Феномены книги чудес - Джон Мичелл

Некоторые видения (см. главу «Призрачные небесные армии») являются предзнаменованиями. Видение в Понмане произошло в тот самый вечер, когда около расположенного неподалеку Лаваля было остановлено наступление прусской армии и несколько дней спустя подписано перемирие.

Когда и как возникают массовые видения? Современная психология достаточно хорошо изучила это явление. Зрительные галлюцинации настолько хорошо воспроизводятся под гипнозом, что возможность их возникновения не вызывает сомнений. Но для успеха внушения необходима готовность к нему или, говоря современным языком, психологическая установка. Учение об этом разработано в нашей стране грузинской психологической школой, возглавлявшейся Д. Н. Узнадзе. Он писал: «При наличии потребности и ситуации ее удовлетворения в субъекте возникает специфическое состояние, которое можно охарактеризовать как склонность, как направленность, как готовность к совершению акта, могущего удовлетворить эту потребность». Надо сказать, что всякого рода установки сплошь и рядом направляют наше поведение. Причем иногда они заставляют нас видеть совсем не то, что есть на самом деле! Например, в одной школе был проведен такой эксперимент. Учитель перед уроком договорился со всеми учениками, кроме одного, что они будут утверждать: линии, которые на самом деле разной длины, равны. Сначала этот один ученик недоумевал, пытался убедить остальных, что отрезки разные. Но постепенно под влиянием общего мнения он согласился и действительно начал «видеть», что отрезки равны по длине!

Такое поведение, когда человек бессознательно подчиняется мнению окружающих, называется внушаемостью. Оно проявляется в представлениях, эмоциях, ощущениях, действиях. Крайность — это безынициативность, пассивность, не критичность. В большей или меньшей степени все мы внушаемы. С 50-х годов нашего века эту область человеческих отношений стали внимательно изучать психологи и социологи. Выяснилось, что подверженность человека настроениям окружающих зависит от многих факторов. В первую очередь от свойств личности: степени внушаемости, устойчивости самооценок, уровня самоуважения, интеллекта, потребности в одобрении окружающих… У детей внушаемость гораздо выше, чем у взрослых, у женщин выше, чем у мужчин. Кроме того, имеет значение отношение человека к окружающим — как он воспринимает свое положение среди них, их значимость для него, насколько ему «позволено» отличаться от всех и т. д.

Примером очень высокой коллективной внушаемости является паника, охватывающая огромные массы людей. Это хорошо описал В. Гюго в романе «Отверженные»: «Армия вдруг дрогнула со всех сторон одновременно… За криками «Измена!» последовало «Спасайся!». Разбегающаяся армия подобна оттепели. Все оседает, дает трещину, колеблется, ломается, катится, рушится, сталкивается, торопится, мчится… Люди давят, теснят друг друга, ступают по живым и мертвым. Несметные толпы наводняют дороги. Нет уже ни товарищей, ни офицеров, ни генералов — царит один невообразимый ужас». Такое возможно тогда, когда люди проникнуты общим настроением и чувствами. И тогда достаточно появиться искре, чтобы вспыхнул все сметающий пожар. Особенно это характерно для периодов религиозных подъемов в истории человечества. Например, В. М. Бехтерев рассказывал, как во время одного религиозного праздника в Сарове богомольцы вдруг начали видеть на дне заброшенного колодца святого — отца Серафима. Причем некоторые даже замечали движение руки. Продолжалось это до тех пор, пока не подошла одна богомолка, не знавшая о «чуде». И она сказала, что на дне ничего, кроме мусора и камней, нет. И тут «видение» (массовая галлюцинация) мгновенно кончилось, и все стали видеть только камни и мусор (случай на корабле с коком!).

Именно высокая внушаемость и подражательное поведение лежат в основе многочисленных психических эпидемий в период от средневековья до XIX столетия. В наше время, когда нет такой глобальной веры, нет «установки» на деятельность нечистой силы, нет и веры во вселение дьявола, всеобщие отравления, порчу и т. п. Нередко очагами подобных эпидемий были монастыри, где долгими постами и изнурениями люди доводили себя до экзальтации, психозов, нервных расстройств.

Мания плясок, распространившаяся в средневековой Италии, названа тарантизмом. Возникла она под влиянием ошибочного представления, что укус ядовитого паука тарантула, обитающего в Италии, обезвреживается танцами. Позднее эти танцы получили название тарантеллы. Тарантизм распространился и на другие государства — Германию, Нидерланды. Огромное количество людей бросали работу, домашние дела, чтобы участвовать в неистовой пляске. В дореволюционной России существовала несколько иная форма психической эпидемии — кликушество. Люди, впадавшие в истерическую одержимость, были уверены, что на них или их близких напущена «порча». Они бились в судорогах, издавали бессмысленные звуки, всхлипывали, подражали голосам животных, лаяли, куковали, икали, выкликали имена лиц, якобы наславших порчу, — поэтому и «кликуши». В основном это были темные, замученные тяжелой жизнью крестьянки, психика которых не выдерживала тягот жизни. Достаточно было появиться в деревне одной кликуше, как вскоре их были уже десятки. Каков же механизм возникновения всех этих явлений? Внушаемость — свойство чисто человеческое. Но «зачатки» его можно наблюдать и у животных. Все не раз слышали: стоит закричать одной птице в стае, как почти всегда другие тут же подхватывают, — и вот уже, например, каркает целая стая ворон. Или бежит стадо оленей. Но вдруг вожак резко поворачивает — и все стадо, как один, делает то же самое. Стайка рыб норой вдруг как по мановению волшебной палочки вся разом уходит на глубину. В основе такого поведения лежит рефлекс — повторять движение вожака, друг друга. Это способствует выживаемости вида — испуг и реакция на него передаются всем мгновенно, без критической оценки, а значит, повышается вероятность спасения.

Когда люди находятся в толпе, у каждого обычно пропадает ощущение самостоятельности, пробуждается рефлекс подражания. Возникает своеобразное взаимное заражение, в результате создается общее эмоциональное состояние. Оно передается мимикой, движениями, выражением глаз, ритмом дыхания и т. д. и воспринимается часто на так называемом субсенсорном уровне (когда впечатление не достигает уровня сознания). Например, мы порой не можем объяснить, как определили, что вошедший человек взволнован, встревожен, испуган. У некоторых людей это проявляется в чрезмерной неподвижности лица, у Других — в приспущенности век, застывшем взгляде. Проводился, например, такой эксперимент. Группе мужчин показывали две фотографии одной и той же женщины и просили определить, на какой из них она более красива. Поза, прическа и все остальное были одинаковы. Но на одной фотографии женщину сфотографировали после того, как ей в глаза закапали атропин — лекарство, расширяющее зрачки. И именно эту фотографию выбрало большинство мужчин как более красивую, хотя объяснить почему не могли.

Есть мнение, согласно которому мы ощущаем настроение других якобы благодаря испусканию человеческим телом каких-то лучей или полей, природа которых не изучена. Хотя нет веских доказательств как за, так и против их существования, в науке накоплено уже достаточно фактов неосознанного влияния и восприятия «языка» тела, голоса, мимики, которые мы улавливаем обычными органами чувств и которые «рассказывают» и «передают» состояние других людей. В случае «видения» кока надо еще учитывать фактор длительной изоляции моряков и пассажиров. При этом возникает так называемая сенсорная депривация — бедность впечатлений. В этих условиях обнаруживается повышенная склонность к обманам чувств. Пример, ставший классическим в современной психологии: когда космонавты, готовившиеся к длительным полетам, находились продолжительное время в изолированном помещении, то у самых здоровых порой возникали галлюцинации, невротические состояния. Существуют свидетельства, что заключенные в одиночных камерах часто слышат голоса, видят людей. Прикосновения в передаче видений играют вспомогательную роль. Если есть предварительный настрой на что-либо, то люди впадают в своеобразное гипнотическое состояние. Вызываться оно может разными способами, в том числе и прикосновениями.

Описанные в главе видения девы Марии только детьми подтверждают большую, чем у взрослых, податливость детской психики. Но при этом надо делать поправку на показания очевидцев. Ведь ничего не сказано (да никто и не спрашивал, конечно), были ли дети вместе перед видением. Может быть, они говорили как раз о чем-то подобном (возможно, именно поэтому деву «видели» только пять ребят). Слова о том, что им не разрешали говорить между собой, ничего не доказывают. Ведь невозможно представить себе толпу, стоящую совершенно молча, без обмена впечатлениями, т. е. соблюдающую условия строгого эксперимента. Монашка ведь даже подсказывала, какие слова должны быть увидены. Но предварительная бессознательная «установка» ребят была именно на те слова, что они «прочитали». Кстати, это свидетельствует о нечетком усвоении детьми религиозных писаний. А если взять наших современных детей, то они никогда не увидят ничего подобного, поскольку не знают, как выглядит дева Мария, а тем более не знают слов священного писания.