Путеводитель по Лукоморью - Дарья Донцова

– И вы не попытались остановить ее? – вздохнула я.

Руднева снова села к столу.

– А смысл? Она зомбирована негодяем-отцом, который, ловко перемешав правду с ложью, намухлевав с последовательностью событий, давно подал дочери блюдо под названием «мать-мерзавка». Екатерину воспитали в ненависти ко мне, сломать такую установку невозможно. Да, наверное, и не нужно. Катя считает родную бабушку чужим человеком? Пусть так. Мне, честно говоря, Екатерина совсем не нравится, в ней возобладала генетика Буркина, от Рудневых, похоже, ничего нет. Когда она вместе со своей гоп-компанией в городе безобразничала, я от стыда сгорала и радовалась, что Лиза не видит, во что ее дочь превратилась. Сейчас девчонка вроде присмирела, но надолго ли? Черного кобеля не отмоешь добела, рано или поздно Катерина снова вразнос пойдет. Я с девицей дел иметь не хочу, пусть ее господь накажет. А вот Максима Антоновича надо вывести на чистую воду. Я за ним давно приглядываю, собрала интересный материал.

Зинаида Борисовна встала.

– Пошли, покажу тебе обсерваторию.

Я в полном недоумении двинулась за хозяйкой, а та резво порысила в прихожую, открыла дверцы одного из стенных шкафов и начала подниматься по узкой винтовой лестнице, оказавшейся внутри. Я, весьма удивленная великолепной физической подготовкой Рудневой, последовала за ней. Уже на первом повороте у меня закружилась голова, я остановилась, а пожилая дама без передышки преодолела все ступеньки. В конце концов и я, изо всех сил пытаясь справиться с тошнотой, очутилась в круглой комнате.

– Давно увлекаюсь астрономией, – не моргнув глазом, соврала Руднева, – люблю наблюдать за звездами.

– Сколько у вас тут подзорных труб! – воскликнула я. – Можно посмотреть в какую-нибудь?

– Пожалуйста, дорогуша, – милостиво разрешила Руднева.

Я прильнула к окуляру. Ну надо же! Гостиница «Золотой дворец» как на ладони, отлично видно центральный вход. Чуть-чуть повернув прибор, я через незанавешенное окно холла раглядела Федора, который беседует с двумя приезжими, а еще левее находится окошко моего люкса.

Я выпрямилась и посмотрела на Зинаиду Борисовну. А та, похоже, умеет читать чужие мысли, потому что кивнула и сказала:

– Меня проинформировали, что в город прибыла известная писательница, автор детективных романов Арина Виолова. Мол, хочет написать книгу, в которой главным действующим лицом станет Богданова. В Интернете о тебе много разного. Я внимательно изучила все и поняла, что человек подобного склада никогда не удовлетворится материалом, полученным от Буркина и Ирины. Тебе захочется поговорить с разными людьми. Но как это сделать? Максим приставил к тебе овчарку, верную Марту, той велено не спускать с литераторши глаз, дабы проныра не пообщалась с кем не надо. Со мной, например. И как поступит Тараканова, подумала я. По логике характера, ей следует прикинуться усталой, лечь спать в номере, а потом, когда преданная, но глупая Марта уйдет, переодеться, натянуть парик-очки, вылезти в окно и отправиться одной бродить по Беркутову. Что ты и проделала.

– Восхищена вашим умом и сообразительностью, – пробормотала я. – И давно вы увлекаетесь… астрономией?

– Достаточно времени, – ответила Руднева. – Хорошая оптика вещь дорогая, но у меня имеются кое-какие накопления, вот я и решила: зачем держать деньги в чемодане? Рубль обесценивается, лучше я приобрету все необходимое для своего хобби. Изучать другие планеты так романтично! Иногда, когда поворачиваешь телескопы, в зону видимости попадают разные жители Беркутова, случайно становишься свидетелем чьих-то действий. Но я не сплетница, что приметила, о том молчу.

Я подошла к другому оптическому прибору и присвистнула.

– Коттедж Максима Антоновича тоже как на ладони. При желании можно рассмотреть и особняк Сердюкова, и дом Обоева.

– Там, в заборе, у них есть незаметные калиточки, – деловито сообщила Зинаида Борисовна, – можно в гости друг к другу, не выходя на улицу, ходить. Очень удобно.

– У вас в доме Буркина есть шпион! – воскликнула я.

– Ну что ты, – поморщилась Зинаида Борисовна. – Тайным агентам платят, а мне на это денег жаль. Да и ненадежны они, выдать могут. Нет, просто у меня есть друзья, которые, помня о всем хорошем, что я когда-то сделала для них или членов их семей, приходят в гости, делятся своими проблемами, рассказывают о трудностях. Такой друг есть и в окружении Максима Антоновича. У Буркина совсем не простой характер, на него наемные сотрудники жалуются. Вот я и узнаю кое-что, суммирую информацию, подвожу итоги, и получается интересная картина. Я всегда была объективной и не стану отрицать, что он одарен. Так вот, Максим Антонович гениальный… мошенник. Он смог обвести вокруг пальца не только жителей нашего города, но и большое количество людей по всей стране. Видела паломников? Ведь ни один из толпы не сомневается в способностях Богдановой. Знаешь, пока я вплотную не заинтересовалась художницей, мне и в голову не приходило, сколько в России дураков. Ирина исполняет роль, которую написал для нее Буркин. Но, повторяю, он гениальный манипулятор. Как обычно поступают чиновники? Разворовывают государственные средства, набивают собственный карман, покупают себе дома-дачи-машины и в конце концов, если не хотят делиться с другими, оказываются под следствием. Или, будучи поумнее, отдают часть дохода разным людишкам, те прикрывают Плохиша, и он спустя энное время мирно укатывает в Лондон, где пьет чай с молоком и играет в гольф. В нашем мире есть две силы: деньги и информация. Впрочем, капитал могут и отнять. А вот если знаешь что-то про других, тогда тебя выпустят в Англию, несмотря на размеры украденных мешков с золотом.

– Или убьют, – не выдержала я. – Шантаж очень опасное дело.

Зинаида Борисовна усмехнулась.

– Жизни лишаются глупцы, умницы здравствуют в благополучии. Давай не будем спорить на посторонние темы. Максим Антонович создал оригинальный способ обогащения. Хотя нет, он просто использовал чужой опыт. Провинциальные непромышленные города, в которые государство не желает вкладывать средства, всегда пытались найти некую изюминку, чтобы привлечь к себе туристов. Где люди, там и деньги. Хорошо, если в местечке развит народный промысел, посуду или игрушки делают, платки расписывают, шали вяжут – тогда и магазины открыть можно, и маленькую фабрику. А если население безрукое, да и безголовое в придачу? Можно удариться в медицину, объявить целебной воду из местного источника, грязь из речки, траву из леса. Но еще лучше, коли обнаружится в вашем околотке знахарь, экстрасенс или гадалка. Вот тут налетят идиоты, которые верят в эти глупости. Те не к врачу лечиться спешат, а к колдунам направляются. Без толку говорить им: «Люди, возьмитесь за ум!» Знаешь, что меня больше всего удивляет? Почему-то эти дураки с аппендицитом к бабкам не рулят, а ложатся на операцию в обычную больницу. Но вот если, не дай бог, что-то совсем серьезное, то слетаются стаями к такой, как Богданова. Как назвать подобных кретинов? На язык просятся лишь нецензурные выражения.

– Экстрасенс кое для кого последняя надежда, – грустно сказала я. – Если официальная медицина от человека отказалась, отправила его домой умирать, куда податься несчастному? Вот он и идет к целителям. Меня удивляет не то, что люди едут в Беркутов и сутками простаивают во дворе, ожидая «исполнялку» от художницы, а то, что в ротонде много благодарностей. В частности, от родителей детей, ставших здоровыми.

Зинаида Борисовна исподлобья посмотрела на меня.

– Ну я же, как попугай, твержу тебе про гениальность Буркина. Мне потребовалось много времени, прежде чем я разобралась в этой афере. Сейчас расскажу историю в деталях, а ты пообещай, что напишешь книгу и назовешь всех мерзавцев по именам. Очень хочу ославить эту гоп-компанию, пусть понервничают, когда поймут: вылезло их дерьмо наружу. Произведение твое на полках не залежится, живо раскупят. Так как, договорились?

– Да! – мгновенно пообещала я. – Говорите.

– Начну с Ирины, – кивнула Зинаида Борисовна.

Глава 25

Руднева, конечно же, знала, что Илья Николаевич воспитывает дочь без жены, и сочувствовала ему. Богданов был тихим человеком, особых высот в науке не достиг, крупных открытий не сделал, тихо занимался селекцией моркови и жил ради любимой Ирочки.

Когда НИИ растениеводства стал умирать, сотрудники бросились с тонущего корабля прочь, а вот Илья оставался в отделе до последнего, приходил на службу, даже когда перестали платить зарплату. Максим Антонович разрешил своим подчиненным использовать полигон института как личный огород, и Богданов жил за счет отведенного ему земельного надела – сажал картошку, огурцы, поставил теплицу, имел несколько фруктовых деревьев. Почему он не кинулся, как многие, на поиски счастья в Москву? Илья Николаевич человек нерешительный, аморфный, не способный на кардинально меняющие жизнь поступки. К тому же у него на руках была маленькая девочка. Ну с кем останется Ирочка, если отец, по примеру других, начнет мотаться челноком в Турцию или Китай? Близких-то родственников, которые могли бы присмотреть за дочерью, у Богданова не было.