Раздать сценарий - Александр Никоноров

— Дя-я-я-ядь, а дя-я-я-ядь! — осторожно дернул меня за мантию паренек лет пяти. — А там сложно?

— Очень, — улыбаюсь я.

— А там исключают?

— Исключают. За плохое поведение.

— Ой, — ужасается мальчик, — надо себя хорошо вести…

— Конечно надо! А ты волшебник что ли? — таинственно спрашиваю я.

— Да! В будущем. Я пока учусь, — напыщенно произносит он.

— А что ты умеешь? Покажи!

— Ну, могу я тут… Эта… Ну, ветерок позвать, — смущается мальчик.

— Покажи! Покажи! — наперебой просят дети.

Паренек вскидывает руку в мою сторону и начинает воспроизводить пассы. Лицо его сосредоточенно, взор затуманился, губы сложены в трубочку. Оттуда-то и пошел ветерок, прохладный и едва уловимый. Рукав моей мантии затрепетал, парочка трущихся рядом детишек испуганно отпрянула в сторону, я же постарался сохранить мину шокированного человека.

— Вот это да-а-а-а! — восторженно протягиваю я. — Да ты будешь великим волшебником!

Паренек зарделся и, ничего не сказав, убежал. А вместо него подбежали шатающиеся Флисти и Майли. Не представляю, сколько они выпили, но им недосягаемо хорошо. Их глаза как привязанные на ниточке шарики под напором ветра раскачиваются в разные стороны.

— Трэго, короче..! Мы тут слышали, что… Что… А! — махнул рукой Флисти, устав от того, что никак не может выговорить предложение целиком.

— Да! — подтвердил Майли.

— Что «да»? — не понял я.

— Дурак что ли?

— Майли, что вы слышали?

— Ну-у-у-у, — с укором посмотрел на меня шатающийся Майли. — Что ты маг!

— Вот это открытие! А вы, верно, удивлены, да?

— Не-е-е, удивишься ща ты, короче, — заверил Флисти. — Я, словом, тоже, короче, маг! Как и это, как пацаненка?

— Олин, — подсказал брат.

— Он самый! Так вот, я, как и… Олри… Орли…

— Олин!

— Да-да. Как и Олми — маг воздуха!

Я с недоверием посмотрел на него.

— Ты? С чего это ты так решил?

— Да я сам видел! — Майли схватил меня за плечо и судорожно затряс. — Магия как пить дать. Кстати, да. Пить дайте, а? — обратился он к толпе.

Услужливая молодая девчонка подбежала к нему с протянутым кубком вина. Майли самодовольно принял его и осушил, пролив половину на коричневую рубаху. Будучи уверенным, что девушка только-только повернулась, чтобы уйти, он, не думая, сделал рукой хватательное движение. Но на пути его ладони ягодицы не оказалось, посему Майли потерял равновесие и чудом не упал. Чудом была моя рука.

— Так что там с магией-то? — напомнил я.

— Да элементарщина какая-то, короче. Смотри. — Флисти принял угрожающую позу, постоял пару секунд и выпрямился. — Все.

— И что произошло?

А через мгновение я понял. И когда лицо мое изменилось, эти два придурка принялись ржать как умалишенные.

— Я призвал воздух! — торжественно пропел Флисти.

— Ребят, умение портить воздух — это не магия. Вынужден вас разочаровать.

— Ха! Зато незаметно! — заключил Флисти. Он обнял брата, и они неспешно двинулись к столам, тихо хихикая.

А потом староста схватил вилку и постучал по графину с вином.

— Итак, малые пахари, минуточку!

Стало тише, но не все в пылу попойки услышали его и смогли адекватно отреагировать. Фидл постучал настойчивее и кашлянул. Когда большинство присутствующих все-таки обратило внимание, староста удовлетворенно хмыкнул и продолжил:

— Господа хорошие, я благодарю вас всех за то, что вы сегодня собрались здесь разделить со мной счастье и радость этого праздника. Приятно, что это мероприятие собрало столь много народа, хотя посмели бы вы не прийти на день рождения дочки старосты!

Толпа захохотала.

— Но я обещал нечто запоминающееся… И я сдержал слово! Господа, прошу вас!

По завершении фразы со стороны дома вышли мангусты. Вышли они не совсем обычно, и зрелище получилось креативным и впечатляющим: шесть человек — по три со стороны — идут ровным отчеканенным шагом. Вытянутая рука каждого держит меч, они перекрещиваются, и на их остриях покоится здоровый деревянный поднос с по истине гигантским тортом.

Толпа дружно охнула. Собравшиеся пялятся во все глаза; кто и с уважением, а кто как на гестинга, с ужасом и непониманием. Одна половина захлопала в ладоши, а вторая так и продолжила спать в салате или под столом. Лицо старосты сияет — он доволен до невозможности.

— Дочурка моя, еще раз с праздником! Ты самое дорогое, что у меня есть, и я готов тебя радовать, радовать и радовать! — отец крепко обнял дочь. Та что-то тихо-тихо залепетала отцу на ухо, украдкой вытирая слезы. Закончив, она чмокнула отца в щеку, и тот повернулся к столам: — Гости дорогие, угощайтесь, и да запомнится вам сей день. Ну и, как говорится, налетай, налетай, ничего не оставляй!

Торт поставили на середину стола. Кондитерское чудо — загадочный предвестник мергов — не сконфузило малых пахарей. Что и говорить — цепь мангустов все же дает уверенность. Гости, вооружившись мисками и ложками, наспех бросились к торту. Зря они торопятся — изделие огромно, одним им можно было бы питаться всю неделю. Интересно, как же шестерке мангустов удалось на одной руке пронести такую тяжесть? Может, трюк? Урвав себе кусок, я попробовал местную гордость на вкус и поразился: это самое лучшее, что я когда-либо ел! Вкус торта заставил бы покраснеть лучших шеф-поваров королевского дворца. Просто сказочно. Феноменально лакомо!

Я наслаждался трапезой. В конце концов, что мне еще оставалось делать? Все ели как заведенные, периодически поглядывая в сторону дороги. Фидл заметил это. Он давно перестал улыбаться и вел себя настороженно. В какой-то момент его терпение лопнуло. Он отдал указание Хомту:

— Скажи своим, чтобы были начеку. Чую, они появятся с минуты на минуту…

Хомт посерьезнел; он осклабился и, бросив все дела, пошел отдавать приказы. Стоп! Осклабился? Я и не заметил, что весь вечер он не шепелявил, а говорил вполне обычно. Зубы вставил, вот проходимец!

Цепь охранников приблизилась ближе к забору. Теперь все сосредоточились. В ночи повисло напряжение. Кажется, еще чуть-чуть, и сам воздух станет осязаемым. Резко, точно слепящие вспышки света в кромешном мраке, раздаются приказы Хомта — уже не того, кто был в «Трактире» сегодня утром. Сейчас это подтянутый пожилой человек, знающий свое дело, чьи движения чхать хотели на возраст, а тело живет иной жизнью: жизнью бойца, военного. Походка главы безопасности упруга, голос тверд, лицо каменно.

Мне знакома схожая атмосфера. Я тысячи раз сталкивался с ней в Академии — ожидание боя. Подобное напряжение имеет особое свойство: оно накрывает своим куполом всех вовлеченных, делая посторонние звуки приглушенными. Когда они начинают звучать как фоновая музыка в ресторанах. Казалось, кто-то схватил стопку звуков точно надоедливого пса и запер в конуре — до того все стало тише.