Сафари для победителей - Артем Каменистый

— Неприятно… Малец вымотался сильно и перемерз — может свалиться на несколько дней. Нехорошо получится: нам подальше надо успеть уйти, мы ведь у самого основания хребта сейчас остановились.

— Понимаю… Вы свободные люди — вольны уйти отсюда в любое время. А я останусь со своим учеником.

— Размечтался! Ха! Я если за дело берусь, то до конца его довожу! Так что не надейся от меня избавиться! Хочешь ты или нет, но золотом со мной тебе делиться придется!

— Я устал повторять, что у нас нет золота.

— Да, само собой. А я устал делать вид, что в эту сказку верю. Эй! Наш хомяк решил почудить! Кто-нибудь объяснит мне, чего он от меня хочет?!

Раттак, протягивая омру крошечный закопченный котелок, своим неповторимым голосом произнес:

— Ты это ставить на огонь, а потом идти искать воду. Ты не брать воду из лужи возле забора. Там вода некачественная от присутствия овечьих какашек — Тибби такую воду не считает пригодной для использования. Когда из котелка пойдет дым, Тибби нальет в него воды. Тибби будет следить за содержимым котелка. А потом результат подогрева выпьет больной мальчик. Ему будет очень хорошо. Наверное.

Ххот, заглянув в котелок, мгновенно высказал все, что думает по поводу его содержимого:

— Святой навоз, да ведь это и есть самое, что ни на есть настоящее овечье дерьмо! Ты уверен, что водой из той вонючей лужи ему можно как-то навредить?!

— Твоя идти искать воду! Моя — следить за огнем! Тибби три раза не повторять!

— Но-но! Ты как со мной разговариваешь, подушка небритая?!

— Я сам схожу воду поищу — чуть дальше вроде журчит ручей, — предложил Амидис. — Тибби у нас за лекаря часто был, этими смоляными катышками все болезни лечил — от желтухи до геморроя.

— И что — помогало? — поразился омр.

— Не всем и не всегда. И вообще редко. Но других лекарей под рукой не было, вот и приходилось… Простуда вроде неплохо лечилась, хотя и не уверен…

— Сиди, Амид, я лучше сам схожу. Хочу напиться вволю заодно, а то в этой фляге много не принесешь. Старик, радуйся: твоего ученика будет лечить настоящий раттак! Даже если концы отдаст от крысиного лечения, все равно приятно — не каждому такой доктор попадается.

Едва омр ушел, хлынул дождь — опять все тот же ливень. Шум его был столь силен, что почти перекрыл поток яростных ругательств из уст возвращающегося Ххота. Ворвавшись в хижину, воин яростно потрусил флягой:

— Я не успел напиться, когда это началось! Вымочило меня в один миг до последней нитки — будто небо опрокинулось! На мне сейчас воды больше, чем в этой фляге!

Раттак молча протянул лапу, ухватил флягу гибкими длинными пальцами, плеснул в уже задымившийся котелок. По хижине пошел пряный запах, а Ххот, позабыв про воду, начал помогать Амидису перетаскивать жердевый стол — крыша над ним дала течь.

— Это опять надолго, — вздохнул омр. — Знаю я такие дожди — в конце весны частенько бывают. Наши горы лишь на вид из камня — на самом деле грязи в них больше, чем булыжников. Бывает, с вершин целые потоки сходят — вроде лавины, только из грязи вперемешку со щебнем, а не из снега. Ох, и вывозимся мы завтра, если погода позволит идти! Или если мальчик на ногах останется…

— Учитель фехтования сказал мне, что ты не можешь усвоить простейших упражнений. Он говорит, что ты до сих пор не научился правильно держать шпагу. Это так?

— Отец, я стараюсь. Честное слово, стараюсь! Я научусь — я хорошо научусь!

— У всех дети как дети, а у меня кусок дерьма с кожей упыря! Мало того, что урод красноглазый, так еще и не способный ни к чему. И зачем я тебя признал? Ты, ублюдок, зачатый на вонючей соломе от грязных солдат, — зачем я признал тебя своим сыном? Зачем?! Ты мог бы хоть крошечную каплю признательности за это выразить — стать примерным сыном. Но ты решил, что это слишком большое одолжение… Так? Да, та-а-а-ак!!! Ну что ж — ты не оставляешь мне выбора… Придется тебя наказать…

— Отец!

— Не пугайся раньше времени — я еще не решил, как с тобой поступлю. Мне кажется, что надо придумать нечто новое, по-настоящему серьезное… И прекрати таращиться на меня своими красными глазами — я ненавижу, когда ты это делаешь! У тебя взгляд низшего демона из темного мира, а не человека. Вот! Я понял, в чем причина. Взгляд! Во всем виноваты эти мерзкие глаза — их будто и правда, от упыря взяли. Мальчик мой, да ведь ты не виноват в своих неудачах. Во всем виноваты они… Да? Ты согласен? Ну что ж, надо устранять проблему… Видишь эту ложку? На вид обычная, но ты не представляешь, как она бывает полезна в некоторых ситуациях. Знаешь, что мы делали, если к нам в плен попадался солдат с оружием Энжера в руках? Темнобожники любили воровать наши винтовки — они несравненно лучше их мушкетов и арбалетов. Сами они такие создавать так и не научились — максимум, на что их хватило, на корявые самопалы… Ох, прости, сын, отвлекся! Ну, так вот — если нам попадался в руки обнаглевший имперец, я брал такую вот ложку и вытаскивал ему правый глаз. А самым злостным и левый заодно. Темнобожники при виде знамени моего полка спешили избавиться от винтовок и револьверов — боялись. Грязное, конечно, дело, но немалую пользу приносило. И сейчас принесет — мы избавимся навсегда от твоего дурного взгляда. Он не будет вредить никому, и тебе в том числе. И никто не поставит в упрек, что мой отпрыск не способен постичь дворянской науки — слепые не занимаются фехтованием. Подними-ка голову… сынок…

— Отец!!!

Граций свалился со скрипучей деревянной кровати на глинобитный пол, вскочил, проорал что-то невнятно-бессвязное, замахал руками, будто пытаясь оттолкнуть от себя невидимку. При этом он задел рукой стол, едва не уронив стандартную армейскую лампу, — вниз с шумом посыпались тарелки и чашки. Рядовой Феррк не успел защититься — советник яростно вцепился в его горло, страшно выпучив и без того ужасные глаза, прохрипел в лицо испуганному солдату:

— Не-э-эт! Не да-а-ам! Они мои-и-и-и! Глаза-а-а!

Солдат, пытаясь избавиться от мертвой хватки скрюченных пальцев, попятился. Ноги подвели — беднягу шатнуло вбок, он навалился на стол, опрокинув, наконец, лампу. Керосин пыхнул до потолка, от волны жара советник мгновенно очнулся, стряхнув с себя объятья ночного кошмара (хотя и не полностью). Отпустив солдата, он растерянно вскрикнул:

— Феррк! Опять! Я его видел!!! Он приходил за мной — он всегда приходит при ночном дожде!

— Господин, здесь нет никого, кроме меня, — это просто дурной сон был. Уходим отсюда — сгорим ведь!

Граций без сопротивления позволил увлечь себя к дверям. Расторопный Феррк на ходу успел прихватить его выглаженную одежду и чемодан — спасал имущество. В комнате, помимо стола и стены, уже занялся потолок, пламя стремительно расползалось по дому.