Еретики Дюны - Фрэнк Герберт

— Очень плохо, когда Сестры начинают выступать друг против друга, — заметила Одраде.

Тег подал знак капитану, приказав ей очистить место от посторонних. Одни, сказала себе Одраде. Такие вещи можно решать только наедине.

Словно прочитав ее мысли, Тег сказал:

— Это мое секретное место. Сюда не может проникнуть ни один шпион. Никто не сможет за нами следить.

— Я тоже подумала об этом, — сказала Одраде.

— Наверху у нас есть специальная комната. Там есть даже кресла-собаки, если вы предпочитаете их.

— Я ненавижу, когда она пытаются покачать, — ответила она. — Мы не могли бы поговорить здесь?

Она коснулась плеча Тега.

— Может быть, немного пройдемся? У меня все тело занемело от сидения в корабле.

— Так что вы собираетесь мне сказать? — спросил он, когда они не спеша пошли по дорожке.

— Моя память больше не подвергается селективной фильтрации, — ответила она. — Она вся в моем распоряжении. Естественно, только женская память.

— Вот как? — Тег сжал губы. Это была не та увертюра, которой он ожидал. Одраде при первом же сближении постарается взять с него как можно больше. Отдавать она не собирается.

— Тараза говорит, что вы читали манифест Атрейдесов. Хорошо. Значит, вы понимаете, что он испортит настроение обитателям многих домов.

— Швандью уже сделала его предметом своей гневной филиппики против «вас, Атрейдесов».

Одраде значительно посмотрела на Тега. Все рапорты говорили о том, что Тег был внушительной фигурой. Впрочем, теперь она видела это и сама.

— Мы оба Атрейдесы — вы и я, — сказала она.

Тег насторожился.

— Ваша мать рассказала вам об этом, когда вы после окончания школы первой ступени вернулись в Лерней, — начала Одраде.

Тег остановился и посмотрел на женщину. Откуда она может это знать? Насколько он знал, никаких его встреч с Дарви Одраде никогда не было. Он не мог встречаться с ней раньше. Был ли он сам предметом специального обсуждения в Капитуле Общины Сестер? Он промолчал, вынуждая ее продолжать разговор.

— Я напомню разговор, который состоялся между мужчиной и моей биологической матерью, — сказала Одраде. — Они лежат в постели, и мужчина говорит: «Я успел стать отцом нескольких детей, прежде чем научился избегать тесных уз Бене Гессерит, после этого я снова смог считать себя свободным вступать куда мне угодно и сражаться за то, за что хочу я».

Тег даже не пытался скрыть свое удивление. Это были его собственные слова! Память ментата подсказала ему, что Одраде воспроизвела их с точностью записывающего устройства, сохранив даже исходные интонации!

— Мне продолжить? — спросила она. — Извольте. Мужчина говорит: «Конечно, это было до того, как меня послали учиться в школу ментатов. Она на многое открыла мне глаза! Оказалось, что я всегда был в поле зрения Общины Сестер! Я никогда не был свободным агентом».

— Даже тогда, когда произносил эти слова, — проговорил Тег.

— Именно так, — она взяла его за локоть, идя рядом с ним. — Все дети, которых ты зачал, принадлежали Бене Гессерит. Сестры не могли допустить, чтобы наши гены попали в дикий генетический пул.

— Даже если бы мое тело скормили Шайтану, гены все равно остались бы в распоряжении Бене Гессерит.

— В моем распоряжении, — поправила его Одраде, — ведь я — твоя дочь.

Он снова заставил ее остановиться.

— Я думаю, ты знаешь, кто была моя мать, — сказала она, предостерегающе подняв руку. — Имена произносить не обязательно.

Тег внимательно вгляделся в черты Одраде. Да, черты матери и дочери совпадают. Но что можно сказать о Луцилле?

Словно прочитав его мысли, Одраде сказала:

— Луцилла произошла от параллельной линии скрещивания. Замечательно, не правда ли, каких результатов можно добиться целенаправленной селекцией?

Тег откашлялся. Он не чувствовал никакой эмоциональной привязанности к своей невесть откуда взявшейся дочери. Прежде всего его внимания требовали ее слова и сигналы о ее задаче, которую она призвана здесь выполнить.

— Это не случайный разговор, — сказал он. — Это все, что ты должна была мне открыть? Мне помнится, что Верховная Мать сказала…

— Да, есть еще кое-что, — согласилась Одраде. — Что касается манифеста, то его автор — я. Да, да, это я написала его. Я написала его по поручению Таразы и следуя ее подробным инструкциям.

Тег оглядел зал, словно опасаясь подслушивания, и заговорил, понизив голос почти до шепота:

— Тлейлаксианцы распространили его по всему миру!

— Именно на это мы и надеялись.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна подготовить меня к…

— Скоро наступит время, когда ты должен будешь знать нашу цель. Это идея Таразы: она считает, что в тот момент ты должен будешь самостоятельно принять решение, то есть действительно стать свободным агентом.

Говоря это, Одраде увидела, что глаза Майлса подернулись дымкой размышляющего ментата.

Тег глубоко вздохнул. Зависимость и ключевые бревна! Чувство ментата подсказывало ему очертания какого-то гигантского паттерна, суть которого была ему недоступна из-за недостатка данных. Не было даже мимолетных сомнений в том, что все эти откровения вызваны отнюдь не чувством дочерней привязанности. Во всех воспитанницах Бене Гессерит преобладали черты склонности к основательности, догматизму и ритуалам. Одраде — его дочь из какой-то прошлой, почти забытой жизни, она была настоящей воплощенной Преподобной Матерью, полностью контролирующей свои мышцы и нервы и обладающей всей полнотой памяти своих предков по женской линии! Она была особью совершенно особого рода! Она знала о таких способах насилия, о каких не подозревает подавляющее большинство рода человеческого. Но это поразительное сходство, глубинная сущность все же оставались, и ментат всегда это видел.

Чего она хочет?

Подтверждения его отцовства? Она и так уже получила почти все доказательства, в которых нуждалась.

Наблюдая сейчас, как она ждет, когда он разберется со своими мыслями, он думал, что недалеки от истины те, кто утверждает, что Преподобные Матери уже не вполне принадлежат к человеческой расе. Они находятся где-то вне потока обычной жизни, может быть, следуют параллельным курсом, иногда ныряют в этот поток для достижения своих целей, но всегда отстраняются от остального человечества. Они всегда отстраняются. Это было идентификационной картой любой Преподобной Матери, их сущностью, которая сближала их с Тираном в гораздо большей степени, чем с людьми, от которых они когда-то произошли.

Манипулирование. Вот их отличительная особенность. Они манипулируют всем и вся.

— Итак, я должен быть глазами Бене Гессерит, — сказал Тег. — Тараза хочет, чтобы я за всех вас принимал человеческие решения.

Одраде была явно довольна исходом разговора и сильно сжала руку Майлса.

— Какой у меня замечательный отец!

— У тебя и в самом деле есть отец? — спросил он и рассказал ей, что он думает по поводу отчужденности Бене Гессерит от рода человеческого.

— Отчужденность от рода человеческого? — повторила она. — Какая любопытная мысль. Гильд-навигаторы тоже не принадлежат к человеческой расе?

Он задумался. Гильд-навигаторы тоже отклонились в своем развитии от общепринятых человеческих форм. Они рождаются в космосе, всю жизнь проводят в кораблях, наполненных меланжевым газом, и от этого в их телах развиваются нарушения — изуродованные конечности, смещенные органы. Но до того момента, когда навигатор вступает на свой профессиональный путь, он вполне может зачать нормального ребенка. Это было доказано. Они действительно теряют человеческий облик, но совсем не так, как Сестры Бене Гессерит.

— Навигаторы не являются вашими ментальными родственниками, — сказал он. — Они мыслят, как люди. Управление космическим кораблем даже с помощью предзнания для того, чтобы отыскать верный путь, не чуждо человеческому паттерну мышления.

— Ты не приемлешь наш паттерн?

— Приемлю, насколько это возможно, но в некоторых вещах вы выходите за рамки исходного большого паттерна. Мне кажется, что иногда вы совершенно сознательно заставляете вести себя подобно людям. Именно поэтому ты сейчас держишь меня за руку, словно ты и в самом деле моя дочь.

— Я действительно твоя дочь, но я удивлена тем, что ты так мало думаешь о нас.

— Совсем напротив: я стою здесь и преклоняюсь перед тобой.

— Перед своей собственной дочерью?

— Как перед любой Преподобной Матерью.

— Ты полагаешь, что я существую только для того, чтобы манипулировать менее значительными людьми?

— Я думаю, что вы больше не испытываете настоящих человеческих чувств. В вас существует какой-то провал, вам чего-то недостает, у вас что-то отнято. Ты больше не одна из нас.