Lvl 3: Двойник. Part 1 (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

— Вау, — сказал Иствуд, когда музыка закончилась. — Наша первая запись. Звучит бесподобно.

— Желаете напечатать тираж пластинок? — спросил голос из раструба.

— Пошёл нахер! — сказал я и встал. — Ладно. Давайте попробуем что-нибудь сделать.

Голоса звучали отлично, так что, может, Сандра и права. В любом случае, ничего более вменяемого мне тут явно не нарисуют. По крайней мере, не в ближайшие пару дней.

TRACK_37

Сандра (которая, убедившись, что я нацелился работать, а не бухать с горя, свалила на свою идиотскую работу принимать очередного новичка), действительно была права. Отыграв самую отрепетированную свою песню — «Ведь ты моё солнце» — мы прослушали результат и офигели.

Ну, ребята офигели. Я оценил чистоту записи — как будто реально все инструменты в отдельные каналы писались, а барабаны — так те даже и в несколько — но совершенно не удовлетворился штатным сведением.

— У-у-у, братуха, — сказал я раструбу. — Не, так дела не делаются. А подшаманить можешь?

— Уточните пожелание, — попросил раструб.

— Так-с... Ну, во-первых, приглуши басовую партию.

— Что? — возмутился Иствуд.

— Молчать! Смирно! — рявкнул я. — Мне виднее, как собирать грамотный микс, салага!

Невидимый звукореж включил обновлённую версию трека. Я опять поморщился — теперь Иствуда было совсем не слышно.

— Слышь, а к пульту-то можно?

— Зайдите в соседнее помещение.

В соседнем помещении стоял деревянный пульт с деревянными рычажками и кнопочками. Я десять секунд на него рыдал, потом успокоился. Сел и, наскоряк разобравшись, где какая хрень, начал работать.

Через полчаса праведных трудов я понял, что хоть ты убейся, а во втором куплете я пропел невнятно целую строчку, Иствуд лажанул в проигрыше, Рома замедлил темп в середине.

— Переписываем, — сказал я, вернувшись в звукозаписывающую комнату. — Пока только Вивьен молодец.

Вивьен расплылась в довольной улыбке.

Ну, ещё б она не молодец. Программа же. Фигачит да фигачит себе.

Переписали мы не раз. И не два. И не десять. Я всегда находил лажу, а специфика студии не позволяла дёргать удачные партии из разных дублей. Может, конечно, и прокачают ещё такую возможность, но пока работаем с тем, что есть.

— Мёрдок! — простонал измученный Иствуд. — Ты всерьёз думаешь, что хоть кто-то из наших слушателей услышит этот косяк?!

— Кто-то из наших кого? — посмотрел я на него мутным взглядом.

— Слушателей.

— А кто это?

Я не стебался. Просто в этот момент в самом деле не понимал, о чём речь. Какие, нахер, слушатели? Что вы мне мозги забиваете?! Я тут делом занят, а вы про херню какую-то!

— Ясно, — вздохнул Иствуд. — Пишем.

И мы писали, мы писали. Наши пальчики устали. Не только пальчики — глотки, руки, ноги, спины — устало буквально всё. За исключением моего несгибаемого духа.

— Метроном, б**дь, есть?! — взвыл я в какой-то момент.

Дверь открылась, и вошёл звуковик. Он принёс огромный, в три четверти своего роста, метроном. Поставил его на пол и ушёл. Метроном меланхолично тикал. Рома смотрел на него, как баран на новые ворота.

— Рома — это метроном, метроном — это Рома, — представил я их. — Подружитесь, а лучше потрахайтесь. Ещё раз, б**дь, собьёшься — я тебе палочки в глазницы вколочу!

— Может, перерыв? — предложил Иствуд.

— Не заработал ты ещё на перерыв! Пишем!

— Опять? — уставился на меня Рома. — После всех этих раз?

— Всегда, — отрезал я. — Три-четыре, раз-раз-раз!

Сказать по правде, я и сам уже сомневался, что задолбавшиеся парни выдадут сегодня что-то более-менее достойное, однако ещё через два часа у нас внезапно родился совершенно приличный дубль.

Никто не дышал, пока я его слушал. А слушал я его четыре раза.

— Молодцы, — коротко сказал я и услышал три вздоха облегчения. — Можете быть свободны на сегодня.

— А ты чё? — спросил Рома, тыря в инвентарь свои барабаны и клавиши Вивьен.

— А я посвожу ещё.

— Вот ты мутант, отвечаю! Откуда у тебя силы берутся?

— Да как у всех, Ромыч, из шкалы запаса сил. А как там заканчиваются — так из здоровья. Вали уже, отдохни нормально. Завтра с утра здесь же. Альбом писать — это тебе не в тапки срать, тут всё по-настоящему.

На сведении я залип ещё часа на четыре. Когда закончил, была глухая ночь. Но энтузиазм пёр со страшной силой. И мне, чёрт подери, уже хотелось держать в руках пластинку. Но до альбома было — как до Китая пешком.

— Братуха, — сказал я звуковику, — а если мы с тобой сингл жахнем?

— Желаете добавить на вторую сторону первый трек?

Вот это сервис, вот это уважаю.

— Не... Давай я под акустику чего-нибудь запишу на вторую сторону.

— Пройдите в соседнюю комнату.

В соседней комнате я достал штатную гитару и, секунду подумав, спел первую из своих песен, которые здесь имели какую-никакую популярность.

— Сон, от которого мы не очнёмся, нас согревает фальшивое солнце...

А что? В тему. И там про солнце, и тут про солнце. Концептуально.

Для обложки мне предложили в интерфейсе выбрать из множества стоковых изображений. Я надыбал приличный кадр восходящего солнца. Написал поверх «Благодарные мертвецы», название сингла — «Ведь ты моё солнце» и устало откинулся на спинку звукорежиссёрского кресла.

Всё... Где-то рисуются пластинки и конверты. Я заказал тираж — пятьсот экземпляров. Хотел больше, но потом подумал... А смысл? Лучше уж создам дефицит. Расхватают быстро — можно будет допечатку сделать. А если вообще брать не станут — можно будет сделать вид, что так и планировалось.

— Ваш заказ, господин Мёрдок.

Звукореж протянул мне стопку пластинок, в которой на глаз было куда как меньше пятисот штук. Однако когда я переместил её в инвентарь, он показал правильное количество.

— Приятно было с вами поработать! — пожал я руку звукорежу. — До завтра, братуха.

И вышел на улицу, оставив за спиной целое, мать его, состояние.

Где-то на периферии сознания мельтешила мысль, что вряд ли получится хотя бы отбить вложения, распродав тираж по адекватной цене, но меня это сейчас не волновало от слова совсем. У меня был сингл. Мой сингл. Мой охеренный сингл!

Я могу прийти домой, поставить на диск пластинку и — послушать. Хоть сто раз подряд. Поднимать иглу, переставлять в начало пластинки, замирать в ожидании рождения звука... Это — чудо и волшебство.

Это, кажется, первая запись, за которую мне не стыдно.

Вот эта мысль меня серьёзно ошеломила, я аж остановился и выпил.

Хренасе... Что ж получается? Я только после смерти достиг такого уровня гармонии с самим собой? Приколист, блин...

— Батя!

— Кто здесь?! — подскочил я.

— Бать, это я! — подошёл ко мне Колян. — Ты вчера так и не пришёл.

— А... — Я потёр лоб рукой. — Извиняй, Колян...

— Да ладно, ты человек творческий. Но сейчас-то можешь зайти?

Я вздохнул.

Вообще-то я планировал забуриться в кабак, закрыться в комнатушке с граммофоном, прибухнуть, послушать запись... Дома как-то слишком уж беспокойно и многолюдно.

— Ладно, Колян, уболтал, — махнул я рукой. — Только чтоб водка тёплая была, а то я тут мёрзну немножко.

TRACK_38

— Хозяин! Хозя-а-а-аин! — обрадовался мне Лимузин.

Ух, как он плясал, ух, как он танцевал! Даже встал на задние копыта и попытался меня обнять.

— Спокойно, животное, угомонись! — похлопал я его по шее. — Соскучился, что ли?

— Не то слово, хозяин! Мне здесь грустно и одиноко. Почему ты меня оставил? Хочешь, я принесу тебе пива? Хочешь, обед приготовлю?

— Звиняй, Лимузин. Сейчас — ничего не хочу, кроме как спать. Но могу тебя с собой в кабак забрать.

— Да! Да, хозяин!

— Только там места — болт, и я буду систематически тебя пьяным гонять пинками.