Андриеш - Буков Емилиан Нестерович

Нитки, тряпочки, тесьма,

С елей сорванные шишки —

Все припасено в излишке.

Мягок матерьял и жесток:

Много крошечных гвоздей,

Изумрудов, желудей,

Белых и янтарных блесток,

Есть алмазы, есть сусаль —

Мастерам труда не жаль!

Разных кукол тут не счесть —

На любые вкусы есть:

Тут вот — несколько девчонок

С белыми косичками,

Тут — подпасок-чабаненок

С посошком, с вещичками,

В яркой, вышитой сорочке,

Брынза свежая в мешочке.

Рядом с ними — дровосек,

Рыболов с корзиной рыбы…

Всех, похоже, не смогли бы

Перечислить мы вовек!

Все фигурки без изъяна;

Вот — ковер ткачиха ткет,

Вот — Пэкала в шляпе, вот —

Фея Ляна Косынзяна!

Вот — над змеем меч занес

Ясноглазый Фэт-Фрумос,

Виноградарь и кузнец;

Стадо козочек, овец,

А за ними… Кто такой?

В кушме новой, щегольской,

В новых кожаных сапожках

На сверкающих застежках,

С тонким посохом кленовым,

С флуером — отличным, новым

Бодр и весел, чист и свеж —

Чабаненок Андриеш!

Дед Мороз рукой взмахнул,

На игрушки он дохнул, —

Все игрушки в пышном зале

Ожили и заплясали,

И вспорхнул под самый свод

Разноцветный хоровод.

Пляшут пестрые фигурки,

На бегу играют в жмурки,

Весь игрушечный народ

Смело танцевать идет!

Кушмами, платками машет

И бэтуту лихо пляшет.

А игрушечный пастух

Тоже не стоит на месте,

Пляшет он со всеми вместе —

Аж захватывает дух!

Каблучками дробь отстукал,

Легок, будто невесом,

Прокатился колесом —

Ах, как весел праздник кукол!

И, любуясь на полет,

Дед промолвил Андриешу:

— Наступает Новый год,

Скоро я ребят потешу.

Мы готовим для детей

Нынче множество затей,

Горы кукол и хлопушек,

Удивительных игрушек,

И теперь придется мне

Мой мешок наполнить яркий

И шагать по всей стране,

Разнося везде подарки.

Есть еще чуток делишек,

Отлучусь я на часок,

Вдоль полян и вдоль дорог

Размести снежку излишек,

Кое-где, глядишь, скую

На речушке полынью,

Должен я проверить сам

Огороды там и сям,

Недоволен я весьма

Видом огородных чучел,

Да и кушмы на дома

Кое-где не нахлобучил.

Льды в морях покуда ломки,

Надо, значит, холода

Бросить на оковку льда,

Ну, и в поле кой-куда

Сыпануть чуток поземки…

В общем, потружусь не худо.

Ну, а ты, дружок, покуда

Отогрелся бы немного, —

Чай, промерз на холодке,

Тут в лесу, невдалеке,

Есть уютная берлога.

Там живет большой медведь,

Он сумеет обогреть

Пастушка под теплой шубой

Не гляди, что мишка грубый, —

Перед входом ноги вытри

И отменно вежлив будь,

Вот к душе медведя путь,

К доброте дедуся Митри!

Там до утренней зари

Посиди, поговори…

Если отдохнешь вполне —

Утром приходи ко мне!

Так промолвив, дед исчез.

Андриеш пустился в лес.

Стежку отыскать несложно,

Только очень осторожно

Продвигаться нужно здесь —

Лес засыпан снегом весь!

Непоспешно, понемногу

Андриеш тропу в берлогу

Отыскал, — идет и слышит:

Кто-то очень громко дышит,

Дрыхнет с храпом голосистым —

С подголоском да с присвистом;

Глядь, а там, в снегу пушистом

Круглая видна дыра, —

У медведя, знать, хандра:

На подстилке на сухой

Спит и видит сон плохой.

Глянув на холодный лес,

Андриеш в нору полез,

Отдуваясь тяжело:

Хоть и душно, да тепло!

Смотрит: ох, и странный вид!

Не берлога — хата хатой.

Посреди — медведь косматый,

Лапы раскидав, лежит,

Но его могучий храп

Поутих уже, ослаб —

Просыпается медведь:

«Кто таков, — рычит, — ответь!»

«Дед Морозом прислан я,

Анриешем я зовусь,

Ты из своего жилья

Не гони меня, дедусь!

Я промерз на холоду,

Чуть погреюсь и уйду!»

«Эх, давно в моем жилище

Не бывало ни души…

Ну, уж раз пришел, дружище,

Деду спину почеши!

Да давай начнем беседу —

Очень уж тоскливо деду…»

«Нет, дай лучше мне ответ:

Кто таков ты, добрый дед?»

«Эх, дружок — в былое время

Жило тут медвежье племя…

Только было то давно,

И смекнуть немудрено:

Ты в чащобе, по Дороге,

Ни одной другой берлоги

По пути не видел — ведь

Я последний тут медведь».

«Как ты, старче, уцелел?»

«Погоди-ка ты, пострел.

Как-то, помню, ранью ранней

К нам пришел слуга Вулканий,

Но не в собственной натуре,

А в простой медвежьей шкуре…

И медвежьему народу

Этот наболтал герой,

Что в долине, за горой,

Есть большая бочка меду:

Мол, желающий, спеши —

Наедайся от души!

Ну, и все мои дружочки

Побежали к этой бочке.

Все бегут, а с ними я.

Где же мед, скажи на милость?

Вдруг долина провалилась

В преисподние края.

Ну, а там — вулканья печь,

И Вулкан нас начал жечь.

Все, бежавшие по тропке,

Сгинули в вулканьей топке.

Ну, а я свернул с пути,

Смог к Вулкану подползти,

Зарычал, зафыркал глухо,

Подлецу вскочил на брюхо,

Впился и на нем повис

И… злодею пуп отгрыз!

Хлынул тут поток огня,

Страшно взвыл злодей подземный,

Бросил прямо вверх меня

Лапою своей железной.

Мигом я взлетел над бездной,

Уцепился за обрыв

И вот так остался жив.

Долго я бродил по скалам,

Я с терпением немалым

Долго родичей искал.

Но… нашел лишь много скал.

Шел из бездны серный запах,

Дух подземного огня.

«Ты пройдись на задних лапах!» —

Так упрашивал меня

Чей-то голосок из бездны —

Мол, совет давал полезный.

Знал я: тотчас в бездну канешь,

Если на две лапы встанешь.

И в ответ я стал реветь:

«Вулканята, вы глупы!

Я дед Митря, я медведь —

Отгрызу вам всем пупы!»

Так подолгу и помногу

Переругивались мы, —

Ну, а с наступленьем тьмы

Я ушел к себе в берлогу.

Все же я лесной владыка...

О себе порасскажи-ка!»

Андриеш ему тотчас

О пути своем рассказ

Весь поведал, — и в ответ

Произнес медвежий дед:

«Вижу, вижу наконец:

В гости заглянул храбрец.

Гостю я такому рад

Здесь, в стране моей суровой.

Жаль, что ты, дружок мой новый,

Родом не из медвежат!

Радость светлую мою

Я, как видишь, не таю,

Это и не мудрено:

Ведь в лесу уже давно

Некому со мной беседовать,

Некому меня проведывать…»

«Ну, а как же Дед Мороз?» —

Задал Андриеш вопрос.

«Он холодный… Да к тому же

Разве дело только в стуже?

Человек-то, мой дружок,

Прежде был четвероног,

Был лицом похож на нас —

Он двуногим стал сейчас,

По земле гуляет с рожей

На медвежью не похожей,

Шкура стала гладкой кожей, —

Словом, вовсе озверел.

Так-то, дорогой пострел…»

«Что-то, дедушка, не так:

Ты, как вижу я, чудак,

Ведь у зверя в нашем мире

Лап не две, а все четыре,

И ведь все четвероногие —

Ну, не все, а, скажем, многие —

Норовят разинуть пасть,

На двуногого напасть!»

«Никогда бы на двуногого

Не полез медведь из логова,

Если б люди и медведи

Жили мирно, как соседи,

Если б племена людишек

Не охотились на мишек…