Укротители велосипедов - Стас Иванов

  – Что-то сегодня получается очень длинная гонка, – заметил Ежов, моющий у рукомойника посуду. – Обычно трансляция заканчивается после семи вечера, а скоро восемь.

  – Джиро уже закончилась, – ответил Артём. – Я смотрю записи прошлогоднего Тур де Франс.

  – Неужели так понравились велогонки?

  – Не, скукотища это ваше велошоссе. Но мне надо посмотреть, как выглядят настоящие соревнования. Просвещаюсь, так сказать...

  – Правильно, просвещайся.

  Нарочито громко, чтобы слышал сидящий перед телеком в гостиной Клясов, Артём спросил:

  – Кстати, деда, а на каком этапе Тура облажался Вадим? Дима говорил, что в прошлом году он приехал, вроде бы, тридцать пятым. Хотя до середины гонки шёл в группе лидеров.

  Ежов покосился сквозь открытую дверь на Клясова, с кружкой чая у рта внимательно прислушивающегося к разговору с улицы, усмехнулся и ответил:

  – Не помню. Спроси у него сам.

  – Ладно, сам увижу. Вряд ли за кадром останется то, как один из лидеров начнёт очень резко сдавать позиции.

  В гостиной закашлялся, поперхнувшись чаем, Клясов, а Ежов покачал головой, невольно восхитившись тем, как изящно Артём отомстил Клясову за его показушничество во время их непродолжительных совместных тренировок по подъёмам в гору...

  Ближе к ночи Ежов наконец уверился в том, что Артём не собирается нарушать предписания Димы и, по крайней мере, на сегодня ограничится тренировкой на велосипеде. Однако поверить в благоразумность Артёма старик не мог и день за днём продолжал следить за ним, ожидая, что вот сейчас он точно скажет «пойду прогуляюсь», «схожу в магазин» или «пойду потусуюсь с Кешей», а сам отправиться в лес к своей любимой горке. Но Артём каждый день проводил дома, валяясь на солнце с ноутбуком, наблюдая за баталиями на Джиро и быстро покрываясь бронзовым загаром. «Йя-хууу, я индеец! – орал Артём, сдирая с себя обгоревшую кожу. – Больше мне не страшно солнце и жара! Завидуйте мне, бледнолицые!»

  К концу недели Ежов начал испытывать раздражение из-за покладистости Артёма. Как так, недоумевал Ежов, почему это ушлёпок с готовностью слушается Диму, который младше его на четыре года, а мои распоряжения – распоряжения тренера, вырастившего чемпиона! – попросту игнорирует? И это раздражение вкупе с ревностью, испытываемые Ежовым, заставили его ещё пристальней следить за Артёмом. Более того, старик начал желать того, чтобы объект его слежки наконец нарушил режим и тайком ускользнул ото всех в лес или заперся у себя в комнате и начал делать приседания.

  В свою очередь, Артём недоумевал, почему всю неделю старик не отходит от него ни на шаг и так странно, словно ждёт чего-то, поглядывает в его сторону. Может, ему интересны результаты Джиро, гадал Артём, или он хочет, чтобы я начал расспрашивать его о велогонщиках и командных тактиках?

  После нескольких дней вынужденного безделья Артём почувствовал себя неуютно, не выдержал и спросил Диму, можно ли ему заняться хотя бы бегом. Дима прикинул состояние мышц своего товарища, сказал, что через три дня тот сможет вернуться к доптренировкам, и разрешил ему устраивать получасовые пробежки для развития сердечно-сосудистой системы.

  Обрадовавшись, Артём нацепил пульсометр и с довольно приличной скоростью стал носиться по полю от леса до дома и обратно. А на второй день Ежов, продолжавший слежку за своим подопечным, вдруг понял, что в беге Артёма прослеживается чёткая система интервальных ускорений, хотя со стороны казалось, что тот бежит в одном ровном темпе.

  – Дима, – остановившись рядом с загорающим Димой, обратился к нему Ежов, – поле ведь не совсем ровное, от дома до леса оно идёт с уклоном вверх, так?

  – Ага, – не отрываясь от экрана ноутбука, ответил Дима.

  – И Артём, когда бежит к лесу, немного ускоряется, так?

  – Совсем немного, – подтвердил Дима.

  – А учитывая его изначальную скорость и то, что он бежит чуть-чуть вверх, его сердце разгоняется, – констатировал Ежов.

  Резко сев, Дима уставился в спину удаляющегося от дома Артёма и, понаблюдав за ним, поднял на Ежова лицо со следами испуга на нём.

  – Тренер, кажется, он специально пытается гипертрофировать миокард по D-типу.

  – Что-что? – не понял Ежов.

  – Ну, увеличить толщину стенок сердца, то есть нарастить силу сжатия, – пояснил Дима. – Его максимальное безопасное значение частоты сердечных сокращений... – Загибая пальцы, Дима посчитал: – Так, двести двадцать минус его возраст... получается, его максимум – сто девяносто пять ударов в минуту. А он бежит быстро, при ускорении разгоняет сердце до двухсот и полминуты поддерживает пульс на этой цифре. Это классическая интервальная тренировка для увеличения силы сердца.

  Набычившись, Ежов спросил:

  – Так-так, и кто его этому научил?

  Съёжившись, Дима замотал головой:

  – Не я. Я ему объяснял, как важно не перегружать сердце, и он всегда слушался и никогда не разгонял пульс до красной зоны. Наверное, он прочитал о D-типе в интернете.

  – Вот дебил, – прошипел, прищурившись, Ежов. – Он вообще понимает, что делает? Твою ж мать!.. Он уже второй день так носится! – Он вздрогнул и сорвался с места, побежав навстречу Артёму, на ходу повторяя: – Убью, идиота. Совсем мозга нет...

  Ежов встретился с Артёмом посреди поля, проорал «стоять!» и, подбежав вплотную, толчком в грудь сбил его на землю.

  – Какого хрена?.. – растянувшись на спине, спросил Артём. – Чего опять не так, деда?

  Схватив Артёма за руку, Ежов проверил показатели пульсометра за весь период тренировки. Так и есть, через каждые полторы минуты кривая пульса на тридцать секунд поднималась до значений двести.

  – Ты закончил с бегом, – констатировал Ежов, и по ровной, спокойной интонации его голоса Артём понял, что старик крайне зол и лучше с ним не спорить.

  – А в чём дело? – поднимаясь, поинтересовался Артём.

  – D-тип гипертрофии, да? Значит, вот как это называется по науке. – Приняв угрожающую позу и сжав руки в кулаки, он надвинулся на Атёма. – Думал, самый умный, думал, что я ничего не замечу?

  Артём засунул руки в карманы шорт и, уставившись себе под ноги, пробурчал:

  – Ну, я вообще-то ничего не скрывал. Дима сказал, что мне можно заниматься сердечно-сосудистой, вот я и занимался.

  – Ага, занимался, используя очень опасную технику. – Развернувшись, Ежов потопал обратно к дому. – Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергал себя, разгоняя пульс за пределы красной зоны?

  – Эээ... да, понимаю.

  Не оборачиваясь, Ежов попросил:

  – Ну-ка, объясни мне, почему нельзя превышать максимальное ударное значение пульса?

  – Потому что тогда сердце будет не растягиваться, а уменьшаться.

  – Правильно, оно будет дистрофироваться. А ещё из-за нагрузки за пределами красной зоны в сердце, как и в обычных мышцах, образуется молочная кислота, которая разрушает клетки. В результате длительных нагрузок в красной зоне может начаться омертвение тканей сердца, а это приведёт к микроинфаркту.

  – Да-да, я всё знаю, – откликнулся Артём.

  Резко обернувшись, Ежов схватил Артёма за воротник футболки и, плюясь слюной ему в лицо, проорал:

  – Дебил, если ты всё знаешь, тогда какого хрена ты специально используешь такую технику гипертрофии сердца?! Микроинфаркты не лечатся, они будут накапливаться, и в один прекрасный день ты сдохнешь прямо на велосипеде или во сне! Ты должен был слышать про футболистов, которые мрут на поле во время матчей, подобные случаи часто мусолят в новостях, – так вот, их смерти – это последствия чрезмерных нагрузок! И ты закончишь так же, если не будешь аккуратно относиться к своим тренировкам! – Не отпуская Артёма, Ежов принялся стучать по его голове костяшками пальцев. – Навсегда вбей в свою тупую башку, что нельзя перегружать сердце! Нельзя! Для тупых повторяю ещё раз – нельзя! Ясно?!

  – Да-да, – закивал, морщась, Артём.

  Отпустив его, Ежов продолжил путь до дома, всем своим видом выражая негодование, а Артём, пригладив растрёпанные волосы, последовал за ним.

  – Короче, с этого момента всё будет так – ты тренируешься, ешь и спишь с пульсометром, – сказал Ежов. – Увижу тебя без него – сразу же покупаю тебе билет до Питера, и до свиданья. Всё ясно?

  – Предельно, – буркнул Артём, подходя вместе со стариком к крыльцу, на котором как обычно сидел и читал Чавин.

  – Отлично. А теперь отвечай, кто рассказал тебе про D-тип гипертрофии? И с чего ты решил, что увеличение силы сердца поможет тебе в гонке на велосипеде? В велоспорте сильное сердце – не главное. Главное – большое сердце, способное перекачивать много крови, а при D-типе гипертрофии оно будет всего лишь выталкивать немного больше крови.

  – Ммм... Вообще-то меня предупреждали, что эффект от увеличения силы будет незначительным, поэтому я не собирался долго заниматься сердечно-сосудистой. Просто решил попробовать и посмотреть, что получится, – нехотя признался Артём и чуть не врезался в спину резко остановившегося Ежова.