Бригада 16. Похищение европы - Александр Белов

- Понял, - скривился Хайловский.

По его лицу было видно, что мысль о предстоящем разговоре с Беловым ему явно не по душе. Но что поделаешь - хозяин приказал, изволь выполнять.

Глебушка вышел из юрты и сразу же увидел Белова; направляющегося к вертолетам. Он выглядел чем-то озабоченным.

- Александр Николаевич! - издалека сказал Хайловский. Телеоператоров поблизости не было, а Глебушка вовсе не был уверен, что Белову не захочется сделать то, чего не сделал вчера - хорошенько врезать ему по морде. - Виктор Петрович предлагает вам место в своей машине. Вы полетите с нами?

Саша размышлял недолго.

- Он спрашивает или просит?

Хайловский решил, что кашу маслом не испортишь. К тому же это вполне согласовывалось с указаниями шефа.

- Просит.

- Передайте, что я не против. Будем изображать мир и согласие.

- Вылет через полчаса!

Белов улыбнулся.

- Меня это устраивает. Хочу поскорее оказаться в городе.

«Он что-то знает, - подумал про себя Хайловский. - Рультетегин ему что-то сказал, поэтому он так и торопится. Надо доложить обо всем Виктору Петровичу».

Глебушка нацепил на лицо самую широкую из своих улыбок и продемонстрировал тридцать два фарфоровых зуба, сверкавших в лучах утреннего солнца неестественной белизной. Не рискуя приближаться к Белову, он помахал ему с безопасного расстояния и поторопился скрыться в юрте, где сидел Зорин.

XVII

Саше казалось, что обратный путь - из Ильпырского в Петропавловск-Камчатский - занял куда больше времени. Но, наверное, это только показалось - возвращение всегда бывает долгим. Да и часы говорили обратное.

В полете Зорин несколько раз пытался завести непринужденную беседу, но Белов только загадочно улыбался и отмалчивался. К тому же двигатель ревел так, что ни слова не разберешь. Зорин кипятился, и Саша это видел. Белов смотрел в иллюминатор и не поддерживал разговор ни словом.

В Петропавловске была половина одиннадцатого, когда винтокрылые машины пошли на посадку. Вертолеты приземлились неподалеку от башенки авиадиспетчера. Белов, Зорин, Хайловский и журналисты высыпали на траву - тоже густую и сочную, но все же чем-то неуловимо отличавшуюся от той, что была в Ильпырском. По-видимому, в ней было меньше жизни.

Первым делом Белов включил мобильный (в полете это делать запрещалось) и позвонил Витьку. Злобин несказанно обрадовался, услышав голос шефа, и пообещал через пятнадцать минут быть на месте.

Затем. Саша подошел к журналисту в столичной одежде и с московской стрижкой, отдал ему рюкзак, куртку и портсигар.

- Верни приятелю, - сказал он. - И передай, что в его возрасте мужчине как-то не к лицу баловаться травкой.

Журналист втянул голову в плечи и опасливо обернулся.

- Я надеюсь, - сказал он, тщательно подбирая каждое слово, - что дальше вас это...

- Я никогда ни на кого не стучал, - перебил Белов. - Просто знаю, что вся эта дурь - от безделья. Пусть найдет себе достойное дело, которое захватит его целиком.

Он повернулся и пошел к кромке поля - туда, где начинался щербатый асфальт дороги.

Витек примчался даже на пятнадцать минут раньше, чем обещал. Огромная черная «тойота» возникла на горизонте едва заметной точкой, которая увеличивалась с каждой секундой. Джип с визгом затормозил напротив Белова, оставив на асфальте черные следы.

Злобин выскочил из-за руля и стал преувеличенно бодро трясти Саше руку.

- Шеф, - говорил он, - я так рад. Как съездили? У вас все нормально?

Белов внимательно посмотрел на Витька и, ни слова не говоря, сел в машину. Злобин тронул «тойоту» с места.

- Как поездка? - повторил он. - Вы виделись с Рультетегиным?

- У меня-то все хорошо, - ответил Белов. - А вот у вас, судя по тому, что ты обращаешься ко мне на «вы», что-то случилось.

Витек сделал вид, что целиком поглощен дорогой.

- Ай! - негромко приговаривал он. - Какие ямы... Тут только на тракторе ездить...

- Что произошло? - мягко спросил Белов. - Не тяни, все равно ведь узнаю.

Витек понял, что рано или поздно, но рассказать обо всем придется. Правда, он не знал, с чего начать. Как бы поделикатнее сформулировать мысль, что женщина, которой Белов всецело доверял, оказалась...

- Ох-х-х! - вздохнул Злобин. - Понимаешь, Саша... Ты только не волнуйся. Если разобраться, то ничего страшного... Хорошо, что вовремя это заметили... Теперь уж все будет нормально... Ну, в общем, Лайза...

- Я знаю, - сказал Белов. - Я уже все знаю и очень рад. Давай-ка заедем на рынок и купим ей огромный букет цветов. Ты взял с собой деньги, а то у меня - ни копейки? В тундре эти бумажки не стоят ровным счетом ничего.

- Вы знаете... Ты знаешь? - Витек совсем запутался.

Саша, оказывается, уже в курсе и собирается подарить ей цветы, хотя, по мнению Злобина, Лайза скорее заслуживала хорошей порки. От удивления он чуть было не проехал нужный поворот, но в последний момент выровнял машину и направил ее в сторону города, а не особняка на холме.

- Да, - мечтательно сказал Белов. - Конечно, несколько странно слышать это от постороннего человека, но это - тот человек, которому нельзя не поверить.

- Зорин? - Бедный Витек окончательно перестал что-либо понимать. - Он вовсем признался?

Саша расхохотался. Он смеялся так громко и весело, как могут смеяться только по-настоящему счастливые люди.

- При чем здесь Зорин? - с трудом выдавил Белов. - Нет, это не его рук дело. Точнее, не совсем рук... Ну, ты взрослый человек, понимаешь, что к чему. Нет, виновник торжества - я. А сказал мне об этом Рультетегин.

Злобин так сильно вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Он смотрел на дорогу широко открытыми глазами и никак не мог взять в толк, о чем же они говорят.

- Подожди, Сань, - медленно проговорил он. - Рультетегин сказал тебе...

- Что я скоро буду отцом... - закончил за него Белов.

«Тойота» вильнула в сторону. Она выскочила на встречную полосу, затем - на обочину, съехала в кювет и несколько десятков метров неслась, подпрыгивая на кочках. Белов схватился за ручку, торчавшую из передней панели, и вовремя - иначе он протаранил бы головой потолок и унесся в стратосферу.

Хорошо, что на трассе никого, кроме них, не было. Витек немного пришел в себя, собрался и вернул машину на шоссе.

- Я не понимаю, - отдышавшись, сказал Белов. - Почему такая бурная реакция? Ты что, ревнуешь?

- Боже, шеф! - воскликнул Витек. - Так Лайза... Что?

- Беременна, - кивнул Белов.

Витек не знал, плакать ему или смеяться. У него словно гора с плеч свалилась.

- Беременна?

- Причем - двойней, - уточнил Белов. - Два мальчика - Петр и Павел.

- Конечно... «Все даже в два раза лучше, чем она предполагала», - произнес он почему-то с американским акцентом и вдруг заорал:- Ну что за идиот?!

- Кого ты имеешь в виду? - не понял Саша.

- Не обращай внимания, шеф, - Злобин убрал руки от руля и принялся отчаянно тереть глаза. - Это я от радости.- Не обращай внимания. Сейчас мы приедем на рынок, я сложу задние сиденья и забью весь салон цветами - столько, сколько влезет в эту консервную банку. Господи, - прошептал он. - Как хорошо!

Саша с опаской наблюдал за Витьком. Он не ожидал такой бурной реакции и даже не мог предположить, чем она вызвана.

Белов осторожно принялся задавать наводящие вопросы, на которые Витек отвечал односложно: «Я - идиот, шеф» и «Не обращайте внимания». Время от времени он поднимал глаза к небу и шептал: - «Господи, как хорошо», - фраза скорее из репертуара Федора, чем сурового Злобина.

«Мораль, - подумал Белов. - Их нельзя оставлять надолго одних. Они без меня, как дети малые».

На рынке Витек взял бразды правления в свои руки. Он действительно сложил задние сиденья, прошел вдоль цветочного ряда, тыкал пальцем в самые роскошные букеты и велел грузить их в джип.

Цветы обошлись ему в два месячных жалованья - целую кучу денег, но Витька это не останавливало. Он с трудом захлопнул дверцу багажника; бутоны роз на длинных стеблях торчали из открытых задних окошек. Свернув на подъездную дорожку, ведущую от трассы к особняку, Злобин надавил клаксон и больше не отпускал.

Глаза его блестели, Витек беззвучно шевелил губами и все время повторял: «Ну как же хорошо!». Примерно через полчаса, когда крики радости, поздравления и шутки по поводу предстоящего прибавления в семействе немного утихли; когда Федор торжественно поклялся приготовить-таки невиданный плов (невзирая на полное отсутствие березовых чурок); когда Витек с Любочкой отправились в город покупать вазы для цветов, а Ватсон, вознамерившись («серьезно! Я выясню все подробности!») побеседовать с акушером, пошел наряжаться в свой лучший костюм, Белов с Лайзой остались наконец одни.

- Почему ты мне ничего не говорила? - спросил Белов, покрывая поцелуями ее шею, плечи и голые руки.