Волчья ягода - Юлия Флёри

– Ты просто не оставил мне выбора, – тихо призналась она и тягостно вздохнула. – Если человеку не оставлять выбора, он или вложил все силы в последний рывок, или станет покладистым, точно как я сейчас.

– Ещё был вариант «последний рывок». Или его ты не рассматривала?

– А смысл? – резонно заметила Мира, и ответить на это было нечего. Пришлось проглотить такую!.. «правду».

– Что тебе сейчас приснилось? – упрямо задал Рома очередной вопрос, и Мира едва не расплакалась от отчаяния. – Тебе показалось, что отец по-прежнему жив?

– Нет, – вымученно выдохнула она, а Рома поймал эту эмоцию и ловко подбросил её в воздухе.

– Нет? А что тогда?

– Это вообще не отец был! И мой кошмар не имеет никакого отношения к реальности. Просто страшный сон! Давай поедем, а? – Мира склонила голову набок и взглянула умоляюще.

– Расскажешь про сон, и поедем, – заключил Рома и даже вернулся в гостиную, где присел на диван в ожидании занимательной истории.

Мира проследила за его передвижениями взглядом и растерянно открывала рот в безмолвной просьбе остановиться.

– Я же сказала… – попыталась пояснить она в очередной раз, но Рома перебил.

– Считай, что это моя прихоть. Или ты уже не торопишься?

– Я просто не понимаю, откуда это желание выпотрошить меня, вывернуть наизнанку, – тихо пробормотала она, печально взглянув в сторону кресла.

Рома ждал, пока она решится, но терпение явно подводило.

– Не люблю сюрпризов, – в итоге не выдержал он затянувшейся паузы. – Выкладывай.

Делать было нечего, и Мира рассказала. Немного сбивчиво, чуть торопливо, но суть она передала верно. Пока рассказывала, нервно ёрзала по сидению кресла, которое вдруг стало казаться жутко неудобным. На Рому Мира старалась не смотреть, потому не имела понятия, что он там себе думает. Несколько раз она уходила от простого пересказа и пыталась озвучить свои сомнения по поводу тех или иных событий. Пожимала плечами, замирала, уставившись в одну точку, а затем будто нехотя продолжала рассказ. Было странное чувство, будто она переживает эти события наяву. По телу крался озноб, сердце замирало как перед решающей схваткой. Закончив, Мира некоторое время молчала и только потом всё же осмелилась взглянуть Роме в лицо.

– Ты кому-нибудь ещё рассказывала об этом? – сухо уточнил он вместо того, чтобы поделиться впечатлениями. Мира сдержанно выдохнула.

– Маме.

– Так, подожди… А сколько её уже нет?

– Почти шесть лет.

– То есть этот сон ты видишь не первый раз?

– Не первый. Он мне снился ещё в детстве, очень давно и очень часто. Я и запомнила-то его не сразу. Рассказала маме, а она погладила меня по голове и заверила, что ничего этого не было. Кошмары прекратились, я о них даже забыла. А после маминой смерти всё вернулось. Я видела этот сон практически каждую ночь. Я кричала и просыпалась. Но успокоить меня больше было некому. Последние года два был перерыв, я практически отвыкла, а вот сегодня опять… Это всё. Добавить мне больше нечего. Мы можем ехать?

Мира натянула рукава халата, пряча в них ледяные ладони, подобрала колени. Посматривая на мужчину с нетерпением.

– И к психологу ты не обращалась? – продолжил он, будто не расслышав последнего вопроса.

– Мама сама была психологом. По профессии она не работала, но со мной беседовала часто и подолгу.

– Но твоей мамы нет уже шесть лет, – напомнил Роман, и Мира стиснула зубы, чтобы не броситься на него с кулаками. – Ты не пыталась разобраться в проблеме? Не обращалась к психологу ещё раз?

– По этому вопросу нет.

– Интересно, а по какому обращалась?

– Ну как же… я ведь сбежала из дома! – язвительно напомнила Мира о моменте их первой встречи, и Рома прищурился, пытаясь что-то распознать в этом её упрёке.

– Точно… было дело… – неторопливо согласился он и вот тогда Мира не сдержалась:

– Может быть, хватит вопросов?

– Я должен знать, чего от тебя ожидать, – твёрдо заключил Рома, поднимаясь с места. Мира вскочила следом. – И побеседовать с психологом тебе всё же придётся. По этому вопросу и не только. По глазам вижу, что ты давно не считаешь себя ребёнком, но это не так. Тебе не стоит тащить во взрослую жизнь все эти проблемы. Их нужно пережить здесь и сейчас.

– У меня нет проблем, – поторопилась заверить Мира, на что Рома зло прищурился и как-то агрессивно склонил голову набок.

– Знаешь, когда умерла моя мать, мне было почти двадцать. Но всё равно было больно! Я чувствовал себя выброшенной на сушу рыбой. Не знал, куда идти и что делать. А, главное, не понимал, зачем. Я словно умер вместе с ней. Мне было двадцать, Мира! И… я просто хочу тебе помочь. Без каких-либо обязательств с твоей стороны. А твоя главная задача мне в этом не препятствовать. Как? Осилишь?

Мира… просто не стала возражать. И это уже был прогресс! Это уже была победа. Рома множественно кивнул, принимая такое её решение, и осторожно придержал за плечи, чтобы направить в сторону лестницы. В ответ на вопросительный взгляд пояснил:

– Тебе нужно переодеться. Подберём что-нибудь из моих вещей.

– Да, – с готовностью согласилась она.

– Но только давай договоримся сразу: из дома берёшь самое необходимое. Если одежду, то на один день. Косметику, шмотки, средства личной гигиены – всё это можно купить.

– Я еду не за одеждой, – с полной определённостью в голосе заверила Мира и, подобрав длинные полы халата, побежала по ступеням вверх.

В гардеробе у Новака не было женских вещей. Не было даже одежды «унисекс». Он так и не смог заставить себя впустить кого-то из временных подружек на личную территорию. А если вдруг казус случался… всего на одну ночь… то тщательно следил за тем, чтобы ни трусов, ни серёжек они у него не забывали. При этом практически сразу отметил, что присутствие в его жизни Миры не вызвало отторжения. И то ли дело было в самой ситуации… сложной и бескомпромиссной, то ли в конкретном человеке. Чувствовалось в ней какое-то достоинство, какое-то превосходство над остальными. А ещё она не пыталась юлить, не пыталась понравиться, зацепиться, и тем самым привлекала, располагала к себе. Да и среди всего гостиного гарнитура она выбрала кресло, на котором любила сидеть его мать. Странно, но никто прежде не претендовал на весьма своеобразный и экстравагантный предмет мебели. Девушкам в нём мерещился силуэт черепа, парням кресло чересчур пестрило роскошью. Мрачной, но роскошью.

Рома понял, что увлёкся размышлениями и явно смутил гостью прямым внимательным взглядом. Он отступился, но продолжил наблюдать за девчонкой со стороны.

Содержание полок и