот. Общество отзывается непониманием, прибавляя мистики и формируя нездоровую суету в узких кругах ограниченных людей, как говорил мой покойный шеф. Но кое-кого из них я знаю лично, их деяния мне тоже хорошо известны. Не всех, естественно, только некоторых. Такие люди были и будут, они есть и сейчас, причем кроме тех тараканов в головах, что у каждого свои, эти личности заражены еще особого рода болезнью…

В этот момент дверь открылась, и тихо вошел какой-то молодой человек в таком же, как у давешнего менеджера, костюмчике с бейджиком. Только этот парень был еще моложе, совсем худ, и, по-моему, подобострастно сгибался над подносом. С полупоклоном он поставил чай и также молча ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Интересно, почему Татьяна Николаевна не послала этого слугу, а ходила за мной сама? Довольно-таки странно для начальника отдела. Не статусно, как сейчас любят говорить.

— И кто эти милые персонажи? — спросил я, надеясь вытянуть что-нибудь полезное для своего теперешнего расследования.

— Берите чай, это настоящий цейлонский, расфасован непосредственно в Шри-Ланке. Персонажи говорите? Они коллекционеры различных экзотических объектов. Часто — биологических остатков. Иногда — останков. Предметами страсти могут быть палеонтологические окаменелости, артефакты исчезнувших цивилизаций, антиквариат, археологические находки, настоящие человеческие черепа…

Я немного знал подобную коллекционерскую публику. Беспорядочно-образовательная карьера как-то занесла меня на Геологоразведочный факультет одного университета, причем часть обучения заключалась в том, чтобы объезжать промышленные разработки и естественные выходы гордых пород, где собирались окаменелые остатки давно вымерших тварей. В ходе этой моей деятельности довелось насмотреться жутко-патологических типов — часто фанатиков и психопатов. Почти маньяков. С психической, психиатрической и социальной точек зрения. Практически у каждого был свой фетиш и свой «фан-клуб», состоявший из таких же чокнутых, жаждавших общения и приобретения новых сувениров. Один собирал древних ракообразных, другой — раковины вымерших головоногих моллюсков, третий — зубы ископаемых акул…

— Да, встречал нескольких таких, — задумчиво произнес я, тихо отпивая чай. Он действительно оказался высокого качества. — Например, парня, собиравшего окаменевших морских лилий и прочих иглокожих. Девушку, которая не только делала почти то же самое, но и предлагала себя любому, кто найдет ей что-нибудь новенькое и уникальное. Еще некоторых, но с другими заморочками. Они вечно сидели без денег, поскольку почти все свои доходы тратили на увлечение. Кое-кто из них не останавливался даже перед прямым воровством из музеев и академических коллекций. Скупка краденного их тоже никогда не смущала.

Хозяйка кабинета кивнула, подумав пару секунд.

— Особой честностью не страдают, это верно. Кстати, как и большинство им подобных. Что касается девицы, предлагающей себя за древнее иглокожее — это, конечно, ваша эротическая фантазия, но некоторые наши клиенты, пожалуй, могли бы видеть такое во снах. Однако существует и абсолютно иной контингент. Не менее двинутые, но гораздо более опасные. Коллекционирование за последнее время сильно изменилось. Закончились времена великих имен, что некогда разделяли между собой удачу, общество потребителей задело и коллекционеров. Рост цен, увеличение продаж и числа аукционов, все это исключительно влияние моды. Быть коллекционером стало престижно. Информатизация за последнее время тоже сделала стремительные шаги вперед, и каждый любитель приходит к мысли, что в деле коллекционирования не существует особых секретов. От коллекционера сейчас требуется что? Пунктуальность, внимательность, аккуратность, контроль здоровья и деньги. Много денег. Финансово хорошо обеспеченные, такие люди способны доставлять себе удовольствие путем приобретения коллекционно-экзотических памятных предметов практически любой стоимости.

— Что, например? Череп французского короля Людовика Шестнадцатого в детском возрасте? — неуклюже пошутил я.

— Сойдет и в возрасте казни, — на полном серьезе ответила Татьяна Николаевна. — Скелеты, черепа. Высоко ценятся останки исторических личностей, особенно с нижней челюстью. А если потемнели от времени, то еще ценнее.