Путь Роха (СИ) - Стерх Юрий

Добравшись до небольшого островка, поросшего густым кустарником и несколькими низкими деревцами, решили сделать короткий привал.

Пока девушки готовили легкий перекус, Марк напялил на себя визор и, встав на краю островка, начал осматривать болото, выискивая такой же точно островок для ночлега.

До наступления темноты осталось еще часов пять, так что надо постараться за светлое время суток углубиться в болото как можно дальше. Шариться по ночной Топи даже с визором — удовольствие еще то, и Марк бы не рискнул.

Очертания нужного островка следопыт заметил в нескольких километрах от места их временной стоянки. Тот был немного меньше размером, но ничего… для ночевки посреди болота сойдет.

Марк замерил через визор расстояние, почти три с половиной километра.

Между островками зеленое пространство, густо усыпанное кочками, поросшими желтоватым мхом. Этот двухцветный ковер, огромными пластами покрывает глубокую, почти бездонную топь. Кое-где растут чахлые деревца, но их так мало, что видно всех и сразу.

Надо как можно скорее перекусить и выдвигаться дальше, пока не наступила ночь.

Дальше идти стало намного тяжелее.

Нога вязнет в мягком зыбуне, усеянном мелкими цепкими растениями, которые, кажется, так и норовят вцепиться в ботинок и утянуть поглубже в трясину. Да еще при каждом шаге из-подо мха стали вырываться резко пахнущие белесые облачка, от которых першило в горле и жутко чесалось в носу.

Затем появилось нарастающее ощущение тяжёлых давящих взглядов со всех сторон.

Марк несколько раз останавливался и оборачивался на носилки. Сидящие в них профессор, девчонки и Эол тоже непонимающе озирались по сторонам, и даже сквозь мелкую защитную сеть просматривалось недоумение и зарождающийся страх на их лицах. Особенно это было заметно у Коры и Ники.

Марк вдруг вспомнил, как они с отцом много лет назад проходили подобное болото и надышались болотных газов. Тогда их начали посещать разного рода видения сопровождаемые тревожными звуками разрывающими душу на части.

В то время, Марк жил с родителями в Дремене. В соседнем доме жила прекрасная девочка Бела, которую обожала и носила на руках почти вся улица.

И Марк сейчас вспомнил, как тогда на болоте, как будто наяву увидел маленькую и беспомощную Бэлу.

Она лежала, разметав руки в стороны, на огромном распустившемся белом цветке прямо посреди болота. А из трясины вместе с туманом подымался тонкий неясный призрак женской фигуры с огромными дикими глазами и он медленно тянулся к ребенку.

Следопыт вздрогнул от тех давно забытых воспоминаний и тотчас же почувствовал, как мистический страх холодною щеткой прополз у него по спине от затылка до поясницы.

Из носилок за его спиной послышался тихий женский плач и скорбные причитания. Это Кора. Она судорожно всхлипывала и несколько раз подряд называла имя матери. Вскоре к ней присоединились завывания Ники и неумелая ругань профессора.

Марк остановился и медленно обернулся.

Кейв и Дорн удерживали рвущихся из носилок девушек и профессора. На помощь к ним шел Гунт, хватая за руку готового выпрыгнуть через борт Эола. Солрс был на краю носилок и неотрывно смотрел в сторону Марка. В его непроницаемом доспехе ему всё нипочем, и он готов в любой момент прийти к другу на помощь.

Марк опустил руку на пояс, слепо пошарил там пальцами и вытащил из кармашка прозрачный флакончик с зеленоватой жидкостью. Приподняв с лица защитную сеть, капнул одну каплю на язык и тут же гадко скривился и потряс головой. В мозгах сразу посветлело и выплывшие из глубин сознания страхи забились обратно.

— Второй кармашек справа, — подсказал он охрипшим голосом все остальным, — флакон с оранжевой крышкой. По одной капле на язык, не больше…

Марк немного перевел дыхание, топчась на мягкой и мшистой кочке, и снова потащил носилки по набрякшему водой мху, местами проваливаясь по щиколотку, но пока еще удачно выбираясь на более сухое место.

От тяжести идущего человека зыбкая почва ходила ходуном под ногами, выплескивая фонтаном из-под ступни брызги мутной вонючей жижи и тонкие струйки газа.

Тут без достаточного опыта даже в защитном доспехе ходить опасно. Разом провалишься в болотную пучину и пропадешь, глазом не успеешь моргнуть…

Ведь даже сегодня уже не раз бывало. Наступишь, казалось бы, на твердую кочку и вроде чувствуешь себя в относительной безопасности, но стоит только хоть немного замереть на месте, как ноги сразу же начнет затягивать в жидкую трясину. И если не удастся поспешно и осторожно перебраться на другую твердую кочку, то всё, считай погиб…

Бежать по трясине — тоже беда…

Вот светится маленькая полынья на грязно-зеленой трясине, что-то вроде колодца. Вода вровень. Оступиться на бегу в эту полынью проще простого, а там бездонная пропасть. Ее берега из топкого слоя едва прикрывающего воду. Кто ступит на эту обманчивую почву, то всё, нет тому спасенья.

А еще вокруг эти… как их называл когда-то отец Марка — манилки. Такие маленькие цветущие полянки без деревьев и кустов. Они так и манят к себе усталого путника, приглашая отдохнуть, понежиться на душистой, ослепительно сверкающей изумрудной зелени!.. Но тот, кто решится ступить на эту заколдованную полянку, схоронит себя заживо, и никто не успеет прийти ему на помощь.

Следопыт, обернувшись, снова посмотрел на своих спутников. Зелье наконец подействовало, и все более-менее успокоились. Лишь только Ника всё время шмыгала носом и смотрела куда-то вдаль.

Небо над топью постепенно начало сереть, а это значило, что до наступления темноты осталось совсем чуть-чуть.

Марк посмотрел на уже довольно близкий островок с кустами и деревьями и немного прибавил шагу, за что почти сразу же поплатился.

Когда до спасительного островка оставалось не больше сотни метров, он уверенно поставил ногу на вроде бы проверенную кочку и неожиданно глубоко провалился одной, а затем и обеими ногами в трясину. Солрс, сидевший на носу носилок и внимательно следивший за действиями Марка, тут же пришел ему на помощь, протянув тупой конец копья, и сделал это, как нельзя вовремя.

Схватившись за древко, Марк сразу же провалился почти по пояс. Солрс потянул его на себя и этим самым притянул к следопыту носилки. Марк ухватился за них и, подтянувшись, выбрался из грязного провала.

Нащупав ногами твердую почву, он основательно оперся на носилки и с сожалением посмотрел на уже совсем недалекий островок. До него уже рукой подать, а он измазался в тине, как болотный гурл*. Но не бывает худа без добра. От пережитого стресса с его глаз как будто разом слетела пелена, и туман, всё еще дурманивший его мозги, окончательно испарился. Встряхнув головой, он совсем по-другому взглянул на топь между ним и островком.

Пространство, разделявшее носилки и островок, казалось совсем непроходимым — подвижная хлюпающая трясина с частыми окнами черной воды, над которой стелился легкий туман. Без надежной опоры сгинуть проще простого.

Делать нечего!

Хорошо, что под рукой есть гравитационные носилки, и, держась за них, можно преодолеть эту зыбучую трясину. Следопыт вытравил из воды облепленную тиной и мхом веревку, которой был привязан к носилкам, и, укоротив ее в три раза, оставил совсем короткий отрезок, примерно на расстояние вытянутой руки.

Крепко опираясь на носилки, он кое-как смог преодолеть расстояние до островка и рухнул обессиленный на твердую почву.

Пока он приходил в себя рассматривая измазанные болотной грязью плащ, штаны и ботинки, его спутники разбили лагерь, установив на небольшом пятачке самую большую палатку, которая когда-то принадлежала капитану Мирсу.

Проклиная болото и липкую тину, от которой Марк безуспешно пытался избавить свою одежду, он уселся на более-менее сухой участок земли и плюнув на все, устало закрыл глаза. С таким «багажом» грязи он, конечно, в палатку ко всем остальным не полезет, значит, придется ночевать прямо здесь, возле вонючей и булькающей воды.

К его плечу слегка прикоснулись. Он открыл глаза и увидел рядом с собой улыбающуюся Нику. Та присела перед ним на корточки и протянула ему какой-то светящийся голубым светом прибор в виде стержня размером с ладонь.