Счастье момента - Штерн Анне

– Что ты будешь делать, если забеременеешь?

На узкой шее девочки пополз густой румянец.

– Я позабочусь, чтобы этого не случилось, – отвернувшись, прошептала она.

Но Хульда не сдавалась.

– Ты не сможешь, – возразила она.

Лена поджала губы и с вызовом посмотрела на нее.

– Смогу! Если что-то пойдет не так, я просто пойду к аисту.

Хульда тихо фыркнула. Она знала доктора Ауста по прозвищу «аист», который бродил по трущобам со своей чемоданчиком и предлагал отчаявшимся девушкам сделать аборт.

– Ты что, серьезно? Ты хоть представляешь, насколько это опасно?!

– Не волнуйтесь, до этого не дойдет. Рита объяснила мне, как… – Лена запнулась и замолчала, прикусив нижнюю губу.

– Рита? – удивленно переспросила Хульда. – Рита Шенбрунн?

Лена отреагировала с подчеркнутым равнодушием:

– Она тоже жила на Бюловштрассе. Однажды она пригласила меня к себе. Вот и все.

Хульда задумалась. Лило говорила, что к Рите кто-то заходил. Неужто Лена? Может, когда они с Хульдой столкнулись на лестнице, девочка выходила от Риты? Нет, вспомнила Хульда, к тому времени Рита уже пропала.

– Ты же знаешь, что Рита Шенбрунн мертва? – осторожно поинтересовалась она.

Лена кивнула и снова опустила взгляд.

– Все вокруг только об этом и говорят.

– Что вообще говорят?

– Что Риту нашли в канале, – отозвалась Лена. Она тщательно подбирала каждое слово, словно шла по льду. – Что она, наверное, упала, когда была пьяна.

– А ты как думаешь?

– Мне почем знать! Что вы от меня хотите? – Лена нахмурила веснушчатый лоб и встала из-за стола. – Спасибо за еду, – сказала она дрожащим голосом. – Мне пора идти.

– Погоди. – Хульда тоже встала. Интуиция подсказывала, что девочка знает больше, чем говорит. Она попыталась схватить Лену за руку, но та вывернулась и врезалась в стол, отчего чашка затряслась и какао выплеснулось на скатерть. Посетители за соседним столиком с любопытством оглянулись.

Хульда глубоко вздохнула, потом посмотрела на Лену и тихо, но настойчиво сказала:

– Пообещай, что придешь ко мне, если тебе понадобится помощь.

Глаза Лены снова забегали, словно она была маленьким зверьком, а Хульда – охотником, от которого нужно сбежать.

– Не лезьте в нашу жизнь, – охрипшим голосом произнесла она. – Просто оставьте нас в покое, слышите? – Она хотела было уйти, но потом снова повернулась к Хульде и прошептала. – На Бюловштрассе болтают, что из-за Риты по округе шныряет повитуха. Будьте осторожны.

– В каком смысле? – спросила Хульда.

Но Лена только покачала головой и бросилась к дверям. Звякнул колокольчик, мимо окна пронеслась тень.

Хульда ошарашенно смотрела девочке вслед. Она ее не подкарауливала и не искала – скорее наоборот. Так почему Лена так растерялась, когда разговор зашел о Рите?

– Любит же наша госпожа Хульда устраивать представления! – прокомментировала подошедшая к ней Фрида и, поджав губы, неодобрительно вытерла лужицу какао. – Весь честной свет должен видеть, как вы корчите из себя добрую самаритянку и подкармливаете разный сброд, – язвительно сказала она. – Этой маленькой шлюхе не место в кафе «Винтер».

Не успела Хульда осознать, что делает, как замахнулась и влепила Фриде звонкую пощечину. Та недоверчиво уставилась на нее, схватившись за щеку. Разговоры за другими столиками стихли. Хульда почувствовала, что все смотрят на нее. Но до чего приятно было преподать этой балаболке урок! Однако тихий голосок где-то глубоко внутри спрашивал: откуда взялся этот внезапный гнев? Хульда знала Фриду не первый день и давно должна была привыкнуть к тому, что у нее язык без костей.

И тут она увидела Феликса, который неподвижно стоял в дверях и смотрел на нее. «Должно быть, он вошел именно тогда, когда я ударила Фриду», – подумала Хульда, и теперь ей стало стыдно. Она поспешно схватила саквояж и направилась к выходу.

Феликс преградил ей путь.

– Что на тебя нашло? Совсем с ума сошла? – Он подошел ближе, вгляделся в ее лицо и тихо спросил: – Ты пьяна?

«Как ему это в голову пришло?» – возмущенно подумала Хульда, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть его.

– Этого бы не случилось, если бы ты лучше следил за своими работницами. – Она сразу осознала, как глупо звучит это оправдание, но ей хотелось дать волю гневу, который окутал разум красной горячей пеленой.

– Как это понимать? – спросил Феликс.

– Я хотела сегодня с тобой увидеться, хотела поговорить. Но тебя не было, тебя никогда нет, когда ты нужен. Где ты был? Разве ты не должен работать? – Обвинения лились из нее потоком. – Вместо этого ты крутишься вокруг этой… бледной моли.

Феликс схватил ее за плечо и до боли сжал.

– Ты не понимаешь, что несешь, – прошипел он.

Глаза у него пылали несвойственным ему гневом, но это только подзадорило Хульду еще больше.

– Похоже, она совсем вскружила тебе голову. Мама снова подыскала тебе завидную невесту? Надеюсь, тебе хотя бы наряд на свадьбу самому выбрать позволят?

Его лицо окаменело.

– Уходи, пока я тебя не выгнал.

– Ты не посмеешь, – прошипела Хульда.

– Не испытывай меня.

Она покачала головой.

– Зачем? Я уже ухожу. Не волнуйся, больше ты меня не увидишь.

– Очень надеюсь!

Хульда сбросила руку Феликса с плеча и толкнула дверь. В горле у нее стоял ком, глаза ничего не видели. Она вывалилась из дверей и пошатнулась, словно и правда была пьяна. Но на самом деле коленки у нее подкашивались от мучительной боли в груди – а еще от стыда, потому что она выставила себя дурой на глазах у доброй половины Винтерфельдплац.

Глава 19

Пятница, 9 июня 1922 года

Хульда почти с благоговением рассматривала Главное управление полиции, которое находилось на площади Александерплац. Берлинцы называли это место «красной крепостью». «Подходящее название», – подумала она. По углам внушительного здания из красного камня были возведены башни с крышами-куполами. Сооружение казалось неприступным стражем, возвышающимся над пестрой толпой. Часы на нем показывали половину шестого, и город уже начинал готовиться к выходным. Регулировщики бесстрашно вышли на загруженные дороги, где помогали разъехаться таксомоторам, омнибусам и трамваям. Несмотря на это, площадь Александерплац напоминала гудящий улей, и Хульда несколько раз чуть не попала под колеса гудящих автомобилей. Повсюду шло строительство, и улицы в самых неожиданных местах были преграждены заборами и кучами песка, между которыми с руганью бегали вспотевшие рабочие.

Хульда оказалась перед полицейским участком неслучайно – в чем не хотела признаваться даже самой себе. «В конце концов, я приехала в этот район по делам», – с вызовом подумала она. То, что здесь работал Карл Норт и они могли случайно пересечься, было лишь вишенкой на торте.

Хульда навещала пациентку, беременную двойней. Вообще этот район находился довольно далеко от Шенеберга, но благодаря репутации акушерки, которая чутко относится к женщинам с трудными беременностями, слава о Хульде разлетелась на всю округу. Семьи из самых разных районов просили ее приехать и помочь. Хульда брала за посещение таких пациентов дополнительную плату – они могли себе это позволить. Дети супругов Петровых, которых она посетила сегодня, должны были появиться на свет в больнице: Петровы, которые были богатыми промышленниками, предпочитали не полагаться на волю случая. Состоятельные люди, как правило, делали выбор в пользу частных больниц с их современными родильными залами, поскольку домашние роды представлялись им путешествием в дремучее прошлое. Наталья Петрова была женщиной боязливой и переживала: дети уже несколько дней не шевелились. Но врачи и больницы вызывали у нее страх, поэтому она хотела, чтобы акушерка осмотрела ее дома. Ей порекомендовали Хульду Гольд.

Служанка, одетая в передник с оборками, впустила Хульду в десятикомнатную квартиру, которая располагалась в красивом доме. Сверкающий паркет сквозь высокие окна заливали лучи июньского солнца, и Хульда отстраненно подумала, что этого света хватило бы на всех ее пациенток. Стены были увешаны огромными картинами в золотых рамах, а в одной из комнат стояла пианола.