Черная Пустошь - Андрей Ливадный

Несколько минут ему потребовалось, чтобы отделить необычный армган от корпуса механоида. Когда это наконец удалось, он заметил, что кроме креплений к оружию подсоединен тонкий серебристый кабель, похожий на гибкий побег металлокустарника.

Славка облегченно вздохнул.

Демонтировать оружие с «изделий техноса» ему приходилось и раньше. Насколько он знал, три четверти энергетических вооружений, используемых сталкерами, были трофейными образцами, снятыми с подбитых механоидов. Обнаруженный тонкий серебристый жгут являлся аналогом компьютерного шлейфа, через который оружию передается управляющий импульс.

Любая экипировка, предназначенная для эксплуатации в условиях Пятизонья, обязательно включала в комплект оборудования специальный адаптер. Конечно, мастера-мнемотехники способны управлять трофейными вооружениями одной лишь силой мысленного приказа, переданного через имплант, но для рядовых сталкеров адаптеры являлись незаменимым, часто используемым устройством.

Сухостой отыскал соответствующее гнездо на своей броне, подключил к нему вырванный из механоида кабель, и спустя некоторое время в оперативном окне операционной системы, выведенном в правый нижний угол проекционного забрала, появилась надпись:

«Обнаружен неизвестный тип лазерного излучателя. Идет анализ оборудования. Ждите».

Дальнейшее продвижение по механическому муравейнику сулило неисчислимые опасности, и Сухостой предпочел потерять время, терпеливо дождавшись тестовой проверки оружия.

Когда системе бронескафандра наконец удалось проанализировать схему управления лазерным излучателем, он снова продолжил путь. К этому времени Славка успел немного успокоиться, справиться с недавним потрясением, к тому же ему здорово повезло: напротив злополучной ниши он заметил внушительных размеров тоннель, что само по себе выглядело необычно, исходя из опыта его блужданий по постройке техноса.

Он долго не раздумывал, как поступить. Спуск вниз был сопряжен с огромным риском, теперь он знал, что по периметру колодца располагаются ниши, в которых скорги выращивают летающих механических монстров.

Лучше поискать другой путь.

Перебравшись на противоположную сторону вертикальной шахты, он ступил в тоннель.

Обнаружить его помогло несколько багряных отсветов, замеченных Славкой еще из злополучной ниши.

Он продвигался быстро, но осторожно. Армган, демонтированный со «Стрека» (так он мысленно окрестил убитую тварь), Сухостой поставил на максимальную мощность, не зная, какие еще противники встанут на его пути.

Испив свою чашу ужаса, Славка уже не дрожал всем телом. «Если выживу – уйду в сталкеры», – со внезапной угрюмой решительностью подумал он.

Действительно, хватит уже подрабатывать доставкой мелких грузов. Теперь он запоздало жалел, что не прихватил с собой парочку артефактов из коконов. Ну да ладно. Зато теперь я знаю, где их добыть.

Багряный свет тем временем становился все ярче.

Никто не мешал его продвижению по тоннелю, и Сухостой понемногу начал верить, что все-таки ему удастся выбраться живым из логова скоргов.

Широкий тоннель постепенно видоизменялся, его стены раздались в стороны, потолок, наоборот, стал ниже, как будто сетчатую трубу сплющили.

Славка уже устал гадать о предназначении тех или иных коммуникаций, структура городища была просто непостижима. За время блужданий по исполинской постройке техноса он поневоле увидел и узнал о ней больше, чем все сталкеры Пустоши, вместе взятые, но все равно не мог представить ни истинных размеров сооружения, ни принципов его организации.

Да и какая разница, что и как тут устроено? Для Сухостоя главным было выжить, выбраться из жуткой постройки, а обо всем остальном можно будет подумать на досуге, в безопасном месте.

Он шел, нервно озираясь, в постоянном ожидании «сюрпризов», но сегодня капризная фортуна отчужденных пространств явно улыбалась ему: стены тоннеля внезапно раздались в стороны, и он, замирая от неожиданного головокружительного восторга, понял, что перед ним простирается сетчатая плоскость, выступающая за пределы стены городища на добрый десяток метров.

Сотни новых ощущений обрушились на него.

Он увидел низкое, давящее небо, клубящиеся, подсвеченные багрянцем облака и невольно остановился, глядя по сторонам.

Приплюснутое овальное отверстие, откуда он только что вышел, казалось лишь маленькой щелью на фоне исполинской стены городища скоргов. Выступ нависал над бездной, внизу клубились дымопылевые выбросы, под ними в прорехах виднелись реки огня, истекающие багряным жаром трещины в земной коре, прямо, в нескольких километрах от городища, высились сумеречные постройки атомной станции, справа извергались конические сопки, слева все скрывали тучи пепла, над изуродованным ландшафтом Пустоши то и дело били ветвистые молнии, далекими отсветами мельтешили частые вспышки схваток между людьми и техносом.

Дух захватывало.

Росчерки очередей, выпущенных из импульсного оружия, стелились вдоль изувеченной земли раскаленными пунктирами, рикошетили, бессильными светлячками взмывали в небо, тонули в седых облаках, лазерные лучи вспыхивали и гасли, прорисовывая огненную сетку, выбивая ввысь фонтаны горящей земли, оставляя на поверхности укрытий крохотные светящиеся язвы, маленькими, ослепительными волдырями, кажущимися безобидными с такой высоты, неожиданно возникали вспышки плазменных ударов – все это сливалось в масштабную панораму непонятных, но чудовищных событий. Огненно-черная пустошь распласталась перед ним, истекая тысячью дымов, ближайшие постройки техноса светились, источая темно-вишневое сияние, аудиодатчики транслировали рокот извержений, надсаженный гул вертолетных двигателей, отдаленные хлопки особенно мощных взрывов…

Вдалеке, на фоне клубящегося горизонта, там, где багряное небо сливалось с черной землей, высились контуры трех крупных городищ.

Даже с такого расстояния, несмотря на множество помех, препятствующих взгляду, Славка сумел разглядеть, что структура построек техноса подверглась беспощадному уничтожению: они светились от адской температуры, концентрические окружности стен оплывали потоками расплавленного металла, центральные конические сооружения, вздымающиеся на сотни метров, рушились, постепенно оседая, роняя отдельные раскаленные фрагменты.

Гибельный, лихорадочный, неуместный восторг истончился, словно с просторов черной, опаленной Пустоши дохнуло в лицо обжигающим ветром, – Славка, конечно, не мог ощущать его порыва, – это была субъективная нервная реакция на апокалипсическое зрелище, дополненная фантомными ощущениями жара, но он вздрогнул, почувствовав, как пылают щеки, кровь прилила к лицу, шум в ушах стал ритмичной болезненной пульсацией…